1.

10 сентября 2005 года произошло историческое событие. Николай Карлович Сванидзе – известный борец с большевизмом с российского ТВ - дерзнул впервые в жизни выступить против живого большевика! До этого бесстрашный телевития по странной случайности клеймил и разоблачал только Ленина, Сталина, Берию или, на худой конец, Брежнева с Андроповым  - то есть политических деятелей левого лагеря, давно уже, как говорится, покинувших сей бренный мир. Да и осмелился он на такой отважный поступок   только после того, как начальство, само наскоро поменявшее партбилеты, разрешило поливать грязью коммунистов и коммунизм (разумеется, не затрагивая деликатную тему членства этого начальства в партии, которую оно теперь называет ни много ни мало «преступной»). А до этого будущий борец с коммунизмом Николай Карлович Сванидзе подвизался на ниве научной и педагогической работы в институте США и Канады и в московских вузах, куда, как известно, политически неблагонадежных не брали: для пребывания там нужно было иметь не только вожделенную красную книжицу с оттиском «КПСС», но и безупречную репутацию, исключающую связи со всякими антисоветчиками и диссидентами. Он даже, может, страдал за идею, но скромно, пристойно, без лишних эксцессов. Это вам не в спецпсихушке под электрошоком биться за распространение самиздата, понимаете ли! Сравнить это можно лишь со страданиями бывшего члена ЦК КПСС А. Яковлева, который был гоним тоталитарной властью: попав в опалу, был отправлен – нет, не на Колыму, хуже -  послом в Канаду на всем гособеспечении. Чем сейчас господин Яковлев, переквалифицировавшийся, как и Сванидзе, в антикоммунисты, страшно гордится.

Но 10 сентября 2005 года в своей программе «Зеркало» Николай Карлович выступил таки с критикой ныне здравствующего большевика, правда, с приставкой «национал» - Эдуарда Вениаминовича Савенко, больше известного под литературным псевдонимом Лимонов, и членов его партии. Естественно, те самые национал-большевики были уже в тюрьме, их ожидали непомерные сроки за совершенно невинные действия.  Так что Николай Карлович еще раз подтвердил свое отчаянное мужество – поливать грязью двадцатилетних арестантов, законопаченных в тюрьму за критику власти – это надо быть таким героем, как платный борец с тоталитаризмом Николай Карлович Сванизде!   

В чем же причина нынешней необыкновенной смелости Николая Карловича? Почему он так взъелся на НБП и на Лимонова? Что ему, Николаю Карловичу, сделал такого писатель-авангардист и пусть теоретически неподкованные, но искренние «русские мальчики», идущие в тюрьму за убеждения, даже в век победы идеалов «Пепси»? Чтоб ответить на эти вопросы, обратимся к тому, что творилось на РТР тем сентябрьским субботним вечером.   

2.

Передача от 10 сентября оставляла тяжелое впечатление. На абсолютно черном фоне коротко стриженный и седеющий Николай Карлович  с глазами грустными, как у интеллигента-меньшевика, выгнанного из Учредилки уставшим караулом, вещал о плохом человеке Лимонове и его отвратительных соратниках.   Слова Сванидзе перемежались врезками интервью с  юными национал-большевиками, находящимися в тюрьме.  Национал-большевики были бледны, измучены, возможно, их еще недавно била при допросах «демократическая» вохра, Николай Карлович, напротив, при всем показном расстройстве, был довольно упитан и преуспевающ – все-таки московская элитная квартира и дача – не камера в Бутырках! Никакой жалости к хлебнувшим горя юношам Сванидзе  не испытывал, как и полагается профессиональному телекиллеру.  Сванидзе даже не снизошел до того, чтобы  дать зрителям дослушать до конца хоть одну фразу арестантов. Не для того Николаю Карловичу деньги платят, чтоб народ правду знал, а для того, чтобы «мочить» в «ящике» того, кого «заказали». Николай Карлович выдергивал из их речей выгодные себе словечки и словосочетания и бросался поносить малолетних бунтарей всеми доступными средствами. Так, один из мальчишек по глупой наивности и политбезграмотности поставил рядом Сталина  и Гитлера и сказал, что уважает их как сильных личностей. А другой упомянул, что изучает историю НСДАП.

Николай Карлович стал тут же объяснять, что НСДАП – это немецкая аббревиатура, которая означает Национал-социалистская рабочая партия Германии. Надо же, Николай Карлович знает, что такое НСДАП, и решил просветить в этом вопросе отсталую российскую телеаудиторию! Впрочем, не удовлетворившись этим разъяснением, он добавил: фашистская партия, гитлеровская. Надо полагать,  это для тех совсем уж идиотов, все же необходимых для рейтинга «Единой России» и родного президента, которые не знают, что Гитлер был национал-социалист.  

Далее Сванидзе стал деланно удивляться: в голове этих ребят каша из идей нацизма и коммунизма! Они не видят разницы между Гитлером и Сталиным! Это удивление звучало тем более цинично, что именно господин Сванидзе со своими коллегами с либерального ТВ заварили эту кашу в 90-е годы. Когда будущие активисты НБП еще на горшках сидели, Николай Карлович с голубого экрана уже врал телеаудитории России, что никакой разницы между коммунизмом и нацизмом нет и что есть только одна альтернатива: или ты либерал-американофил, или ты красно-коричневый, гитеровец и сталинец в одном лице. Естественно, что ребята, выросшие на этой пропаганде, придя к отрицанию  коллаборационистского либерализма Сванидзе, выбрали противоположную сторону – такую, какую им предлагала эта  пропаганда. Сванидзе и Киселев не объяснили ведь им, пользуясь свободой слова, что настоящие русские национал-большевики из среды белой эмиграции – Устрялов, князь Ширинский-Шихматов, Лев Савинков не имели ни с фашистами, ни с нацистами ничего общего, критиковали расизм с позиций православного мировоззрения и видели в «консервативном коммунизме» сталинского толка, а вовсе не в ультраправых идеологиях, спасение России от западнического  губительного уклона. Национал-большевик князь Ю.А. Ширинский - Шихматов, создатель пореволюционного клуба в Париже и левоконсервативного журнала под названием «Завтра» (символична перекличка времен!),   даже участвовал во французском Сопротивлении и погиб в немецком концлагере в годы войны. Да и немецкие национал-большевики не дружили с немецкими национал-социалистами. Лидер немецкого национал-большевизма Эрнст Никиш  написал даже книгу «Гитлер – злой рок нации». Неудивительно, что с такими взглядами после прихода к власти Гитлера он оказался также в концлагере.

Но когда Сванизде говорил правду, тем более если она не выгодна его хозяевам!       

В помощь себе Сванидзе подобрал двух былых бунтарей, а ныне рьяных защитников Системы – стареющего рок-кумира 80-х Юрия Шевчука и совсем уж постаревшего диссидентского писателя, популярного в 70-е, Василия Аксенова. Аксенов не без удовольствия сообщил, что к нему обращались матери лимоновцев, но он им отказался помочь, потому что  не разделяет взглядов их сыновей. Далее он сообщил публике, что до возникновения национал-социалистов в Мюнхене были якобы их предшественники, которые так и называли себя – национал-большевики и которые потом якобы влились в НСДАП.  И затем огорошил всех заявлением, что вообще свастика и  серп и молот – искажения «божественного креста». Не верится, что былой властитель умов либеральной тусовки так откровенно безграмотен. Значит, лжет, так же нагло, как его коллега по промывке мозгов Сванидзе. Ведь, кажется, интеллигентный, начитанный человек должен знать, что, как я уже упоминал,  немецкие национал-большевики – Пауль Эльцбахер, Карл Отто Петель, Вернер Ласс, Эрнст Никиш стояли в оппозиции к нацизму и гитлеризму, так как были сторонниками упразднения капитализма в Германии и перехода к социалистической плановой экономике и самоуправлению рабочих советов, тогда как Гитлер опирался на крупный капитал, ратовали за союз Германии и СССР против англо-саксонских плутократов, тогда как Гитлер был убежденным славянофобом и антикоммунистом и наконец, были противниками пещерного гитлеровского расизма и антисемитизма. Поэтому не случайно, что как только Гитлер пришел к власти, он расправился с национал-большевиками: часть из них эмигрировала (как К.О. Петель), часть – попала в нацистские тюрьмы и концлагеря (как Э. Никиш).

А что касается свастики, то это символ Солнца, а вовсе не искаженный крест, серп и молот же вообще не имеет к свастике – древнеиндийскому символу никакого отношения; этот знак  был придуман большевиками в 1918 году как символ свободного труда.

Все это Аксенов, видимо, знает. Но он возводит напраслину на национал-большевиков – и немецких, довоенных, и русских современных, потому что его с некоторых пор раздражает оппозиция. Он теперь по ту же сторону баррикад, что и власть. Были времена, когда он находился почти что в том же положении, что и лимоновцы, когда им усиленно интересовалась КГБ - та самая, что, сменив аббревиатуру на ФСБ, интересуется теперь Лимоновым и Тишиным. И когда в друзьях у Аксенова ходили не бывшие пламенные борцы за победу коммунизма с госдачами и госокладами, а тот же Лимонов. Кстати, Лимонов еще в первом своем романе «Это я, Эдичка» был антиамериканистом и антикапиталистом, еще в ранних своих рассказах рассуждал сочувственно о Муссолини, это не мешало Василию Аксенову общаться с ним. Потому что это был другой Аксенов – нонконформист, бунтарь, либерал… В те времена слово «либерал» означало человека, считающего, что другие имеют право на высказывание своей точки зрения, а не продажного и беспринципного чиновника или идеолога ельцинско-путинской России, как сейчас. Ныне же Аксенов преуспевающий писатель, гражданин США, профессор Вашингтонского университета, осуждать бунтарей и призывать сажать в тюрьмы нонконформистов – просто-напросто его святая обязанность, от выполнения которой зависит его уровень материального благосостояния.   

Юрий Шевчук – другой хулитель Лимонова из передачи Сванидзе, в 80-е годы занимался в Уфе сочинением песенок об алкоголиках и бюрократах в СССР и героях латиноамериканской герильи. Обычный джентльменский набор ценностей советского молодого полуооппозиционера. За что  его выгнали из Уфы те же соответствующие органы, обвинив его в том, что он клевещет на наш строй и льет воду на мельницу … Ватикана.

В Питере, куда перебрался Шевчук, он действительно, стал сочинять неплохие рок-песни, получившие всесоюзную известность и совершенно покорившие «детей  перестройки». Так, была у него одна песня о «террористе» Иване Помидорове, который залез на крышу дома и шибанул по безыдейным обывателям холостыми патронами, дабы разбудить в них хоть что-то человеческое… Кстати сказать, перед нами типичная культур-террористическая акция в духе НБП (которой тогда, напомним, в помине не было). Так что автор «Ивана Помидорова» в определенной степени может считаться одним из духовных отцов НБП, если не как политической организации, то как эстетики и политической методики.

В те баснословные года, понятно, симпатии Шевчука были на стороне культур-террориста, «лимоновца до НБП»  Помидорова, а вовсе не на стороне обывателей, которые «опрокурорились» и подвели Помидорова под настоящий расстрел, чтобы «народ не баламутил». Но тогда Шевчук тоже был молодой рокер-нонконформист, только что счастливо избежавший тюрьмы за «политику», а вовсе не акула шоу-бизнеса со своим театром-студией и, вероятно, не малыми гонорарами за выступления, как сейчас. Буржуа от шоу-бизнеса Ю. Шевчук современных полунищих идеалистов Помидоровых с флагами НБП не разумеет. Напротив, щуря добрые-добрые глаза, в хорошо обставленной квартире  он едко и саркастично комментирует кадры, на которых молодые ребята в тюрьме, в наручниках говорят пусть благоглупости, но искренние и неприглаженные.

Это превращение Шевчука произошло давно. Еще в 1996 Шевчук участвовал в акции «Голосуй или проиграешь» и пугал всех возвратом тех самых коммунистов, которые зажимали рок-движение. Этим самым Шевчук очень повеселил жителей родной ему Уфы. Ведь в списке «борцов с коммунизмом» и сторонников демократии, за который агитировал Шевчук, в Башкирии были все те секретари обкомов и горкомов и партийные кураторы газет, которые в свое время выгнали Шевчука из города за «антисоветчину».

Такие вот друзья у Сванидзе. Как говорится: скажи мне, кто твой друг…

Почему же Сванидзе и его друзья так ненавидят Лимонова? Почему, говоря об НБП,  в сарказме и ерничестве Сванидзе превосходит сам себя? Почему он – человек, называющий себя либералом - призывает упечь ребят на долгие срока  за действия, которые могут квалифицироваться разве что как административные правонарушения?

Понятное дело, он получил заказ с самого «верха». Но заказ ведь тоже можно выполнять по-разному: спустя рукава, подхалтуривая, всем своим видом показывая, что твои симпатии не на стороне заплечных дел мастеров… Однако Сванидзе отрабатывает заказ с удовольствием и со вкусом. Чувствуется, он будет лишь рад, если молодые ребята сгинут в лагерях за то, что выбросили из окна портрет самого Путина! Он еще больше будет рад, если на нары сядет снова сам Лимонов.           

3.

Николай Карлович утверждает, что не любит Лимонова по идейным соображениям. Но, не говоря уже о том, что в устах Николая Карловича слово «идейность» звучит также как слово «невинность» в устах представительницы древнейшей профессии – сколько идей Николай Карлович поменял, пока делал свою карьеру? – эти его утверждения крайне уязвимы для критики.  

По словам Николая Карловича, он, мол, болеет душой за страну, которую Лимонов хочет ввергнуть  в хаос новой революции. Это ложь. Сванидзе последние 15 лет сам только тем и занимается, что всячески оправдывает самых радикальных из «реформаторов», разрушивших нашу экономику, разваливших страну, опустивших в нищету целые социальные слои, доведших Россию до социальной катастрофы. Очевидно, что Николаю Карловичу Сванидзе нет никакого дела до стабильности и процветания нашего общества (другое дело - собственное процветание зубра РТР).

Николай Карлович Сванидзе говорит, что не любит Лимонова за то, что тот  – противник демократии. Но ведь и сам Николай Карлович  поддерживал запрет Коммунистической партии, расстрел из пушек  законно избранного парламента, после которого, по замечанию американского политолога Стивена Коуэна, эра демократии в России закончилась и началась эра  авторитарного режима  Ельцина и его клана. Не говоря уже о том, что и после прихода к власти Путина – далеко не демократа в реальной политике, а не на словах - Николай Карлович не ушел с государственного телеканала и  даже не вступился за своего друга и благодетеля Евгения Киселева. Он продолжает обслуживать и эту власть и потихоньку  лягать своих бывших соратников – демократов, так непрактично ушедших в оппозицию.     Итак, Николаю Карловичу Сванидзе нет дела и до демократии (если, конечно, не считать демократией возможность лично Николаю Карловичу вещать с телеэкрана со своими скучнейшими и безграмотными «расследованиями» и «комментариями»).

В чем же истинная причина его неприкрытой и очевидно искренней ненависти к Лимонову и лимоновцам? Она в области психологии и экзистенции. Думаю, в лице Сванидзе и Лимонова столкнулись два экзистенциальных типа,    которые борются в нашем обществе не первое десятилетие. Причем, диалектический тандем «Сванидзе-Лимонов» интересен тем, что тут типажи ярки, их характеристики доведены до логического завершения, и таким, образом, объективный смысл их противостояния становится выпуклым, очевидным. Эти два человека антиподы буквально во всем. Пожалуй единственное, что их объединяет – возраст. Они примерно ровесники, представители военного или первого послевоенного поколения. На этом сходство кончается.

Будущий певец царской России, «которую мы потеряли», Н.К. Сванидзе родился в семье профессионального революционера, который, естественно, профессионально занимался разрушением этой самой «прекрасной» и «чудной» империи (разумеется, о вкладе  своего папы в революцию Сванидзе теперь скромно умалчивает, ведь во всем ведь виноват один Ленин и больше никто). Отец Сванидзе  после победы революции стал партчиновником, благополучно пережил сталинские чистки, выжил в военное время и к рождению сына оброс всевозможными благами, которые дарует нахождение в среде начальства. Итак, Николай Сванидзе – выходец из столичной  партноменклатуры, высшего сословия советского общества, которое разлагаясь, дало столько либералов и ненавистников своей Родины – от Аксенова до Гайдара.

Эдуард Лимонов родился на Украине, в семье боевого офицера, прошедшего войну. Никаких особых благ с детства он не видел, а видел послевоенную разруху, бараки и жизнь впроголодь (в книге «У нас была великая эпоха» Лимонов писал, что мать его, младенца, качала в ящике из-под снарядов).

Сванидзе учился в приличной московской школе, ходил в первых учениках, хотя и особыми талантами не блистал (его подавляющая бездарность очевидна и сейчас для всякого, кто хоть раз смотрел «Зеркало»). Но зато юный Коля Сванидзе  активно занимался комсомольской работой. Лимонов, напротив, с детства был ошеломительно талантлив, но от этого и не стал «любимчиком учителей», малолетним комсомольским бюрократом, мечтающим выслужиться по партийной линии. Он водился со шпаной, дрался, бегал от милиции, то есть рос так, как и полагается расти настоящему мальчишке, сыну героя войны, а не маменькиному сынку из номенклатурной семейки.

По окончании школы Сванидзе поступает в самый элитный вуз страны – МГУ, на исторический факультет – кузницу кадров для отельных особых партийно-идеологических заведений, называвшихся по странной прихоти начальства «научными институтами», а также для райкомов и горкомов партии и КГБ.  Он и тут не поражает педагогов дарованиями, мыслями и научными находками, зато - примерный студент, активист, комсомолец. На дворе 70-е годы, возникает правозащитное движение, бурлит литературный и музыкальный андеграунд, но студент Сванидзе – будущий вития антикоммунизма, когда за это сажали, был абсолютно благонадежен. Видимо, если и позволял себе оппозиционность, то на кухне, под шум воды из крана, шепотом. А на публике осуждал и клеймил все, что требовало чуткое руководство.

Лимонов в это время  был на совершенно другом полюсе советского общества – в среде литературно-диссидентской богемы. Он писал авангардные стихи, вопиюще не согласующиеся с принципами соцреализма и потому печатающиеся лишь в Самиздате и на Западе, шил андеграундные костюмы, дружил с иностранцами и  с «сомнительными» с точки зрения КГБ  личностями. Лимонов не хотел мириться и не мирился с  той затхлой атмосферой,  в которую была погружена страна, управляемая будущими двурушниками и предателями вроде Яковлева.      

Чуть позже – Сванидзе – работник элитарного института США и Канады, а потом преподаватель московских вузов. И опять, видимо, с трибун и в статьях восхваляет социализм, а в курилке и на кухнях, наоборот, восхищается капитализмом. Сам следит за благонадежностью младого племени, сам ни на йоту не верит в охраняемые идеалы, но заявить об этом отчаянно трусит. Лимонов же – не по своей воле – эмигрирует в эти самые США и там превращается в убежденного противника строя торгашей и циников – капитализма, потому что увидел его изнанку. Он пишет поразительные по лиризму и смелости стихи прозу, которые делают ему европейскую славу (напомним, что его антипод - Н.К. Сванидзе пишет в это время лишь скучные отсчеты и никому не нужные бездарные статьи).

Наконец, после перестройки Сванидзе по приглашению своего друга – Евгения Киселева (которого он затем  предаст во время путинской атаки на НТВ) попадает на телевидение, становится телеведущим, а вскоре в силу поразительной способности влезать без мыла куда угодно - и не бедным телечиновником.  Теперь он поносит с экранов коммунизм, призывает расстрелять Верховный Совет, одобряет все драконовские меры правительства против своего народа. Впрочем, изменяется лишь риторика – с коммунистической  на антикоммунистическую, а его положение остается прежним, Сванидзе, как и раньше, возле начальства, обслуживает его и получает солидный гонорар. Да и начальство осталось прежним, сменив партбилеты КПСС на билеты многочисленных партий власти.

Лимонов же и теперь в оппозиции к этому режиму партноменклатурщиков-перевертышей, называющих себя демократами и под эту сурдинку разворовывающих все в стране. Он возвращается в Россию, отказывается от французского гражданства, которое было бы гарантом его неприкосновенности, организует радикальную антиправительственную партию, попадает в тюрьму…  

Перед нами две судьбы. Первая – судьба «хорошего мальчика из хорошей семьи», «первого ученика», конформиста, труса, лжеца, карьериста и лицемера, бездарного ученого и продажного заказного журналиста. Вторая – судьба мальчика из провинции, самому сделавшего себя, талантливого и известного литератора, вечного нонконформиста, идеалиста, революционера и в жизни, и в политике, возмутителя спокойствия. Они жили в одно и то же время, их учили одному и тому же, но из одного вырос Сванидзе, а из другого Лимонов. Это я к тому, что господин Сванидзе и ему подобные будут оправдываться тем, что их так учили…  В пьесе Шварца «Убить дракона» есть очень хороший эпизод, как раз годящийся для подобного случая. Генрих, сын бургомистра вечно угнетенного Города, оправдывая свое поведение, говорит благородному рыцарю Ланселоту «нас так учили». «Всех учили» – отвечает Ланселот – но почему, скотина, ты был первым учеником?». Это, кстати, ответ тем защитникам наших конформистов, которые говорят, что все так делали, что на самом деле наши партбоссы не верили  в красные идеалы, а потому не могли их и предать и т.д.   

Думаю, теперь понятно, почему Сванидзе так ненавидит Лимонова. По той же причине, по какой Лимонова ненавидят все эти чиновники, прокуроры, гэбисты и т.д. и т.д. Ведь они всю жизнь лицемерили, говорили одно, а думали другое, подсиживали и предавали друзей, отказывались о своих былых идеалов, разменивались на мещанские скудоумные радости  и утешали себя, что живут «как все», что они не хуже других, что всех так учат. А Лимонов и лимоновцы у них как бельмо на глазу – они не как все, они не хотят врать и подличать, они – пусть наивно, коряво и неадекватно, но говорят правду, они верят во что-то… И прокурор со смешной фамилией, полжизни служивший коммунистам и состоявший в их партии, кричит в истерике, что ненавидит коммуняк и  утопит лимоновцев! И телеведущий с не менее смешным отчеством обвиняет Лимонова во всех смертных грехах… И бывший  офицер политической полиции, переквалифицировавшийся в либерала, велит наказать по полной мальчишек-идеалистов..   

4.

Сказанное не означает, что я во всем поддерживаю НБП и Лимонова. Наоборот, я считаю, что они во многом профанируют идеи национал-большевизма. Настоящий русский национал-большевизм, созданный философом-правоведом Н.В. Устряловым в 20-х годах прошлого века – это не дикая помесь анархизма и фашизма, как у Лимонова, а стройное консервативное мировоззрение, принимающее Октябрьскую революцию, как национальную, освободившую русских и россиян от прозападной династии и  либералов-проевропейцев, от пут международного капитала. Это не значит, что я принимаю методы НБП – смешные и глупые тортометания, никому кроме любителей сенсаций с ТВ не нужные и ни к чему полезному не приводящие. Напротив, мня как политического консерватора раздражает этот уклон в  перфоманс, в спектакль, это постмодернистское оскудение национал-большевизма как идеологии.

Это не значит даже, что я считаю, что революционер и бунтарь всегда и во всем лучше тихого обывателя. Не всегда и не во всем. Бывают времена, когда наоборот нужно утихомиривать бунтарей, опираться на спокойных и рассудительных, послушных граждан. Но мы сейчас живем в совсем другое время, когда не продохнуть от конформизма, когда лишены идеалов даже те, кто должен их нести людям и продажны даже те, кто должен бороться с продажностью. Когда слово «Родина» звучит для большинства как пустой звук, а слово «доллар» как музыка. Когда так не хватает бунтарей-идеалистов, чтоб встряхнуть это болото, повывести гниль и грязь…

Может, русские мальчики из НБП, все остальные честные патриотические «русские мальчики», головы которых пока, действительно, забиты ужасной эклектикой, но зато сердца которых чисты, последняя надежда России. Надежда на то, что возродится в России политика в высоком смысле слова, которая есть не торг за места в парламенте и за льготы для различных фирм-заказчиков, и уж тем более не выполнение всех приказов тупоумного и продажного    начальства, а борьба идей, при  том, что идеи здесь – не пустые слова кухонных баталий, они вплавлены в жизнь, неразрывно связаны с судьбой человека.

России нужна новая идеология, под знаменами которой возродится наша великая держава. И России нужны чистые, честные, бесстрашные люди, которые будут готовы идти в бой за эти идеи и за свою Родину. И эти люди есть: они пока играют в политический перфоманс, они пока путаются в политических течениях, но кое-что уже у них по-взрослому – суд, тюрьма, избиения охраны, издевательства уголовников, подлость власть имущих и их обслуги. Они выйдут из тюрем настоящими борцами, которые так нужны патриотическому сопротивлению, которые станут образцами для других. И в этом залог нашей победы.

Либералы обязательно проиграют. Не только потому, что их реформы провалились, а их идеи, как выяснилось, оказались чуждыми  русским людям «от земли».   Еще одна немаловажная причина  состоит в том, что русский либерализм был оседлан и изгажен предателями, перевертышами, жуликами от политики и откровенными хапугами. Теперь при слове «либерализм» в России долго будет вспоминаться высокопоставленный коммунист-перевертыш Гайдар и его коллеги, нажившееся на приватизации, а вовсе не блаженный страдалец за идею академик Сахаров.     

А у нас  есть герои, есть идеалисты, есть страдальцы и мученики. И никуда вы не денетесь господин Сванидзе, окажетесь на парижских мостовых в рваном пальто эмигранта, как ваши предшественники либералы начала прошлого века… Так было и так будет.