В своей книге «Другая Россия» создатель, единоличный лидер и единоличный же идеолог НБП Эдуард Савенко (Лимонов) утверждает: «мне, как председателю Партии, "Программа НБП" всегда виделась уступкой публичной политике, этаким укороченным, упрощённым и вульгаризированным переводом на язык обывателя. Нужный вульгарный документ, по которому партия не жила <...>, но который выдвигала на обозрение публики». Нет оснований не верить в данном случае Лимонову. Если он считает, что официальная программа писалась лишь в качестве филькиной грамотой для обывателя, то, наверно, так оно и есть. «За что же бороться? За какое конкретно общество будущего? За какую конкретно программу?» – ставит он вопрос и отвечает на него всей своей книгой «Другая Россия», написанной в виде цикла из 22 лекций, обращённых к молодым активистам НБП. Поскольку судить об идеологии НБП по официальной программе сам же Лимонов не рекомендует, то обратимся к этой его книге.
Первая лекция начинается с декларации ненависти к семье и разжиганию у подростка ненависти и презрения к собственным родителям: «Твой отец инженер или работяга — злой, худой, неудачливый, время от времени надирается. А то и вовсе, никакого папочки в семье, мать — в облезлой шубейке. Глаза вечно на мокром месте, истеричная, измученная, говорит голосом, в котором звучат все ахи и охи мира. <...> Семья: липкая, теплая навозная жижа, где хорошо отлежаться дня два, от побоев физических, в драке, и от моральных увечий. Но семья как чахотка ослабляет человека, изнуряет своей картошкой с котлетами, своей бессильной беспомощностью. <...> Российская семья удушает мужчину. <...> Для правильного становления мужчины пацана надо как можно раньше изымать из семьи. Это вредное место, как Чернобыльская АЭС. . <...> для того, чтобы осуществились необратимые изменения в обществе, нужно разрушить его самую крепкую молекулу: семью. <...> Монстр с заплаканными глазами (это Лимонов о матерях!) должен исчезнуть. Его надо ликвидировать».
Начав с проповеди ненависти к родителям, Лимонов переходит к обобщению и натравливает молодёжь на отцов и матерей как поколение в целом: «Напрашивается мысль, что при помощи демагогии, хитростей, пользуясь тем, что молодые не успевают еще создать свои группы («мафии») — средний возраст просто украл, крадет ежедневно у молодежи ее долю власти и собственности. <...> вас, дорогие парни <...>, партайгеноссе, облапошивают поколениями».
Призывая разрушить семью, Лимонов планирует заменить её промискуитетными общинами. То есть, говоря по-русски, свальным грехом, чтобы все со всеми: «На самом деле обобществление жён важнее проблем имущества. <...> Почему взяв неприятельский город солдаты искали золото и насиловали женщин? Потому что сексуальная комфортность столь же ценна как и золото. Мир, - это понимал ересиарх Дольчино, и ересиарх Джон из Лейдена, - должен быть устроен таким образом, чтобы "можно без всякого различия ложиться со всеми женщинами". <...> Для тех подростков, кто не избавился от девственности сам, нужно по достижении 13 лет вменить обязательное лишение девственности. Поскольку это обуза на самом деле. Поскольку love - это благо, то нужно спешно приобщиться к love».
Следующим после семьи общественным институтом Лимонов призывает разрушить школу: «Обучение, дрессировка, в школе стоит впереди получения знаний. Цель schooling — сломить естественные инстинкты человеческого существа, сломить его природную агрессивность, подавить ее тотально. <...> После одиннадцати лет изнурительной долбежки, загрузки памяти ненужным мусором лишних знаний, подавляющее большинство индивидов покидают школьные парты со сломленной волей, со сглаженными индивидуальными особенностями, с затоптанным, как правило, талантом, и усталыми! <...> Так что, когда видишь пикет или митинг учителей, всех этих гиппопотамовских размеров теток в драных шубах, то не жалей их, бюджетников, не получающих зарплату. <...> Ту школу, которая есть, садистский репрессивный государственный институт, направленный на подавление и тотальную деформацию самой сути человека, нужно уничтожить. <...> Всякое обучение должно быть много короче. Достаточно пяти лет, чтобы получить отличное среднее образование. <...> Начинать надо раньше и учить короче. Начинать надо в 5 лет от роду и учить не более пяти лет. <...> Никаких алгебр, тригонометрии, математик, физик, и других отвлеченных, никогда не пригождающихся дисциплин, преподавать детям не будем. <...> Образование станет коротким и будет иным. Мальчиков и девочек будут учить стрелять из гранатометов, прыгать с вертолётов, осаждать деревни и города, освежёвывать овец и свиней, готовить вкусную жаркую пищу, и учить писать стихи. <...> До 14—15 лет подросток должен тотально заканчивать учиться, включая высшее образование».
Крупным шагом в лимоновской программе троглодитизации общества обозначено разрушение и уничтожение городов и транспортных коммуникаций страны: «Города в любом случае паразитируют на country side - на сельской местности. <...> Город однако не бесполезен - он вреден. Он производит, как уже было сказано: власть и контроль. В городе-столице сосредоточены все системы подавления граждан: все виды полиций, специальные службы, системы административного контроля, политическая власть страны, её экономическая власть - банки. Красные Кхмеры отнеслись к революции серьёзно: ликвидировали город. Если же его не ликвидировать, вся революция сведётся к тому, что бедные переместятся в богатые кварталы, а богатых оттеснят в бедные. <...> Города же быстро зарастают травой. <...> Я убедился, что я люблю разрушенные города больше, чем живые. И вашему поколению предстоит убедиться в том, что разрушенные города красивее, чем живые. <...> Первое же действие революций новейшей истории - строительство баррикад. Разрушают брусчатку мостовой, вырывают камни и перегораживают ими улицу. Останавливают автомобили, автобусы, заваливают улицу кирпичами. А ещё атакуют, грабят, разрушают и поджигают мэрию, административные здания, президентский дворец, парламент, магазины и склады. У толпы - верный инстинкт. Она хотела бы разрушить город <...> Мы не станем останавливать толпу. <...> Мёрзлые города должны быть закрыты, а их население рассредоточено. <...> Железная дорога будет контролироваться коммунами и работать непостоянно, с целью разрушения традиционных инфраструктур, ориентированных на города».
Не стоит, однако, надеяться, что за разрушением городов стоит сельская идилия. Всё оказывается ещё плачевней. Промискуитетные племена лимоновской антиутопии предполагаются кочевыми! «Основным принципом новой цивилизации должна стать опасная, героическая, полная жизнь в вооружённых кочевых коммунах, свободных содружествах женщин и мужчин на основе братства, свободной любви и общественного воспитания детей. <...> Кочевой же образ жизни будет выглядеть так: большая коммуна облюбовывает себе место стоянки и перебазируется туда на вертолётах; если это остров - на плавучих средствах; или на бэтээрах, на грузовиках. <...> Вооружённые коммуны будут выглядеть как изначальные племена. Это будет наш традиционализм. Коммунами будет управлять Совет Коммун. Вместе коммуны могут называться Орда. Не следует бояться противоречий, которые могут возникнуть между вооружёнными коммунами, не следует бояться столкновений. Творческая агрессивность сепаратизмов предпочтительнее тюремного порядка глобализма».
Но при том: «Не следует понимать так, что мы проповедуем борьбу против развития науки, борьбу против удобных и умных достижений технического прогресса. Нет. Будем развивать и Интернет, и генетику, и новое сверх-телевидение». Интересно только, кто будет развивать генетику – дикари, оканчивающие образование к 10 годам и наученные «стрелять из гранатометов, прыгать с вертолётов, освежёвывать овец и свиней и писать стихи»? Ах, да, ведь предусматривалось ещё и высшее образование, оканчиваемое к 14 годам. Очевидно, генетику будут развивать учёные с этим высшим образованием.
Нет смысла пересказывать всю остальную программу. Достаточно конспективно перечислить. Предполагается изничтожить алкоголиков, ментов и чиновников, «и прочий бракованный материал», заменить Христианство поклонением тунгусскому метеориту или планете Сатурн, объединиться с тоталитарными сектами против Православной Церкви, переписать историю с учетом «Новой хронологии» Фоменко и Носовского, ну и вести бесконечные войны, потому что многим мужчинам нравится сам процесс: «Волнующим благом может служить для пассионариев право на войну. Есть целая категория мужчин, пылко любящих войну. Им нужна война, её подвиги, и даже её грабёж, потому что эти вещи в природе человека».
Примечательно, что эта атавистическая фантазия, достойная пера умственно недоразвитого бойскаута, подаётся под названием «национал-большевизм»! В одном слове сразу три лжи.
Это национализм? Да помилуйте, через лимоновскую книжку красной нитью проходит ненависть ко всему русскому. К нашим русским традициям и обычаям, которые Лимонов именует заимствованным из мусульманского законодательства термином «адат». К подавляющему большинству русского населения, в особенности среднего и старшего возраста. К нашему быту, к нашим привычкам, к выражению наших лиц. К нашему Русскому Православию. К нашей Русской истории, которую Лимонов так хочет подменить фоменковским бредом. К нашей русской классической литературе начиная от Пушкина и заканчивая советскими писателями:
«Зато как грибковая плесень разросся ядовито XIX век! <...> Его декабристы, перешедшие в анекдоты, Белинские, Катковы, шоколадный карлик Пушкин, дура Натали Гончарова, апатичные резонеры "Вишнёвого сада", гусары, корнеты, разночинцы, даже Базаров - болтуны, извергающие тонны слов <...> Русская классика: Достоевский, Чехов, Толстой, и господа литераторы помельче, состоит из тысяч страниц охов, плачей, стенаний. В ней мокро от слёз, противно от сумерек. Собачья старость чеховских героев <...> извратила образованного русского человека. <...> Прежде всего жанром наиболее восхищавшим "совков" была пародия: "Собачье сердце" (гнусная антипролетарская книга), "Котлован" (гнусная книга), "Двенадцать стульев" (обывательский ночной горшок, слизь и блевотина). <...> Практически вся русская литература после конца 20-х годов до 2001 года, включая книги диссидентов - есть ни что иное как завалы trash books (мусорные книги, макулатура – пер.)».
Лимонов вполне откровенен в своём отношении к русскому характеру: «В русских, кажется, равно существуют эти два элемента: германскость и турецкость. <...> К несчастью помимо этих двух частей: турецкости и германскости, есть ещё и третья, это психология крепостных крестьян: фатализм, покорность судьбе, плаксивость ("Святая Русь, страдалица!" и прочие стенания».
В конце концов сам же Лимонов в первых же строках своей «Другой России» прямым текстом заявляет: «Надо отбирать людей для новой нации. Пусть она будет называться как-то иначе, пусть не русские, но, скажем, «евразийцы» или «скифы» ». Вполне определённо. Русская нация для Лимонова не своя. Он собирается заниматься селекцией новой нации «скифов» – орды кочевых промискуитетных племён. Вряд ли это можно назвать национализмом, и уж определённо нельзя назвать Русским национализмом.
Большевизм? Большевизм – это во-первых, направление марксизма. А марксизм – идеология рациональная и предполагающая прогрессивное развитие общества на основе развития производительных сил. То есть развитие науки, образования, производства, искусства, а никак не одичание до уровня кочевой орды с пятилетним образованием, включающим стрельбу из гранатомёта и разделку свиной туши. Во-вторых, большевизм – это теория и практика жёсткой дисциплины и государственности, обуздавшая анархо-бандитскую «зелёную» вакханалию в стране, то есть ту самую свободу самоуправляющихся общин, которая пропагандируется «вождём» НБП. В-третьих, большевизм – это движение, осуществившее революционную индустриализацию, то есть превратившее Россию из страны сельской в страну преимущественно городскую и промышленную.
Таким образом, большевизмом лимоновщина является не больше, чем русским национализмом.
«Национал-большевизм»? Да помилуйте! Национал-большевизм (в классическом и историческом смысле этого слова) – это прежде всего этатизм! Это принятие революционной власти только и только во имя возрождения государственности и усмирения смуты. «Восставшие крестьяне напали на некий западно-сибирский городок, <...> учинили погром во всем городе. Громили лавки, громили дома, громили что попало. Жгли, любуясь "иллюминацией". Потом ушли восвояси. <...> Воистину, он страшен, такой "антибольшевизм", и страшен не только для большевиков, но еще больше для страны и, уж конечно, для ее интеллигенции. <...> поощрение погромной, анархической волны, поднимающейся в России, - дурно, бессмысленно и прежде всего непатриотично» (Н.В. Устрялов «В борьбе за Россию»). Вот отношение настоящего национал-большевизма к тому, что воспевает и к чему призывает Лимонов.
Лимоновщина на самом деле не является ни «национал-», ни «большевизмом». Более того, она вообще не имеет отношения к национально-коммунистическому направлению в любом понимании. Она представляет собой уродливый гибрид наиболее диких и низменных элементов фашизма (фашизация молодёжи путём отрыва её от воспитания в рамках культуры, целенаправленное разрушение образования, иррационализация политики, апелляция к животным инстинктам, и связанные с этим технологии манипулирования толпой, человеческим стадом) с неприкрытым блудилищем европейской «сексуальной революции» 60-х.
Лимоновщина «освобождает» все низменные инстинкты и обращается прежде всего к подросткам (ибо они в массе своей ещё не научились управлять этими инстинктами и контролировать их). Но «освобождёнными» (от контроля разумом) инстинктами очень легко манипулировать. Вчера Лимонов примазывал НБП к лозунгам «России – Русский Порядок» и «Россия всё – остальное ничто», а сегодня – едва не сливает её с «Яблоком». Массовка, не задумываясь, следует за «лидером», какие бы немыслимые петли и зигзаги не выделывала его «генеральная линия».
Правда, нельзя не отметить и того, что вовлечённая ранее в данный проект молодёжь (или, по крайней мере её наиболее мыслящая часть) по мере взросления выходит из поля манипуляции, начинает самостоятельно анализировать и приходит к осознанию всей глубины различий между лимоновщиной и национал-большевизмом. Таких групп «нацболов без Лимонова» всё больше, и к ним в первую очередь обращаем мы настоящую статью.
