Государств без идеологии не бывает. Идеология – это топливо, которое питает энергию верхушки государственного аппарата, определяет мотивацию и методы действий элиты. Бывают идеологии удачные (то есть, адекватные конкретной нации и её элите), и не очень. Но идеология есть обязательно. В вульгарной интерпретации идеология – непротиворечивый набор идей, позволяющий определить врагов и друзей и задающий стандартные модели поведения элиты и масс с первыми и вторыми.

Основная утилитарная функция идеологии – быть виртуальной «дубиной», которой бьют по головам внутренних оппонентов и противников.
«Кто не с нами – тот с террористами» — это не изобретение Джорджа Буша-младшего.

Именно по такому принципу все государства выделяли друзей и врагов. «Вы что, профессор, не любите пролетариат?», равно как и «А ты, холоп, сколькими перстами крестишься?», «Вы, что, против прав национальных меньшинств?», «Вы против курса на интеграцию с цивилизованным Западом?» — именно так во все времена выглядит рутинная процедура выявления чужого с последующим замахом дубины. Практические проявления идеологии повседневны и примитивны, но при этом всегда базируются на некотором наборе догм (или идеологических аксиом), оформленном в виде вопросника.

Когда ранее я сравнивал идеологию с путами, я имел в виду то, что и советский марксизм и современный российский либерализм суть навязанные извне заготовки Запада, только на первый взгляд выглядящие вполне разумно и универсально. В реальности они предназначены в конечном итоге для разрушения изнутри конкурирующей нации и её государства. Аппетитная наживка насаживается на крючок адского способа выявления мнимых чужих. И дубина начинает ходить не по тем головам, доставляя спортивную радость джентльменам-теоретикам, мастерам многоходовых геополитических комбинаций.

С экспортом наружу связана другая функция идеологии. В развитой государственной идеологии выделяется некоторая часть, предназначенная для внешнего употребления. Здесь, в зависимости от мастерства, возможны два варианта. Первый – увлечь и перетянуть на свою сторону другие страны в борьбе против могущественного противника. Примеры: пропаганда Советским Союзом идей социализма в освободившихся странах Азии, Африки и Латинской Америки и распространение гитлеровской Германией идеологии национал-социализма в большинстве стран Европы. Второй вариант, предполагающий более высокую квалификацию и доступ к соответствующей целевой аудитории, заключается в составлении чисто экспортной идеологии для стана противника. Причём в целях маскировки идеология в экспортном исполнении внешне базируется на собственной успешной идеологии (без ключевых элементов, разумеется). Именно так поступили США и их союзники, запустив в головы советских граждан идеи, которые во времена перемен парализовали волю и способность к трезвому анализу.
Новая российская идеология (НРИ) должна дать ответы на следующие важнейшие вопросы:

• Какова желаемая структура общества
• Что из себя должна представлять экономическая система
• Каково будет политическое устройство в стране
• На чём будут базироваться национальные отношения
• Какими будут отношения с бывшими советскими республиками, другими соседями и ведущими мировыми державами
• Отношение к истории, языку и символам
• Статус элиты
• Предложить усечённую версию идеологии на экспорт
• Какими методами будут реализовываться положения идеологии
О каждой из этих задач мы поговорим последовательно.

Семья и нация
Внутренняя крепость нации основывается на благополучии семьи. Что толку в техническом прогрессе и росте доли городского населения, если всё это приводит в итоге к эрозии института семьи? Зачем нужны проценты экономического роста, если большинство людей несчастны? Какую миссию можно нести другим народам, если собственная страна – сомнительный лидер по уровню убийств, самоубийств, разводов и хронических заболеваний?

Континентальная нация для того, чтобы противостоять нациям-соседям, должна воспроизводить себя с темпом, не меньшим нежели у соседей. Конечно, можно порадоваться за девчушку, между детьми и карьерой выбравшая второе. Но будет ли она по-прежнему счастлива, когда придёт неуютная одинокая старость? Не будет ли она сожалеть об упущенном, когда место, предназначенное для её внуков, будет занято чужими внуками?

Если хотите узнать, что ждёт нынешнее поколение через 20-25 лет, посмотрите, сколько детей в их семьях. Сравните с числом детей у ближайших соседей. Сделайте поправку на то, что эти соседи могут быть, мягко говоря, не настроены помогать тем, кто не удосужился вырастить себе смену.

Именно по показателю естественного воспроизводства Россия находится в катастрофическом положении. Всё остальное – экономика, ВВП, технология, даже армия — отступает на второй и третий план. У всех, кто откладывает рождение ребёнка на потом, перед глазами должен стоять пример Косова и Чечни. Есть все предпосылки к тому, что в недалёком будущем косовский сценарий повторится в Крыму.

Перед Россией нависла страшная угроза, которая, если ничего не предпринимать, осуществится уже при жизни большинства ныне живущих. Их, старых, больных, одиноких, будут гнать. С работы, из дома. Улюлюкая вслед. Их будут убивать и некому будет пожалеть их. Они проклянут свои молодые развлечения и увлечения. Пал Рим. Пала Византия, растёртая в пыль, превращённая в ничто. То же может произойти и с Россией, если молодые русские осознанно не примут решение пожертвовать удовольствиями молодости ради спокойствия и благополучия в зрелом возрасте.

Поэтому основной задачей для России на ближайшие десятилетия должно стать бережное лечение института семьи как основы социума и строительство новой общественной структуры. Об основных чертах этой структуры мы и поговорим ниже.

Структура общества. Корпорации
Если провести аналогию между множеством народов на Земле и химическими веществами, то основу каждого народа-химиката составит совокупность семей-молекул и людей-атомов. Молекулы могут находиться в аморфном состоянии, а могут образовывать кристаллы. Из одних и тех же атомов углерода можно получить мягкий графит, а можно — прочнейший алмаз. Всё дело в том, как структурированы атомы и молекулы.

России для того, чтобы выстоять, нужно, чтобы мягкий графит превратился в алмаз. Нужно изменить общественную структуру. Нынешний кризис русской семьи не случаен. Он обусловлен разрушением (умышленным и по глупости) иерархии и общественной структуры.
Биология и история однозначно свидетельствуют – сообщества с развитой иерархией (или структурированные) оказываются сильнее неструктурированных или плохо структурированных сообществ. Это относится и к группе приматов, и к племени папуасов, и к институту государства. Иерархия – естественное состояние коллектива животных и человека. Вожак стаи обезьян выполняет важнейшую функцию – поддерживает стабильность и порядок в стае. Даже если он на первый взгляд не особенно напрягается и потребляет, так сказать, не по труду, итоговый суммарный выигрыш стаи с вожаком выше, чем стаи без вожака. Так же и в людском обществе. Всегда есть немногочисленная прослойка «вожаков», которые, если подбить арифметический баланс, получают несравненно больше благ на единицу вложенного труда, чем рядовые члены общества. Но убери эту прослойку – и структурированное общество превращается в стадо, ведомое «погонщиками» на бойню.

Введём несколько терминов. В контексте данной работы определим корпорацию как иерархически или смешанно-иерархически организованную совокупность людей, объединённых общей жизненно значимой деятельностью. Субкорпорация – иерархия, часть более крупной корпорации, внутренние связи между людьми в которой (валентность) по тем или иным причинам сильнее и субъективно важнее, чем связи с вышележащим уровнем иерархии. Вооружённые силы являются примером иерархической корпорации, дивизия – пример субкорпорации, рядовому члену которой – солдату – каждодневное мнение командира роты существенно важнее стратегического руководства министра обороны, хоть в конечном итоге перед министром обороны подотчётны командиры всех рот в армии. В экономической системе работники посредством предприятий объединены в смешанно-иерархическую корпорацию, и, одновременно, каждое предприятие представляет собой чисто иерархическую корпорацию.

К корпоративной элите относятся люди, контролирующие узлы в иерархической структуре, от деятельности которых зависит благосостояние и даже выживание других членов корпорации. Продолжая аналогию с химией, можно сказать, что если семья – простая молекула, то корпорация – своего рода аминокислота в супе социума. От того, на каких принципах построено взаимодействие между членами корпораций и корпораций между собой, зависит в конечном итоге, что получится из нации — стираемый ластиком графитный след или алмазный кристалл, режущий все металлы.

Государство и успех нации
Главная корпорация общества – это государство, высшая форма развития народа или союза народов. С государством народ становится политической нацией. История показывает, что народ, имеющий собственное государство, всегда выигрывает у народа без государства. Нация, находящаяся в заведомо худших природных условиях и на сравнительно низком уровне экономического развития, при наличии национально ориентированного государства в короткие сроки может догнать и даже покорить более развитую нацию, но обладающую менее эффективным государством. Чем более совершенно устройство государственного аппарата, чем оно эффективнее, чем лучше соответствует национальному характеру, тем успешнее такой народ противостоит чужой экспансии и тем удачнее проводит экспансию собственную.
Нужно избавиться от марксистского клише государства как аппарата принуждения, или органа, обладающего монополией на насилие. Насилие является следствием главной функции государства – организовывать нацию, совершенствовать общественную структуру и умело противостоять другим нациям. Государство – это, прежде всего, инструмент развития нации, а уже потом – аппарат насилия.

Не у всех народов процесс развития привёл к появлению собственного государства. Скорее наоборот, возникновение государства является исключением из правил, так как для исполнения собственных функций даже в минимальном объёме любое государство предполагает довольно ощутимую нагрузку, тягло, на каждого члена общества. Взамен нация получает эффективный инструмент для повышения конкурентоспособности своего национального характера и военной, экономической, культурной и языковой экспансии на сопредельные территории. Очевидно, что толчком для возникновения государства является такое сочетание исторических и экономических условий, когда образование единого центра на некоторой территории даёт немедленный и всеми ощутимый полезный эффект. Продолжая аналогию с химией, можно сказать, что государство-кристалл возникает тогда, когда раствор экономических, исторических и прочих компонентов достигает определённой концентрации. То, что в условиях Русской Равнины возникло и затем восстановилось государство, само по себе уникально. Ибо в аналогичных природных условиях Северной Америки индейцы тысячелетиями жили родоплеменным строем, хотя в Центральной и Южной Америке общественное развитие привело к появлению и расцвету империй майя, ацтеков и инка.

Что же послужило причиной возникновения государства на территории Восточно-Европейской равнины? Думается, что первое русское государство образовалось с целью, во-первых, отражения угрозы со стороны кочевников, а, во-вторых, для установления контроля над водным путём «из варяг в греки», который к 9 веку стал основным торговым маршрутом между Балтийским морем и Византией. Соответственно, не случайно выглядит местоположение столицы первого русского государства – на торговом пути, с одной стороны, и на границе двух природных зон – леса и лесостепи, с другой. То есть основания для возникновения государственности были вполне вещественны и объяснимы.

Совсем другие причины легли в основу восстановления русской государственности вокруг Москвы. Никаких материальных факторов в этом случае не было. Очевидно, что воссоздание государственности было тесно связано с новым осмыслением Православия, которое на многие века после становления Московской Руси стало естественной государственной идеологией и движущей силой русской экспансии. Но – всё проходит, и в одну реку не войдешь дважды. Православие утратило роль общегосударственной идеологии после церковного раскола 17 века, и с тех пор его значение именно как государственной идеологии постоянно слабело. К настоящему времени христианский мир вообще и православный в частности переживает крупнейший кризис за всю свою историю, что выражается, в частности, в падении рождаемости в большинстве христианских стран (и во всех без исключения православных странах) ниже уровня естественного воспроизводства нации. Как это ни грустно признавать, но в настоящее время Православие вряд ли сможет претендовать на место государственной идеологии, но может оказать существенную помощь в оздоровлении нравственности и реставрации института семьи. Предполагая критику со стороны сторонников идеи России – православной державы, сообщу, что аргументы, почему православие не может, на мой взгляд, в современных условиях стать официальной государственной идеологией, будут подробнее представлены в последующих разделах.

Катарсис и жизнестойкость
Экономические рывки России недавнего прошлого — индустриализация 30-х и восстановление 50-х гг. — следовали вскоре после страшных войн, разрушений и страданий. Иными словами, после катарсиса смерти, переживаемого всем народа и всей элитой того психического и эмоционального перелома, который наступает, когда человек вплотную сталкивается со смертью, но в результате приобретает невиданную волю к жизни. После этого состояния человек уже не боится мелких обывательских проблем и душевного дискомфорта, самый сильный его страх – перед собственной смертью – уже пережит. Человек перестаёт себе принадлежать, и его поступки и слова наполняются совершенно новым смыслом. Меняется ощущение времени, по-другому воспринимаются беды и радости. Именно на таких людях, людях с очистившейся душою, всегда и держалась Россия.

Мистика катарсиса смерти заключается в том, что помимо испытаний реальных и действительно смертельно опасных, существуют различные невоенные каналы воздействия (общественная среда, особые тренировки, специальное воспитание, возможно, гены), в результате совместного действия которых человеку делается своего рода прививка катарсиса смерти, приводящие к аналогичному очищению души. В отличие от войн, когда через катарсис проходит вся нация, искусственный катарсис переживается индивидуально.
Чтобы пояснить, как, скажем, общественная среда помогает формированию синдрома пережитого катарсиса смерти, представим, через что приходилось пройти типичному русскому крестьянину в своей жизни на протяжении столетий. Во-первых, разнообразный тяжёлый физический труд в любую погоду, во-вторых, почти всем пришлось пережить смерть своего ребёнка, в-третьих, жизнь человеческая проходила рядом с животными, в-четвёртых, война для России была явлением почти обыденным и воспринималась просто как тот же тяжёлый физический труд, просто с большим риском смерти и травм. Смерть не была понятием абстрактным, далёким и некомфортным, а всегда находилась неподалёку, подкарауливая очередную жертву. Мне кажется, что высокая религиозность минувших времён как раз и объясняется повседневностью смерти и необходимостью заполнить в душе чёрную нишу ужаса перед осязаемой угрозой затухания огонька своего «я».
Помимо катарсиса смерти, общественная среда оказывает определяющее влияние на появление, распространение и укоренение многих (если не большинства) социальных привычек и традиций. Отметим, что под общественной средой здесь понимается вся совокупность природных, хозяйственных, человеческих, инфраструктурных, бытовых, информационных и прочих факторов, оказывающих влияние на мотивацию человека и его реакцию на внешние раздражители и жизненные вызовы. Общественная среда может оказывать как тренирующий, так и подавляющий эффект.

При этом общественная среда (и проистекающая из неё общественная структура) не есть сугубо природное явление. Отнюдь. Все успешные современные государства стали таковыми не в результате одних лишь стихии и провидения. Напротив, они являются продуктами социального проектирования (или социальной инженерии), которое охватывает все стороны общественной жизни и направлено на проработку всех элементов общественной системы, вплоть до дизайна типовых элементов материальной инфраструктуры. А методы, применяемые социальной инженерией, производны от господствующей государственной идеологии.

Для того, чтобы показать влияние качества инфраструктуры на общественный климат, приведём пару примеров. Если в большинстве общественных сооружений использовать неудобные входы и выходы в виде одностворчатой двери, вынуждая, таким образом, людей толкаться, мы в итоге получим уровень вежливости и взаимного уважения, совершенно отличный от системы, где люди могут без труда выдерживать определённую дистанцию друг от друга.

Другой пример. Если в городе, населённом десятью тысячами честных и доверяющих друг другу и не запирающих квартиры граждан, появится шайка из 10 квартирных воров, то через короткое время в городе появятся замки и решётки на окнах, граждане начнут коситься друг на друга, а ещё через какое-то время нравы в городе существенно упадут. «Ложка дёгтя портит бочку меда».
Из-за изначальной суровости природно-исторических условий катарсис был естественным испытанием для всего народа и элиты. Именно из-за этой внешней суровости не была осознана необходимость эмуляции катарсиса, его искусственного прививания. Поэтому, как только общественная среда в результате сверхусилий становилась менее суровой, где-то даже тепличной, то происходила немедленная деградация нового поколения элиты. На протяжении последних ста лет Россия дважды вставала на дыбы по причине деградации высшей элиты и её неспособности отвечать на вызовы времени.

Для того, чтобы континентальная, северная нация сохранялся тонус и не деградировала, ей нужно поддерживать высокий процент людей, привитых вакциной катарсиса смерти. Особенно это касается высшего руководства страны. Именно прививка, а не реальный катарсис, должна стать неотъемлемым элементом будущей системы воспитания аристократии. Только люди, прошедшие через определённые испытания и воспитанные в соответствующем ключе, смогут стать полноправной российской элитой.

Охлос, Демос и Элита
Со времен Аристотеля в общественной структуре выделяют три основные группы: элита (аристократия), демос (граждане) и охлос (толпа, чернь). Со времён Древней Греции смысл, который вкладывался в данные категории, многократно менялся, но деление общества на три большие группы оказалось настолько удачным, что дожило до наших дней. В применении к России, что означает принадлежность к той или иной группе? Дадим следующее определение. Элита общества в терминологии данной статьи – это совокупность людей, контролирующих узлы общественных корпораций. Граждане – часть народа, сознательно и в меру возможностей выполняющие свои общественные и семейные обязанности, или, по авторской гипотезе, это люди, пережившие катарсис смерти, понявшие и принявшие своё назначение в этом мире. Чернь – это преступники, люди, плывущие по течению, просто вкушающие от жизни по мере возможностей: кто-то – очередная бутылка водки, а кто-то – очередную поездку в Турцию. Отметим, что элита может комплектоваться как из граждан, так и из черни.
Как это не оскорбительно прозвучит для патриотов: охлос в современной России составляет едва не ли не самую многочисленную часть населения. В нынешней России толпа – это люди без корней, с размытыми нравственными ориентирами, с психологией потребителя и хама. Это и преступники, и прочие антиобщественные элементы. Это, наконец, огромная прослойка живущих одним днём, тех, для кого дети являются обузой. Более того, далее я покажу, что именно от процента охлоса и от его положения в общественной структуре зависит качество нации, и перспективы её выживания и развития.

Достаточно распространённой стала точка зрения, что в России исторически на самом деле было меньше жестокости со стороны государства, чем в странах Европы. Эта точка зрения сформировалась как реакция на мнение о России как стране жестокой, бесчеловечной, которое отражено в прибаутках типа «Лес рубят – щепки летят», «Народу в Расее много — мамки ещё нарожают». Проверить, как оно было на самом деле 200 или 300 лет назад, невозможно. Предположим, что действительно, были времена, когда в России трудно было сыскать палача, а в Англии бывали времена (и довольно продолжительные), когда публично вешали детей за незначительные кражи.

Если так оно всё и было в России на самом деле, то – нынешняя преступность и упадок нравов – результат такого прекраснодушия и сюсюканья с преступниками, презумпции универсальности и общечеловечности статуса подданного-гражданина. «Ложка дегтя» испортила бочку мёда. Главная глубинная проблема любого общества – конфликт между двумя прослойками населения – активной, сознательно порядочной, живущей по моральному кодексу, и сознательно непорядочной, ленивой, ищущей лёгкую выгоду любыми средствами. Между этими двумя группами имеется большая инертная масса, живущая по собственному инстинкту и по жизненному образцу других. Если выгоднее и безопаснее жить честно – живут по ней. Если объективно становится проще и сытнее жить, подворовывая и обманывая – именно к этому скатится большая часть толпы. Понимание этого противостояния – ключ к выбору идеологии для России. Беда нынешней России в том, что процент непорядочных людей в ней превышает критический предел, после которого большая часть серой массы принимает модель поведения хама и вора в качестве примера для подражания.

Господствующим ныне в России общественным настроением является моральный релятивизм – пороки, проступки и преступления не называются открыто своим именем, не клеймятся как постыдные, позорные явления, которым должна быть объявлена тотальная бескомпромиссная война. Вместо морали в лучшем случае полагаются на уголовный кодекс. Из повседневности ушли слова «бесчестность», «непорядочность».

Классическое: «Как там дела в России? – Воруют…» стало заезженным журналистским штампом.

Моральный релятивизм, думается, присущ в России объективно. На огромных лесистых и степных просторах всегда было проще уйти от конфликта, нежели в густозаселённой и конфликтонасыщенной Европе. Людей в России почти всегда не хватало (по оценкам историков в середине 17 века на всей территории России проживало всего 6-7 млн. человек), поэтому ни один российский монарх не смог бы позволить себе, подобно английскому Генриху VIII, казнить всех подряд за малейшие прегрешения.
Далее мы поговорим о том, как в НРИ представляется решить проблему изменения структуры социума, какой она должна быть, и как в связи с этим будет выглядеть российская экономическая система.