8 июня заместитель главы Администрации Президента В.Ю. Сурков выступил в здании Президиума РАН с лекцией о русской культуре и о будущем России, как оно видится через призму концепции «суверенной демократии». Лекция задает определенную «повестку дня» дискуссии и обнаруживает некую связную структуру рассуждений по кардинальной проблеме. Методологически это ценно независимо от того, можно ли согласиться с тезисами и выводами автора в содержательном плане.

 В «Независимой газете» Константин Ремчуков призвал обсудить это выступление, посчитав, что таким образом он кладет начало общественному анализу программных установок власти, предварительно отметив, что «у нас не принято обсуждать статьи В.Суркова. Напомним г-ну Ремчукову, что наше общество не исчерпывается ни кругом либерально-демократической интеллигенции, ни популярной, но далеко не единственной «Независимой газетой». Разбор основных идеологических положений, которые озвучивает В.Сурков, регулярно публикуется, например, в газетах «Завтра» и «Советская Россия». По важнейшим вопросам даже возникала прямая полемика с близкими идейными сторонниками В.Суркова. Более того, свою коллективную точку зрения по вопросу организации дискуссии выразили в открытом письме В.Суркову ученые РАН, аналитики и журналисты. Взглянув на подборку наиболее принципиальных выступлений, мы увидим, что этой полемике уже два года.          Эту последнюю лекцию следует воспринимать в контексте уже довольно большого числа программных текстов, с которыми за последние два года выступил Сурков. Вместе они создают основу для развертывания большой дискуссии.Пока что по поводу лекции высказались преимущественно оппоненты «справа», сосредоточив свое внимание на понимании демократии и технологиях передачи власти. Мы не будем давать оценку высказанным в ходе начавшегося диалога соображениям. Год назад критику «справа» Михаил Юрьев  в газете «Известия» уже назвал «случаем клиническим». Изложим свои аргументы по ключевым тезисам лекции, пройдем по тексту пункт за пунктом.Вот первая основополагающая мысль, которая раз за разом повторяется в выступлениях Суркова: «Новый демократический порядок происходит из европейской цивилизации. Но при этом из весьма специфической российской ее версии». Мы уже не раз обращали внимание на ошибочность этого представления о мироустройстве и месте в нем России. Утверждение, будто Россия представляет собой «специфическую российскую версию» европейской цивилизации («Запада»), есть фундаментальное основание той радикальной ветви российского западничества, в которой представление о мире проникнуто евроцентризмом.

Английский историк А.Тойнби писал, что в этой евроцентристской картине мироустройства «совеpшенно нет места для Китая или Индии и едва найдется место даже для России».Большинство российских западников конца ХIХ – начала ХХ века все же признавали за Россией статус одной из самобытных цивилизаций, хотя некоторых это огорчало. Утверждение Суркова – идеологема,  противоречащая тем критериям, которые предложены в трудах Данилевского и Сорокина, Тойнби,  Шпенглера и Хантингтона для выделения и различения цивилизаций. Согласно этим критериям, Россия, культура которой корнями уходит в Православие, обладает полным набором признаков самостоятельной цивилизации. На самом Западе ее никогда и не включали в состав Европы и, более того, считали цивилизацией, столь отличной от западной, что изобрели Восточную Европу как санитарный кордон, отделяющий Запад от России. Это произошло в ХVIII веке, и граница Запада была тогда проведена в точности по той линии, по которой Черчилль в 1946 г. прочертил «железный занавес». Австрийский канцлер Меттерних говорил: «Азия начинается за Ландштрассе», то есть австрийцы-немцы живут в прифронтовой полосе Европы. Отправляясь из Вены в Прагу, Моцарт полагал, что едет на Восток, к славянам (хотя Прага, как известно, находится западнее Вены).Но что стоит за попыткой включить евроцентристскую концепцию в стратегическую доктрину российской власти в ХХI веке? Подобный подход был частью официальной идеологии группы Горбачева, и вновь навязывается государственной власти. Даже странно, что сегодня, когда этот вопрос изучен вдоль и поперек, кто-то из российских политиков пытается «всунуть» Россию в Запад. Во время «перестройки» это делалось из чисто политических целей - дабы соблазнить простодушных советских обывателей; но когда СССР был ликвидирован,  разговоры об «общем европейском доме» естественным образом смолкли. Шпенглер писал: «Я до сих пор умалчивал о России; намеренно, так как здесь есть различие не двух народов, но двух миров… Разницу между русским и западным духом необходимо подчеркивать самым реши­тельным образом. Как бы глубоко ни было ду­шевное и, следовательно, религиозное, полити­ческое и хозяйственное противоречие между ан­гличанами, немцами, американцами и францу­зами, но перед русским началом они немедленно смыкаются в один замкнутый мир… Для нас русская душа - за грязью, музыкой, водкой, смирением и своеобразной грустью - остается чем-то непостижимым... Тем не менее некоторым, быть может, доступно едва выразимое словами впечатление об этой душе. Оно, по крайней мере, не заставляет сомневаться в той неизмеримой пропасти, которая лежит между нами и ими». Россия – не версия Европы, а другой мир, что стало ясно еще тысячу лет назад, при разделении христианства на Западное и Восточное. А затем эта максима была реализована в «крестовом походе» против православной Византии и «крестовых походах» против Руси, которые отбивал Александр Невский. А такие походы объявлялись только против неверных.Из процитированного постулата Суркова вытекают многие другие ошибочные стратегические положения. Хуже того, здесь -  подводный камень, о который может разбиться вся его доктрина «суверенной демократии». Образ «России как Европы» идеологически провоцирует острый общественный конфликт, относящийся к тому типу коллизий по поводу положения народа на «карте человечества», который обозначают как «образно-географические драмы». Ибо речь идет об определенной мировоззренческой матрице, предлагаемой в качестве основы «реинтеграции» российской нации после пережитой за последние двадцать лет смуты.Важно и то, что тезис Суркова противоречит представлениям основной массы граждан России. В декабре 2006 г. Аналитический центр Ю. Левады провел большой опрос на тему «Россия и Запад». На вопрос о том, является ли Россия частью западной цивилизации, положительно ответили только 15% респондентов. Большинство же - 70% опрошенных - выбрало ответ: «Россия принадлежит особой («евразийской» или «православно-славянской») цивилизации, и поэтому западный путь развития ей не подходит».

Таким образом, Сурков выдвигает мировоззренческое положение, чреватое расколом в обществе, причем по одному из главных признаков национальной идентичности. Нельзя принять и стремление Суркова принизить, сведя на бытовой уровень, цивилизационные разногласия между Западом и Россией. Перед нами - многовековой конфликт двух мессианских цивилизаций, предлагающих миру два принципиально различных проекта жизнеустройства. После Реформации и череды жесточайших религиозных войн Запад сдвинулся к духовному компромиссу, подменив главный вопрос бытия  проблемой жизненного комфорта. Россия же продолжала мучительно размышлять о смысле жизни: вспомним хотя бы «Исповедь» Льва Толстого. На Западе решали вопрос «Как жить?», а в России мучались вопросом «Зачем жить?» А Сурков говорит: «Мне кажется, наши трудности с Западом - это трудности перевода, трудности общения однокоренных, но глубоко различных по духу европейских культур… Давнее соседство и смутно ощущаемое дальнее родство по религиозной линии только усиливают раздражение».Это поразительно: «трудности перевода», «раздражение»… Неужели забыта Отечественная война 1812 года? Почитайте опусы Гитлера о России – какие уж там «трудности общения однокоренных европейских культур», если русских требовалось стереть с лица земли! Разве «родство» по религиозной линии, пусть и «дальнее», способно вести к обоюдной анафеме церквей? А ведь эта анафема действовала 911 лет и была «предана забвению» только в 1965 году! В ХVI веке на Западе массово выпускали листовки с гравюрами, где русских представляли в образах Ветхого Завета. Мол, русские суть тот самый легендарный библейский народ, с нашествием коего грядет Конец Света: утверждалось, что «московиты» - это искаженное слово «мосох» (подробно об этом повествуется в книге  П. Паламарчука «Москва, Мосох и Третий Рим»).

Сурков сочувственно цитирует соображения Трубецкого о роли религиозного сознания в культуре России. Но ведь главная мысль Трубецкого, если, конечно, речь идет о Николае Трубецком, касается именно глубоких, принципиальных различий между Западом и Россией как цивилизациями. Мыслитель предчувствовал эсхатологические последствия западного рационализма и прогрессизма для судеб человечества – какие уж тут «недоразумения» и «трудности перевода»! Не стоит, конечно, примитимизировать западную русофобию – она являла и примеры серьезного и даже изощренного интеллектуального конструирования. Однако общая направленность построений идеологов «холодной войны» проста и однозначна. Вот, например, выдержки из резолюции совещания пpомышленных магнатов США, собранного после речи Черчилля в Фултоне: «Россия - азиатская деспотия, пpимитивная, меpзкая и хищная, воздвигнутая на пиpамиде из человеческих костей, умелая лишь в своей наглости, пpедательстве и теppоpизме». Да, политкорректность сегодня велит нам сделать вид, что мы о подобных пассажах забыли. Как «забыли» о том, кто сбросил атомную бомбу на Хиросиму, кто испепелял  напалмом вьетнамские деревни, бомбил плотины Ирака и «объекты» в Югославии, готовил убийство президента Панамы Омара Торрихоса и более 600 покушений на Фиделя Кастро, кто, десятилетиями талдыча о правах человека, этике и морали, сметал с лица земли целые народы. Разногласия с Западом принципиальны, надо их понимать, осознавать и, разумеется, уметь разумно контролировать, но считать их мелочью и недоразумением нельзя, ибо наше национальное самосознание во многом формируется именно в контексте взаимоотношений России с западным миром. И хорошо, что В.В. Путин все же напоминает ныне о «двойных стандартах» Запада.Принципиальной оценки заслуживают и представления Суркова о желаемом мироустройстве, явно проникнутые мондиализмом: «Какое будущее желательно? Давайте помечтаем о глобальной федерации, основанной на договорных отношениях свободных наций. Все субъекты такой федерации должны быть равны, что не означает ее культурной и экономической однородности, некоторые будут «равнее». Что это за «глобальная федерация», субъекты коей могут быть «свободными нациями»? Такая федерация должна управляться «мировым правительством», а значит априори  понятно, кто в ней будет «равнее». Подобное мироустройство как раз и предполагается в концепции «золотого миллиарда». С какой стати гражданам России об этом мечтать? Об этом в России мечтает, наверное, только Новодворская и еще десятка два таких же «романтиков» с нетрадиционной западной ориентацией.Сюда же примыкают утверждения, по-видимому, призванные продемонстрировать веру Суркова в утопию глобализации:  отомрут мол всякие там народные хозяйства, весь мир станет «одной фабрикой». Вот очередной его пассаж: «Давайте посмотрим на мировое хозяйство как на большой завод. На этом заводе есть цеха первичной переработки, где в пыли и в чаду трудятся рабочие низшей квалификации. Есть сборочный цех, где люди в белых халатах, рабочая аристократия, производят готовые изделия. Есть бухгалтерия, инженерное бюро, где работают специалисты с высшим образованием. А есть дирекция и правление. Там заседают самые умные. Где же наше с вами место на этом международном предприятии?.. Мы можем и обязаны стать белыми воротничками в мировом разделении труда, занять важное место в глобальной иерархии… Давайте взглянем на себя из наилучшего будущего. Из глобально значимой национальной экономики интеллектуальных услуг. Из процветающей суверенной демократии». Да это и есть тот соблазн, которым гипнотизировали граждан России, чтобы начать демонтаж нашего народного хозяйства – дезиндустриализацию и разрушение сельского хозяйства. А затем под нож пошли школа, наука, здравоохранение...Зачем нам промышленность, зачем пашня, навоз?! Зачем ПТУ, техникумы, профессиональные управленцы-производственники?! Не хотим работать «в пыли и в чаду», желаем быть «белыми воротничками», на худой конец – бухгалтерами и аудиторами. Мы можем и обязаны… Нам это гарантирует суверенная демократия! Еще немного – и наши последние чахлые заводы останутся без рабочих, ибо молодежь всерьез поверила в эту сладкую утопию. Подумать только, за 2005 г. ПТУ страны выпустили 600 рабочих для всей химической промышленности России! Да и то, большинство из них, наверное, постарается устроиться по ларькам и конторам.Нас приглашают грезить наяву, лектор смахивает на крысолова в средневековой сказке, который со своей дудочкой увел из города всех детей, напевая: «Пойдем туда, где не будет взрослых!» Вот сладкая песня Суркова: «Хотим мы включения в так называемую цивилизацию Третьей волны или останемся ржаветь в индустриальной, на задворках глобальной экономики до скончания века и нефти? Хотим ли мы неуклонно стремиться к смягчению нравов в политике и в быту, или предпочтем ходить строем?»Допустим, мы действительно не хотим «ржаветь в индустриальной цивилизации» и не хотим даже нефтедолларов.

Но что конкретно мы должны сделать? Закрыть последние заводы и отдать проклятую нефтедобычу корпорации «Бритиш Петролеум»? Пусть-де эти бескрылые жлобы с ней мучаются, а мы пойдем за дудочником «в так называемую цивилизацию Третьей волны»... Как говорится, без штанов, но в белом воротничке! И кто это у нас предпочитает «ходить строем» вместо того, чтобы «смягчать нрав в быту»? Как известно, призывников приходится отлавливать с милицией – они явно предпочитают совершенствоваться нравственно. Кстати, хотелось бы спросить  у Суркова: а что, мир и вправду уже так добр, что ходить строем бессмысленно? А в «глобальной федерации» нас НАТО защитит? Если это так, если добрые «западные партнеры» и «комаров готовы кормить (видимо, корейцами) в наших нефтеносных болотах», и присылать китайцев «ржаветь на наших фабриках», то нам действительно пора заняться смягчением своих нравов, уткнувшись, например, в телевизор и наслаждаясь бесподобным пением Бориса Моисеева и Шуры, созерцая небесную красоту Ксюши Собчак и внимая высокоморальным назиданиям ее родительницы.Только слепому не видно, что своими махинациями с российской экономикой либеральные реформаторы уполовинили промышленность и парализовали ее остатки, почти угробили сельское хозяйство. Масса людей обеднела, десятая часть вообще выброшена из общества, спилась или побирается. Разумно было бы заняться восстановлением народного хозяйства, что можно было бы сделать за считанные годы, благо опыт имеется. Но Сурков о таком варианте говорит с налетом презрения, как об очевидной глупости:

«Поэтому мы так долго топчемся в индустриальной эпохе, все уповаем на нефть, газ и железо. Поэтому постоянно догоняем - то Америку, то самих себя образца 1989 года, а то и вовсе Португалию. Гоняемся за прошлым, то чужим, то своим. Но если предел наших мечтаний - советские зарплаты или евроремонт, то ведь мы несчастнейшие из людей».Странные рассуждения. Мы действительно не самые счастливые из людей:  расчленили нашу страну и стравили наши народы, население многократно ограбили, соотечественники-старики роются в мусоре. Чему тут радоваться? И почему по поводу нашего несчастья лектор высказывается с пренебрежением? Ведь он сам - не последняя спица в той колеснице, которая приволокла нас к этому несчастью. И стандартно воспроизводимая формула «курс реформ неизменен» – часть официальной идеологии, за которую и отвечает Владислав Юрьевич.Мы не «мечтаем» о евроремонте и зарплатах, тут этот глагол совсем не подходит. О наших мечтах в данном случае помолчим, дабы не пугать «элиту» общества. Нам просто нужен ремонт теплоснабжения, чтобы наши дети не замерзли зимой, нужна достойная зарплата, чтобы как минимум обеспечить детей продуктами питания и медикаментами, чтобы их иммунная система не была подорвана нехваткой белка и лекарств. А пока на сегодняшний день десятки тысяч призывников признаются не годными к строевой из-за дистрофии!  Исходя из опыта и из науки, мы понимаем, что если не будем «топтаться в индустриальной эпохе», добывать нефть и варить сталь, то «будущих поколений», о создании «фонда» для которых любят вещать большие начальники, просто не будет, ибо на Россию, в отличие от «постиндустриальных» западных держав, не работают малайцы,  бразильцы и прочие мексиканцы вкупе с гордыми внуками западных славян. Да, отдав «Уралмаш» Кахе Бендукидзе и нефтедобычу Абрамовичу, мы теперь работаем не только на этих ках с абрамовичами, но и на остальную часть «золотого миллиарда». И пусть бы Сурков в своей лекции доказал, что это не так и конкретно объяснил, каким способом, «не догоняя самих себя образца 1989 года», без нефти, газа и железа можно перекантоваться в райскую жизнь. Не через крематорий ли? Кстати, они-то, в отличие от промышленных предприятий, работают с повышенной нагрузкой, поскольку население России, как заметил наш президент, все убывает и убывает…Кстати, о курсе реформ, идеологически курируемых лектором. Он высказал следующую мысль: «Для людей и их сообществ культура - это судьба… Нельзя игнорировать налагаемые ею запреты и ограничения». Но ведь реализуемый в стране реформационный курс нагло попирает все налагаемые русской культурой запреты и ограничения!

Хуже того, реформаторы продекларировали намерение «изменить культурное ядро» России. Суть их позиции на сей счет известна: «Ах, культура тормозит преобразования? Тем хуже для культуры, мы ее поменяем!». Эта постановка вопроса очевидна в текстах самых видных идеологов реформы «либеральной модернизации» - «от А до Я» (от Аганбегяна до Яковлева и Ясина). Как же можно подобный курс оставлять неизменным?! Но он и провозглашается таковым и действительно в главном не меняется. Но что же с «судьбой», «запретами» и «ограничениями»? В связи с этим надо отметить, что депроблемизация реальности, похоже, является методологическим приемом лектора. Сурков находит «волшебное средство» снять ключевые противоречия общественного развития, «посрамляя» всех известных истории корифеев социальной философии с их мучительными творческими поисками. Он просто-напросто объявляет все выявленные человечеством ранее и выявляемые ныне социальные дилеммы некими двуединствами, в рамках которых стороны не только «совместимы», но и могут существовать «без разделения»: «Свобода и справедливость, права и обязанности, конкуренция и кооперация, индивидуальное и национальное, глобализация и суверенитет - совместимы и достижимы без разделения».Потрясающая «философия»! Глобализация и суверенитет, оказывается, вовсе не взаимоконфликтны. И зря везде шумят демонстрации глупеньких антиглобалистов: их опасения относительно утраты суверенитета беспочвенны. И уж совсем недалеким надо быть, чтобы ходить строем и петь: «Не смеют крылья черные над Родиной летать». Права и обязанности? Да это одно и то же – однозначно, как выражается небезызвестный политперсонаж.

Свобода грабителя и справедливость для ограбленного? Совместимы без проблем!При таком подходе, разумеется, «устраняется» и драматичность переживаемого Россией кризиса. Впрочем, это достигается и с помощью другого приема – квалификации разнокачественных и абсолютно различных по значимости исторических моментов и общественных процессов как однокачественных и равнозначных. Мол, ничто не ново под Луной, так стоит ли волноваться о каком-то кризисе. Сурков говорит: «Реформы Петра, февральские грезы, большевистские мегапроекты, перестройка. Все второпях, в ослеплении идеей. В раздражении чрезвычайном от вязкой реальности». Понятно, что слушатель-интеллектуал должен сам додумать: да, попали мы с этой реформой в очередную «вязкую действительность», но … в России всегда так, ничего особенного не происходит, не надо ни «раздражаться», ни «торопиться». Чтобы успокоить своих слушателей, лектор и «ставит на одну доску», помещает в один ряд  реформы Петра и грезы Керенского, сталинские пятилетки и ползучее вредительство Горбачева, «контрабандно» подверстывая сюда же деяния постсоветских  реформаторов.С историко-фактологических позиций такое «уравнивание» - просто нелепица, которую не следовало бы озвучивать в стенах Академии наук. Изречь тезис о «большевистских мегапроектах» как очень похожих на горбачевскую «перестройку» и выполнявшихся  «второпях, в ослеплении идеей», это все равно, что плевать в колодец, ибо Россия, ведомая «суверенными демократами», в последние два десятилетия живет исключительно благодаря тому, что проедает результаты этих самых «мегапроектов». Паразитирование на них – главный источник успехов и новоявленных «олигархов», не говоря уж о новых управленческих «элитах». Без каскада сибирских ГЭС и промышленных объектов Братска Дерипаска торговал бы контрафактными видео в ларьке, а не алюминием на Нью-йоркской бирже. Без советской разведки и освоения запасов нефти и газа Абрамович в «Челси» вряд ли поднялся бы по карьерной лестнице выше ступени массажиста. Без ядерного оружия, ракет и космоса сам гарант Конституции не смог бы разговаривать с президентами США и лидерами других держав «G-7» так, как он делает это сегодня. Да и сама демократия Суркова не была бы без всего этого столь суверенной, а больше смахивала бы на демократии, скажем, Гондураса или Ирака. Стоило бы поучиться у советского Госплана составлять проекты и выполнять их, не боясь, что «все деньги разворуют». Сравните проект строительства Единой энергетической системы и проект расчленения РАО ЕЭС. Сравните любой приоритетный «национальный проект» и проект советской индустриализации. Как говорится, почувствуйте разницу.Пытаясь приравнять провалы и воровство к делам совершенно других вектора и масштабов, дабы вывести из-под огня  реформаторов 90-х годов (чье дело нынешняя власть обязалась продолжать и продолжает), Сурков вынужден примитизировать сам тип «больших проектов» и рисовать пошлые карикатуры на конкретные проекты, которые на разных этапах своей истории выполнял русский народ. При этом с иронией и сарказмом походя говорится о делах, стоивших народу колоссальных усилий и жертв.

Один из подобных пассажей: «Когда-то мы должны были построить коммунизм. Думали, сейчас построим и потом делать ничего не будем. Но надо очень быстро построить коммунизм, чтобы поскорее ничего не делать. Ведь на средненародном уровне представляли коммунизм именно так: это место, где делать ничего не надо, и где все при этом есть… В наивном уповании на прекрасную новую жизнь, где все станут полеживать на боку, на заслуженном (как же - страдали!) отдыхе. Предоставив труды и хлопоты всесильному учению, мировой революции, общечеловеческим ценностям, невидимой руке рынка и прочим разновидностям скатерти-самобранки. Такая вот эсхатология незатейливая».«Незатейливой» следует скорее назвать нарисованную картину. Неизвестно, в каком «средненародном» окружении интеллектуально формировался Сурков, но в обычном народе со школьной скамьи знали, что коммунизм – это прежде всего «от каждого - по способностям». Об этом лектор, разумеется, умолчал. Что касается того образа наивного паразита, каким представлен в лекции гражданин СССР «средненародного уровня», то, кроме абсурдности этого социологического «изыска», он носит откровенно издевательский характер в отношении людей, которые рвали жилы, строя для потомков Магнитку и Комсомольск-на-Амуре.Между прочим, его может принять на свой счет подавляющее большинство мёртвых русского народа. А они иногда становятся страшной силой, хотя вроде бы и молчат в могилах. Вообще, антикоммунизм Суркова, как показывает содержание лекции, на удивление неконструктивен. В нем отсутствует подлинно аналитический взгляд, способность непредвзято подойти к важным явлениям общественной жизни с целью почерпнуть позитивное знание. Напротив, налицо так называемое холистическое, то есть поверхностно-целостное отношение к объекту изучения; не рациональный, а чувственно-эмоциональный подход. Для лектора коммунизм – нечто предельно  убогое и нетворческое: «Кому нужен мир, в котором все люди, нации и демократии на одно лицо? Это была бы вещь потоскливее коммунизма». Очевидно, что мира, где все люди и любые их общности «на одно лицо», быть не может, это - странная метафора, призванная оттенить «убожество» коммунистического проекта, а значит, и скудоумие народа, включившегося в его осуществление. Впрочем, весь исторический путь нашей страны в Новое время представлен в лекции как серия карикатур. Каждый соответствующий «большой проект», а не только коммунистический, заслуживает презрения, и все они характеризуются присущими русской культуре «архетипическими чертами». Не только «дизайн» любого возводимого в России «дома», но и «главные его пропорции и отличительные черты», указывает лектор, предопределены фундаментальными категориями и матричными структурами нашей истории, национального самосознания, культуры». И вот некоторые (кроме уже упоминавшихся выше) печальные проявления действия «матричных струтур»: «Известно, что Павел I хотел наделать из русских солдат пруссаков. Большевики перерабатывали сотню этносов в советскую общность. Перестройщики - в невиданную расу общечеловеков». Откуда, спрашивается, известно о намерении Павла I «наделать из русских солдат пруссаков»? В каком смысле? Может быть, в том, что он пытался обучить пару петербургских полков столь нелюбимому лектором строевому шагу на германский манер? Но ведь это просто мелочь по сравнению с тем, что сегодня хотят «наделать» из русских людей наши суверенные демократы. Одно «смягчение нравов» чего стоит… Чего доброго дождемся, что либералистским строем по Москве пройдут сотни тысяч геев.И что странного в том, что большевики превращали «сотню этносов в советскую общность»? Возможно, этой своей инвективой Сурков от имени верховной власти дает понять, что строительство гражданской нации в России прекращается, и что пусть все этносы  разбегаются, куда хотят, ибо нам общностей не надо? И что это за якобы продуцировавшаяся в «перестроечное» время «раса общечеловеков»? Тогда ведь наблюдали совершенно противоположное – разрыв больших межэтнических общностей, стравливание ранее братских народов и нагнетание этноцентризма, вплоть до развала уже сложившихся народов на племена, а то и на роды. Между тем при сплочении советского народа, как и народа Российской империи, этносы не перерабатывались, а развивались. Насильственная ассимиляция и сплавление в «этническом тигле» суть  как раз подход Запада (равно как и геноцид с апартеидом).

Сами по себе сюжеты, по которым высказывается Сурков, несомненно, крайне важны и злободневны. Тем более интересно было бы выяснить, что отражают предлагаемые в лекции трактовки: обдуманную доктрину власти или только авторскую точку зрения? В любом случае становится тревожно.В большинстве своих историко-оценочных пассажей Сурков, как уже отмечалось, формально останавливается на «перестройке» и непосредственно не анализирует ни «проект команды Ельцина», ни тем более «проект бригады реформаторов двух сроков Путина». Но одно прямое высказывание все же есть, причем, представьте себе, критического плана. Взглянув на нынешнюю Россию из воображаемого вожделенного постиндустриального будущего, он получил следующую картину: «Что мы увидим? Увидим бурно ветвящуюся бюрократию, прилипшую к нефтяной трубе… Что сырье ценится дороже знаний. Что культура и образование еще не стали основой экономики и политики. И по-прежнему считаются нерентабельной «социалкой», периферией сырьевого комплекса. И нет понимания, что…». Упреки по поводу нашей «непонятливости» можно было бы и не повторять, но вот слова о «бурно ветвящейся бюрократии, прилипшей к нефтяной трубе» интересны. К чему это сказано – готовится разгосударствление «трубы»? И какие частные структуры к ней прилепятся, уже решено?Свое изложение «холистической» концепции исторического пути России до 2008 года Сурков увенчивает неким нравственным посылом нынешнему поколению, сформулированным в виде риторического, по мнению лектора, вопроса: «Стоит ли уподобляться герою Достоевского, который застрелился, решив, что в качестве русского и жить-то не стоит?» Из самой формулировки вопроса ясно, что этому герою уподобляться не стоит. Уподобляться же, надо полагать, следует его антиподу. Герой, о котором идет речь, - «благородный юноша» Крафт, обрусевший немец, антипод – Смердяков. Оба покончили с собой. У Крафта созрела мысль, что Россию оттирают на «второстепенное место» в истории, и он не смог вынести этой печальной, по его убеждению, судьбы своей второй родины. Смердяков, напротив, считал, что «Россия-с – одно невежество. Россию завоевать нужно. Придут французы и покорят ее, а тогда я в Париже открою парикмахерскую». Он повесился от смертельной злобы на Россию.В.В. Розанов называл Крафта «прокурором Смердякова». По его словам, «около идеи Крафта, можно сказать, «танцует весь Достоевский».

Походя сделанная Сурковым ссылка на авторитет писателя ради подтверждения, мягко говоря, сомнительной концепции истории России заставляет внимательнее отнестись к его рассуждениям о русской культуре как таковой. Тем более, что именно из нее лектор выводит причины всех фатальных неудач отечественной истории: «Множество вариантов будущего... ограничено генетической формулой национальной культуры». Что же это за генетическая формула? Она характеризуется в следующем фрагменте лекции: «Что есть русская культура? Приведу удивительное по краткости и глубине определение Ивана Ильина: «Русская культура есть созерцание целого». Что-то похожее находим и у Бердяева: «Русские призваны дать... философию цельного духа... Если возможна в России великая и самобытная культура, то лишь культура религиозно-синтетическая, а не аналитически-дифференцированная». О том же у Трубецкого: «Русским более свойственно познание мира религиозной интуицией как органического целого в отличие от Запада, где философы проникали в тайны мира, расчленяя его рассудком на составные части для анализа...»… Русское культурное сознание описано как явно холистическое, интуитивное и - противопоставленное механистическому, редукционистскому».Итак, русская культура отличается созерцательностью, холизмом, религиозностью и интуитивностью. Перед нами – очередная карикатура, нарисованная опять-таки ради подтверждения каких-то политизированных построений на актуальные темы. На этой карикатуре русский как субъект «культурного сознания» сильно смахивает на «стереотипного» (тоже окарикатуренного) буддиста. Негоден и сам сугубо «начетнический» подход, основанный на подборе (похоже, не без участия помощников) цитат, нужных для аргументации априорной логической конструкции. Так, лаконичная фраза Ильина приведена вне контекста, в котором она появилась и судить о ее глубине сложно. Что касается Бердяева с его всеобще известным хлестаковским «скоромыслием», то, во-первых, у него можно надергать сколько угодно фраз и в подтверждение, и в опровержение любого тезиса. Во-вторых, воспроизведенная конкретная бердяевская фраза – вообще «перл». Что значит «если возможна в России великая и самобытная культура, то лишь…». Бердяев сомневался в самом наличии таковой? Подобные формулы суть не более, чем клише пошлого западного «ориентализма»В общем, Сурков правильно сделал, в «превентивных целях» назвав свою лекцию «ненаучной и даже антинаучной». Тем не менее, в своем представлении о культуре он исходит из определенного направления в науке, называемого эссенциализмом (или примордиализмом). Его развивал немецкий философ и теолог ХVIII века Иоганн фон Гердер, согласно концепции коего, нации, как и индивиды, обладают собственными характером, миссией, волей, духом. Нациям - по аналогии с индивидами - приписывается «идентичность», основанная на «национальном характере».

Носителем этих изначально («примордиально») присущих нации и культуре качеств является некая скрытая субстанция («эссенция»), которая «генетически» передается из поколения в поколение. Эссенциалистские формулы разбросаны по всему тексту лекции Суркова. Вот примеры: «Воля к свободе и справедливости вырабатывается и закрепляется как природное свойство национального характера»; «Чтобы понять, как будет развиваться демократия в России, какая ее модификация применима здесь на практике, нужно определить архетипические, неотменяемые свойства русской политической культуры»; «Еще раз: культура - это судьба. Нам Бог велел быть русскими, россиянами. Так и будем, будем. Будем использовать преимущества нашего национального характера для создания конкурентоспособной экономики и жизнеспособной демократии»; «Выбирая пути развития нашей демократии и экономики, мы должны думать, на каком из этих путей особенности нашего национального характера и культуры покажут себя с наилучшей стороны».Столь жесткие эссенциалистские постановки в принципиальном плане давно преодолены в современной антропологии (как система Коперника в свое время вытеснила систему Птолемея). С точки зрения современных задач национального развития примордиализм есть концепция тупиковая, к которой ныне прибегают по большей части недобросовестные политики в целях разжигания политизированного этнического чувства. Уже Бисмарк, «собирая» немецкую нацию, фактически следовал более «универсальным» представлениям французской школы, хотя в риторике зачастую вынужден был применять эссенциалистские понятия немецкого романтизма, вроде «крови» и «почвы». И зачем же нам, отказываясь от современного научного обществоведения, на базе которого разрабатываются эффективные политические технологии, поднимать на щит устаревшие взгляды? Ведь это только ослабляет Россию перед важнейшими вызовами времени в сфере межнациональных отношений! Если Бог велел русским быть россиянами (интересно, кто конкретно и когда получил сие «повеление»?), то что он велел в данном отношении, например, татарам? А когда белорусам и малороссам он не велел быть россиянами? Их-то он хотя бы наделил «особенностями нашего национального характера и культуры»?Впрочем, последовательно провести эту откровенную архаику лектор, естественно, не сумел, и зачастую противоречит сам себе. Так, мы уже знаем, что «культура – это судьба», что «наше будущее «ограничено генетической формулой национальной культуры», определено ее «архетипическими, неотменяемыми свойствами». Но тут же утверждается нечто  противоположное: «Различия между тем, что было, что есть и что, как предполагается, будет, столь поразительны, что мы часто называем нашу страну новой Россией».

Если Россия так запросто становится «новой», тогда при чем ее «генетическая формула» и «архетипические свойства»? Дальше – больше: звучит призыв к смене всех устоев, к обновлению всего набора архетипов. «Нам не нужна модернизация. Нужен сдвиг всей цивилизационной парадигмы… Речь действительно идет о принципиально новой экономике, новом обществе». Так чему верить? В одной лекции предлагаются две взаимоисключающие концепции. Возвращаясь к упору на «национальный характер», приходится констатировать: аргументы вызывают чувство неловкости.  Вот довод в пользу того, что у русских в отличие от рациональных западников «синтез преобладает над анализом, идеализм над прагматизмом, образность над логикой, интуиция над рассудком, общее над частным». Оказывается, «русского в большей степени интересует время, а чертеж будильника - в меньшей». Неужели у англичан наоборот? Интересно, кстати, как же тогда русские сумели наладить производство будильников – или этим занимались сплошь инородцы?Прославляется пресловутый русский идеализм и… тут же отвергается: «Идеализм - главное, что до сих пор поднимало и, видимо, будет поднимать русский мир на новые орбиты развития… Идеализму свойственно желание обращать в свою веру, мессианство… Без сомнения, мессианство нам сейчас ни к чему». Если «ни к чему», то что же «будет поднимать русский мир на новые орбиты»? Отвергается и русский коллективизм, не только наличие, но и высокая эффективность которого (во всяком случае проявляемая в определенных ситуациях) достоверно установлены и российской, и западной социологией. Вот суждение Суркова: «Русский сверхколлективизм, по-моему, вымысел чистой воды. На практике: если кто из вас пытался хоть раз уговорить соседей общими средствами установить в подъезде домофон, тот знает, как дорого дается минимальная коллективизация». Вот так – одни проверяют силу коллективизма в общине, артели или окопе, а другие - когда надо установить домофон, чтобы в подъезд не проник нищий соотечественник.

Говорится (как уже многократно отмечалось) о цепи безуспешных, наспех и в ослеплении рожденных русской государственностью проектов,  и вдруг -  необъяснимая похвала в адрес этой государственности: «Мы можем гордиться нашей политической культурой. Именно она предсказала и принесла России демократию». Какую «демократию»? Какая «культура» ее принесла? Вирус криминальной агрессивной «демократии» 90-х годов нам прививал пьяный Ельцин, игравший перед Колем на ложках, как клоун, и с похмелья проспавший встречу с премьер-министром Ирландии в Шенноне. А также – наемные танкисты, расстрелявшие Белый дом. Этот вирус распространяли Березовский и Гусинский через свое телевидение. Чем тут можно гордиться? Смута – это болезнь народа, причем болезнь нехорошая, которой надо стыдиться.К чему же все эти «ненаучная и антинаучная» философия, «холизм», «архетипы» и прочее? Что, как говорится, в сухом остатке? Банальная апология административной реформы и тактики подготовки к грядущим выборам! Если собрать в подобие единого текста соответствующие тезисы лекции, якобы относящиеся к русской культуре, получается следующая «незатейливая эсхатология»: «Итак, в основе нашей культуры - восприятие целого, а не манипулирование частностями; собирание, а не разделение. Воспользуемся этим предположением как аксиомой для определения параметров реальной политики… Холистическое мировосприятие эмоционально. Оно требует буквального воплощения образов. Доктрины и программы, конечно, имеют значение. Но выражаются, прежде всего, через образ харизматической личности… Сильная центральная власть на протяжении веков собирала, скрепляла и развивала огромную страну, широко разместившуюся в пространстве и времени.

Проводила все значимые реформы… Стягиванию российских земель к центру, в единое целое государство служит процедура наделения губернаторов полномочиями по представлению президента. И централистские тенденции межбюджетных отношений… Запрет создавать политпартии по региональному либо религиозному, профессиональному признаку подчеркивает, что партии должны не только разделять избирателей по взглядам и убеждениям, но и объединять их вокруг общих ценностей. Избирателей - разделять, народ - соединять… Наименьшим доверием в сравнении с другими властями располагает представительная власть, образ которой размыт… Когда образ мира целостен и неделим, требуются вера, эмоции, интуиция».Неудивительно поэтому: все, что господа типа Барщевского только и увидели в этой лекции - контуры идеологии преемника Путина; их,понятно, очень беспокоит идея централизованного государства, угрожающего «их» демократии. Для них само существование России куда менее важно, чем клубника на завтрак зимой («можем же мы наконец пожить для себя»!) и хороший будильник на тумбочке. Огорчатся, однако, узнав, что будильник китайский.

Для нас же в этой лекции интереснее рассуждения именно о культуре, типах мышления и цивилизациях. Размышляя в рамках здравого смысла и рациональной логики, мы с тезисами Суркова не соглашаемся. Конечно, если перейти на «квантовую» логику зазеркалья, то все в этой лекции становится понятно и правильно. Но это – предмет особого разговора.

С.А.Батчиков  Опубликовано в «Советской России» 17.07.07