1. На мою статью «Почему капиталистический эксперимент не привел к модернизации?», опубликованную на сайте «Интернет против телеэкрана», известный патриотический публицист Д. Зыкин ответил статьей «Ложная парадигма на руку врагам». Отозваться на нее меня побудили несколько соображений.
Во-первых, проблема, которую он поднял, очень важная и, я бы даже сказал, принципиальная для стратегии борьбы нашей патриотической оппозиции. Ведь речь в ней идет не о личном мнении Р. Вахитова, которое Д. Зыкин считает ошибочным. Всякий человек может ошибиться, и бросаться защищать свои взгляды только из-за того, что некто с тобой не согласен – значит выставить себя в весьма глупом виде, наподобие некоего всезнайки, который убежден, что он всегда и во всем прав. Но Д. Зыкин прямо заявляет, что, критикуя мою статью, он критикует целую парадигму или систему «взглядов и методов обработки информации», которая по его словам «является абсолютно доминирующей в лево-патриотической публицистике и не меняется вот уже без малого двадцать лет». Д. Зыкин имеет в виду точку зрения, согласно которой идеологи и проводники либеральных реформ 90-х исходили из ложных стереотипов о нашей стране, ее экономике, ее прошлом и перспективах развития. Причем, стереотипы этим были нашими либералами почерпнуты из идеологического багажа вульгарного марксизма, который они, как и все мы, успевшие пожить в СССР, впитали с «младых ногтей». Эту точку зрения развернуто обосновал С.Г. Кара-Мурза в ряде своих книг, из которых следует особо выделить «Истмат и проблема «Восток-Запад». Собственно, я никогда и не скрывал, что в данном вопросе я совершенно с С.Г. Кара-Мурзой согласен и если и не упомянул об этом в данной статье, то просто потому, что это очевидно.
Правда, я бы, в отличие от Д. Зыкина, не стал так однозначно утверждать, что эта точка зрения «является абсолютно доминирующей в лево-патриотической публицистике» (хотя она и довольно влиятельна). Насколько я могу об этом судить, абсолютно доминирующей у наших патриотов является все же другая позиция, которая, кстати, кое в чем близка позиции Зыкина. Суть ее такова: великий и могучий Советский Союз, дескать, развалили злонамеренные либералы-реформаторы – Горбачев, Яковлев, Гайдар, Чубайс и другие, которые еще в доперестроечные времена стали предателями Родины и даже агентами западных спецслужб и которые также вовсе не имели никаких убеждений, а действовали за денежный куш со стороны своих хозяев, да из зоологической ненависти ко всему советскому и русскому. Перед нами в принципе почти та же самая «теория заговора», которую пропагандирует и Д. Зыкин. Только согласно Зыкину либералы – ширма, за которыми скрываются злонамеренные партноменклатурщики, которые решили превратиться в частных собственников, разграбить богатства Родины и эмигрировать, а согласно указанной теории за спинами либералов стояли и стоят не отечественные номенклатурщики, а западные разведцентры и политические и финансовые элиты. Собственно, С.Г. Кара-Мурза как раз и пытался уйти от подобных субъективистских объяснений катастрофы, которая произошла с нашей страной, и показать, что дело не в злой или доброй воле ее тайных или явных политических руководителей; будущая катастрофа была запрограммирована во внутренней логике идеологии «вульгарного марксизма»: все, что сделали наши реформаторы – это только логически развили истмат и пришли к единственно возможному из него выводу: «с этой «ненормальной» страной надо кончать». Но об этом мы поговорим немного позже.
И, во-вторых, не могу не заметить, что мое знакомство с публицистикой Д. Зыкина, да и личное знакомство с ним позволяют мне утверждать: Д. Зыкин – совершено искрений и сознательный патриот. Если он и критикует своих товарищей по патриотическому лагерю, то исключительно ради пользы нашего общего дела. Действительно, если оппозиция в своей борьбе с режимом руководствуется ложной концепцией, то во многом именно с этим должны быть связаны ее политические неудачи, которые столь очевидны, что говорить об этом много не надо. И радоваться нужно, что нашелся такой соратник, как Д. Зыкин, который нашел в себе силы и смелость прямо говорить в лицо своим товарищам то, что он считает правдой. Увы, не так уж и много у нас таких честных и последовательных соратников; чего уж греха таить среди нас, патриотов принято, скорее, похваливать друг друга и пребывать в блаженном довольстве собой…
Так что мне остается лишь поблагодарить Д. Зыкина и приступить к обсуждению сути дела. Тем более, Зыкин предоставил мне удобный повод, чтоб я развернуто высказался по очень важному принципиальному вопросу. В прошлых своих статьях, каюсь, я о нем говорил лишь вскользь и сейчас об этом сожалею, ведь в противном случае многие упреки Зыкина в мой адрес не возникли бы.
2. Итак, Д. Зыкин упрекает меня и всех остальных сторонников теории «неудачной капиталистической модернизации» в том, что они якобы не понимают «очевидного» факта. Дело, по Зыкину, обстояло не так, что либерал-реформаторы исходили из ложного понимания «российской цивилизации», «не знали страну, в которой жили» и потому, слепо следуя американским учебникам по экономике и построениям советского истмата привели ее к краху. Нет, инициаторы реформ сознательно ставили перед собой задачу разрушить Советский Союз, разграбить его национальные богатства и уехать за рубеж, чтобы жить припеваючи на добытые миллионы. Только это, замечает Д. Зыкин – вовсе не Гайдар, Явлинский и Чубайс. Все эти персонажи «демпантеона» были лишь «прикрытием» для настоящих архитекторов перестройки и либеральных реформ – представителей элиты советского общества – партноменклатуры, руководства МВД, КГБ, которые в определенный момент решили, что социализм надо сворачивать, потому что при нем невозможна частная собственность, а они, вкусив материальных благ, захотели жить наподобие западных миллионеров. Зыкин даже называет некоторых из них – Геращенко, Алиев, Шеварднадзе, но большинство остаются анонимными и это и понятно. Они и сами всегда стремились оказаться в тени, а на растерзание возмущенных массам и политикам-патриотам они бросили лидеров деминтеллигенции вроде Гайдара или дутых «олигархов» вроде Ходорковского, которые на самом деле - лишь держатели приватизированной собственности, имеющие право лишь на внешнюю роскошь, но не на полноправное распоряжение собственностью. В случае неповиновения истинные хозяева им быстро указывают на их место.
Вкратце такова точка зрения Д. Зыкина и суть его обвинений в мой адрес. Пожалуй, я начну на них отвечать с уточнения некоторых обстоятельств. Д. Зыкин совершенно напрасно считает, что я и мои единомышленники не понимаем, что за спинами либерал-реформаторов стояли циничные партократы, которые ни в какие идеалы перестройки не верили и стремились лишь к переделу собственности и личному обогащению. Этот факт давно уже известен и даже тривиален. С.Г. Кара-Мурза неоднократно в своих работах писал, что обрушение СССР стало возможным благодаря тому, что часть номенклатуры, желавшая собственности, объединила свои усилия с деминтеллигенцией и криминалитетом. Также и автор этих строк много раз высказывал ту же самую точку зрения. Более того, это стало уже достоянием академической науки. Ведущий российский специалист в области элитологии Ольга Крыштановская в своей чрезвычайно интересной и поучительной книге «Анатомия российской элиты» прекрасно показала, каким образом партийная и советская номенклатура в 1980-е годы превратила «власть в собственность». Особенно интересны главы, где рассказывается о том, как в недрах ВЛКСМ и созданных под его эгидой коммерческих организаций, обкатывался механизм «номенклатурного капитализма», а также о неафишируемой «номенклатурной приватизации» или «приватизации до приватизации», которая «проходила без всякого объявления, под полным контролем государственных чиновников и имела целью приватизировать экономическую инфраструктуру – управление промышленностью, банковскую систему, и систему распределения. В этот период (с 1988 по 1992) на месте министерств были созданы концерны, на месте госбанков – коммерческие банки, на месте Госснабов – биржи, СП и крупные торговые дома» [О. Крыштановская Анатомия российской элиты. –М., 2004. –С.-С. 307-308].
Итак, общественность и интеллигенция вели еще жаркие дебаты о ленинском НЭПе и о социализме как «строе цивилизованных кооператоров», будущие демократические витии восхваляли в журнале «Огонек» мудрость В.И. Ленина и осмеливались пока что обличать лишь «тоталитаризм И.В. Сталина» – напомним речь идет о второй половине 80-х годов! - а партноменклатура, комсомольская и советская хозяйственная элита уже - задолго да ваучеров Чубайса! - произвела переход экономики на капиталистические рельсы или, по выражению Крыштановской конвертировала власть в собственность. Что же касается гласной чубайсовской, ваучерной приватизации, начавшейся в 1992, то при помощи нее распределяли уже остатки собственности и закрепляли базис номенклатурного капитализма. Крыштановская также открыто говорит, что, что «молодые люди, мгновенно ставшие миллионерами, не будучи сами номенклатурой, были ее доверенными лицами» [О. Крыштановсая Указ. соч. –С. 315] и что «самые известные предприниматели страны далеко не всегда являлись самыми крупными собственниками. В .. наивный период рискованного капитализма на пике популярности оказывались не те, кто контролировал экономические ресурсы» [О. Крыштановсая Указ. соч. –С.319]. В качестве таких «подставных олигархов» она называет Тарасова, Стерлигова и Ходорковского.
Конечно, Д. Зыкин несколько упрощает ситуацию, когда заявляет, что вся партэлита с самого начала перестройки уже была настроена на развал страны и мародерство на ее руинах. Элита в любом обществе состоит из различных группировок с различными целями и интересами. Среди партэлиты 1985-1988 было множество тех, кто еще верил в «социализм с человеческим лицом» и даже отличался большей ортодоксальностью и критиковал перестройку. Крыштановская, например, пишет о том, что высшее руководство партии, давшее комсомолу в начале перестройки возможность заниматься коммерческой деятельностью, уже к 1987 году начало выказывать беспокойство, поскольку не ожидало таких темпов коммерциализации комсомола и прежде всего его аппарата. Думается, даже самая циничная часть советской элиты постепенно приходила к идее передела собственности, наблюдая довольно неожиданные для них результаты экономических реформ. Не случайно «номенклатурная латентная приватизация» началась лишь в 1988, а набрала обороты лишь к 1990, видимо к этому периоду «мародеры из элиты» уже определились с приоритетами. Но относительно наличия таких «мародеров» Зыкин, безусловно, прав. Но я прошу Д. Зыкина обратить внимание вот на что. Из того факта, что либерал-реформаторы вроде Гайдара, не говоря уже о более мелких прорабах перестройки и либерализации выполняли роль идеологического прикрытия операции по превращению социализма в номенклатурный капитализм вовсе не следует, что эти идеологи реформ сами понимали свое истинную роль в этом спектакле. Естественно, некоторые из них – самые хитрые и беспринципные, поварившись в «кухне» реальной перестроечной политики, рано или поздно смекнули: что к чему. Например, я практически убежден, что А. Чубайс к 1992 году уже прекрасно понимал, что никакого «народного капитализма», при котором выходцы из низов, проявив инициативность и активность, становятся «капитанами промышленности», как это было на Западе в Новое время, у нас не будет, и все разговоры о первоначальном накоплении и становлении капитализма и демократии в России – не более чем блеф, так как в постсоветской России происходит никакое не накопление капитала по Марксу, а перераспределение госсобственности в пользу бывшей номенклатуры и ее ставленников. Но именно потому, что Чубайс оказался таким понятливым, архитекторам номенклатурного капитализма и пришлось позаботиться о его материальном благосостоянии и о долговечности его госкарьеры, чтоб он помалкивал о понятом и продолжал дальше произносить красивые слова в духе либеральной догматики. Однако очевидно, что гораздо лучше на роль политиков и общественных деятелей, производящих идеологическое прикрытие перераспределения собственности в пользу номенклатуры, годились другие, менее проницательные и прагматические лица. Идеально подходит для этого догматик, оторванный от реальности, живущий в мире своих схем и готовый ради торжества этих схем резать по-живому, невзирая на страдания реальных людей; главное, чтоб его действия привели к результатам, устраивающим ту закулису, которая и позволила догматику экспериментировать над живыми людьми. Такой догматик незаменим для оболванивания народа по двум причинам: первая - лучше всего верят тому, кто сам искренне верит в высказываемые взгляды, и вторая - идейному борцу можно не платить, он будет работать из чистого энтузиазма да еще и гораздо лучше тех, кому платят большие деньги. Например, я сильно подозреваю, что таким «идейным борцом» был и остается Е. Гайдар; достаточно почитать его книги и послушать его интервью, чтоб убедиться: он действительно верит, что запущенный им в 1992 году механизм реформ был направлен на упразднение власти партийной бюрократии и на создании рынка труда и капиталистического производства наподобие западного. Потому Гайдар и так недолго подержался на политическом Олимпе, в отличие от своего былого соратника Чубайса, который «пересидел» все правительства. Я уже не говорю о тысячах и тысячах рядовых представителей демократической интеллигенции – журналистов, ученых, просто участников народных фронтов и демократических партий, которые в конце 80-х - начале 90-х сделали все, чтоб заставить широкие массы поверить в стереотипы доморощенного либерализма, и которые по сути дел, сами того не желая, кляня партократов и бюрократов, помогли этим самым партократам и бюрократам конвертировать власть в собственность. Они уж совершено точно делали это искренне, бескорыстно, истово веря в те догмы о «правильном капитализме» и «ненормальном социализме», которые пропагандировали. И, конечно, они не получили за свои труды никаких материальных выгод, напротив, именно по ним и ударили реформы, лишив их советских социальных гарантий, загнав в гетто непрекращающейся полунищеты, а то и полного социального падения. Известный левопатриотический публицист Р.Л. Лившиц в одной из последних статей «Финал демшизы. Жертвы недомыслия в плену либерализма» («Советская Россия от 20.09.2007») описывает: как он недавно встретился на улице со своим давним оппонентом – неким Евгением Фриманом. В начале 90-х в газетах Комсомольска – на - Амуре тот поносил Лившица как ретрограда-коммуниста, желающего «загнать народ обратно в концлагерь» и не понимающего: «к какому благосостоянию ведет нас капитализм». Теперь Фриман, бывший «во время оно» университетским преподавателем … спившийся бомж. И это – типичный случай. Деминтеллигенция, шумевшая на перестроечных митингах теперь еле сводит концы с концами, работает на трех работах, не знает отпусков и курортов, пьет и спивается. Она погубила себя и страну, потому что верила в догмы истмата, талантливо их конвертировала в догмы либерализма и неустанно их пропагандировала среди широких масс в эпоху перестройки: с трибун митингов, с университетских кафедр, в школьном классе, в газетах, на радио, просто в разговорах с соседями… С.Г. Кара-Мурза прав: если бы советская интеллигенция – от Гайдара до дальневосточного преподавателя вуза Фримана знала бы общество, в котором жила, не находилась бы в плену у экономикоцентристских и западнических догм, навязанных ей истматом, может, наша жизнь была бы иной… Сколько бы номенклатура ни желала превратить власть в собственность, вряд ли ей это бы удалось без операции по манипуляции общественным сознанием, которую помогла номенклатуре осуществить демократическая интеллигенция. Передел собственности в такой огромной стране как Россия невозможен силовым путем, народ должен был согласиться на реформы, а для этого он должен был поверить, что реформы принесут ему повышение материального благосостояния. Сами партноменклатурщики – управленцы и хозяйственники, не могли заниматься созданием идеологических конструкций и их внедрением в общественное сознание, идеологическая работа – это прерогатива интеллигенции, отсюда и союз между деминтеллигенцией и номенклатурой. Можно, конечно, гипотетически представить, что выродившаяся часть партноменклатуры ввела бы в 80-х военную диктатуру и опираясь на жесточайший террор, стала бы государственные банки превращать в коммерческие и приватизировать предприятия. Но во-первых, это вызвало бы сильнейшее возмущение народа, а во-вторых означало бы еще большее напряжение с Западом, а номенклатуре нужны были хорошие отношения с Западом, где должны были храниться их собственность и деньги, и где они сами нашли бы убежище в случае опасности
И нет никакого логического противоречия между утверждением Д. Зыкина о том, что за спинами прорабов капитализма – Гайдара, Явлинского и прочих стояли циничные представители элиты, стремившиеся к быстрому обогащению и, возможно, бегству из страны, и моим утверждением о том, что «прорабы» и идеологи реформ руководствовались ошибочным представлением о российской цивилизации и что во многом благодаря этому производимые и пропагандируемые ими реформы привели нашу экономику к краху. Интересы догматиков-либералов и стоявших за ними партноменклатурщиков просто совпали: догматики-либералы исходя из ошибочных концепций стали ломать советскую экономику и создавать банки, биржи и фирмы, «как на Западе», обеспечив себе поддержку большинства народа при помощи самой агрессивной пропаганды, а партноменлатурщики на этом хорошо поживились. При этом большая часть демполитиков и демидеологов - прожектеров, оторванных от жизни - действительно верили в то, что у нас в скорейшем времени будет построен процветающий капитализм, «как на Западе», а большая часть их союзников и хозяев из среды партноменклатуры – людей пусть и циничных, но имеющих дело с практикой и знающих жизнь - не исключали того, что эти реформы по абстрактным схемам приведут к развалу всей страны и были готовы в этом случае нахапав побольше, бежать за границу. Я только не согласен с Д. Зыкиным в том, что это якобы была их единственная цель. По-моему многие из них рассматривали «Большой Хапок» лишь как один из вариантов и не исключали и того, что развал страны затянется на десятилетия, и тогда они и их потомки смогут «доить Россию» очень долго. Более того, мне кажется, что этот вариант был для них предпочтительней, ведь за один раз можно «хапнуть» много, но не больше того, что можно выкачать из страны за десятилетия ее эксплуатации. Команда Путина, полагаю, тем и отличается от финансовой элиты времен «ельцинщины», что первые активно обрушали страну, исходя из проекта «Большого Хапка», описанного Д. Зыкиным, а стоящие за В. Путиным элитные группы настроены на долговременную эксплуатацию страны. Именно поэтому они борются с сепаратизмом, укрепляют вертикаль власти и кидают народу небольшие подачки. Они не хотят, чтоб Россия развалилась слишком быстро и прибыльный бизнес по разграблению ее ресурсов прекратился бы в одночасье. Они хотят, чтоб хватило еще и их детям и внукам. Кроме того, они уже убедились, что и на Западе их не ждут с распростертыми объятьями. Что же касается идеологов и политиков нового путинского «патриотического» призыва, то их также используют для идеологического прикрытия целей элиты, как ранее использовали для этого либеральную интеллигенцию и политиков.
3. Пойдем дальше. Хочется также заметить, что и я, и другие сторонники С.Г. Кара-Мурзы, да и сам Кара-Мурза говорят не только о том, что либерал-реформаторы не знали общества, в котором жили и проводили реформы по лекалам модернизированного истмата, на что только и обращает внимание Д. Зыкин. Это было бы еще полбеды, ведь в таком случае общественность бы выступила против, и реформаторы и стоящие за ними номенклатурщики лишились бы электорального карт-бланша на свои эксперименты. Беда в том, что и практически весь советский народ исповедовал те же самые истматовские стереотипы, впитанные еще со школьной скамьи. Именно поэтому он и поддержал либерал-реформаторов. Вспомним, какой огромной популярностью пользовались Ельцин, Попов, Заславская, Чубайс, Гайдар, с каким благоговением люди слушали их рассуждения о благотворном влиянии рынка, всеми семьями собираясь у телевизоров, когда по ним транслировали съезд советов, какие толпы выходили на перестроечные митинги с лозунгами о необходимости реформировать, а затем и ликвидировать социалистическую экономику… Так что Д. Зыкин несколько утрирует нашу точку зрения, сводя ее лишь к утверждению того, что Гайдар и другие идеологи и проводники реформ руководствовались ошибочной концепцией. Когда С.Г.Кара-Мурза с горечью повторял слова Андропова: «мы не знали общества, в котором живем», то он, насколько я понимаю, имел в виду под «мы», уж конечно, меньше всего Гайдара и Пияшеву. Думаю, прежде всего, он имел в виду миллионы и миллионы простых советских людей, не обязательно даже активных демократов из среды интеллигенции, а социальную базу перестройки и либерализации – рабочих, колхозников, служащих, студентов, сочувствовавших межрегиональной депутатской группе, голосовавших за Ельцина, веривших экономисту Пияшевой, обещавшей нам уровень благосостояния Швеции к середине 90-х, если мы введем рынок и обанкротим «бесперспективные» предприятия. Причем, я уверен, что Д. Зыкин упростил взгляды своих оппонентов не намеренно, чтобы легче было их разбить, как это делают недобросовестные публицисты. Нет, эта ошибка Д. Зыкина очень показательна. Зыкин является типичным сторонником теории «героя» и «толпы», согласно которой историю делают выдающиеся личности или группы таких личностей, причем, они могут ставить перед собой благие цели, тогда это - «добрые гении», а могут и злые, корыстные и человеконенавистнические, тогда это - «злые гении». Народ же согласно ей - пассивная инертная масса, которая делает то, что велят ей «гении» и «герои». Никаких исторических закономерностей эта теория не признает, ведь история для нее – поле для эксперимента «сильных», «выдающихся» личностей, чья свобода практически не ограничена. (теория эта, к слову сказать, вполне буржуазная, ни одна другая эпоха не признавала за личностью статус творца истории, только общество, где так ценится индивидуальность, ее активность, инициативность, предприимчивость, то есть капиталистическое общество, и в истории видит лишь плод активности отдельных «гениальных» индивидов. Потому не случайно, что Зыкин в конце своей статьи заявляет о своей приверженности идеалам капитализма, сторонник теории «героя» и «толпы», и должен быть сторонником капитализма. Это также для него логично и естественно, как для сторонника античной теории всесильной судьбы, которая распоряжается всеми людьми как рабами, быть в экономике сторонником рабовладения.
Исходя именно из теории «героя» и «толпы», Зыкин заявляет, что партноменклатура по одному своему желанию взяла и превратила политиков-демократов в своих марионеток и начала методично и успешно разрушать нашу огромную страну, которая тогда еще была второй сверхдержавой в мире. Архитекторы разрушения России по Зыкину анонимны, но от этого они только еще больше могущественны: по их воле исчезают страны и многомиллионные народы. Про объективные факторы – географическое положение, климат, историческую традицию, уровень развития экономики, идеологические стереотипы интеллигенции и народа Зыкин при этом даже не упоминает. Видимо, они ему представляются несущественными по сравнению с субъективной волей истинных «творцов истории» - элиты.
Для Д. Зыкина эта теория – настолько самоочевидна, что понимая умом, что другие могут ее не разделять, бессознательно он приписывает ее своим оппонентам - С.Г. Кара-Мурзе, его единомышленникам и в том числе мне. Он характеризует наши взгляды таким образом, будто мы тоже считаем, что политики и идеологи либеральной ориентации были вполне свободны в своих действиях, что истмат был для них просто инструментом. В действительно, во всяком случае, по моему убеждению (здесь я могу говорить лишь сам за себя, возможно, у самого Кара-Мурзы и других его сторонников другая точка зрения), все было гораздо сложнее. Либеральные политики и идеологи были не хозяевами, а орудиями идей, которые они проповедовали, не столько они пользовались истматом, чтоб повернуть общественное мнение в нужном направлении, сколько истмат «пользовался» ими, чтобы полностью до конца раскрыть и развить свое идеологическое содержание. Думаю, тут требуются пояснения.
Обращаясь к народу с целью поддержки реформ, деминтеллигенция использовала язык истмата. Другого языка она сама, и ее объект манипуляции – советский народ просто не знали. Истмат был в СССР не просто официальным, но и господствовавшим мировоззрением. Его идейных противников было не очень много и в основном это были диссиденты из среды интеллигенции, локализованные в больших городах, прежде всего, в столице (номенклатура, как мы уже говорили, в истмате была давно разочарована, но никакой идейной альтернативы ему не предлагала и не могла предложить, поскольку создание идеологии – это задача не реальных политиков, а интеллигенции). Более того, стереотипы истмата прочнее всего засели в широких массах городских жителей, которые бездумно впитали их в школах, техникумах и институтах, а поскольку по роду своей деятельности в большинстве своем они не были приучены к систематическому критическому мышлению, то стереотипы эти в их головах так и продолжали доминировать (а ведь именно городские жители стали социальной базой перестройки и либеральных реформ, причем, чем крупнее был город, тем больше был «градус либерализма» его жителей; больше всего сторонников реформ было среди жителей двух столиц – Москвы и Ленинграда) Так или иначе их нужно было убеждать в преимуществах капитализма над социализмом, отталкиваясь от понятий истмата. Как это происходило, очень хорошо описал С.Г. Кара-Мурза. Например, истмат нес в себе установку европоцентризма, так что его сторонники и так считали, что Запад – это цивилизация образцовая, «нормальная»; пропагандистам-либералам нужно только было показать отличия «российского социализма» и вообще российского жизнеустройства от западного, чтоб дискредитировать нашу страну и наш социализм. Немаловажным был и истматовский стереотип о том, что все страны должны пройти через путь капитализма. Опять-таки идеологам либерализма нужно было лишь доказать, что капитализма в России по-настоящему еще не было, и что наш социализм был «неправильным», «феодальным», «азиатским», отсюда делался «логический» вывод, что капитализм в России неизбежен и переход к нему – в общем-то прогресс (подробнее см. об этом в книге С.Г. Кара-Мурза Истмат и проблема «Восток-Запад»). Однако суть сейчас не в этом, а в том, что использование истмата в качестве языка манипуляции приводило к тому, что деминтеллигенция была ограничена в выражении своих мыслей узким кругом категорий истмата. Французский философ-структуралист Ролан Барт выдвинул в конце 60-х - начале 70-х годов ХХ века концепцию «смерти автора», упомянуть которую здесь вполне уместно. Суть ее следующем: человек транслирует другому человеку некую информацию при помощи языка (под каковым Барт понимал не только естественный язык, но и любую совокупность знаков или «кодов», в то числе и политическую идеологию). Но язык всегда ограничен, при помощи него можно выразить далеко не все. Например, носитель русского языка вряд ли сможет объяснить немцу, используя его родной язык: что такое голубой цвет. В русском языке проводится различие между синим и голубым, они воспринимаются как два разных цвета, в немецком они обозначаются одним словом - «blau». Можно, конечно объяснить немцу различие между ними, используя аналогии, но все равно точный смыл передать не получится. Р. Барт называет этот феномен «смертью автора» потому что по этой логике получается: неважно, что хотел сказать автор, важно, что он мог сказать, используя ресурс данного языка, иными словами, что ему позволил сказать язык. В итоге автора можно и не рассматривать как самостоятельную и самодостаточную единицу, он – не свободный «демиург текста», а лишь инструмент, при помощи которого «говорит язык», «раскрывает себя текст». В случае истмата это означает, например, следующее. Даже если бы наши либералы захотели построить в России в точности такой же капитализм, как на Западе, то они бы не сумели объяснить это при помощи терминов истмата. В истмате нет понятия «предприниматель», которое в западном либеральном дискурсе означает человека, активного, предприимчивого, изобретательного, придумывающего нечто новое – автомобиль, торговую марку, новый торговый путь для получения прибыли. В истмате ему соответствует «капиталист», который рассматривается как паразит, грабящий истинных создателей материальных благ – рабочих при помощи «прибавочной стоимости». Конечно, капиталист «прогрессивнее» феодала, но не благодаря своей активности и предприимчивости, а благодаря более высокой формы производственных отношений и собственности. Откуда же тогда взяться «капитанам промышленности» при «капитализме», построенном по лекалам истмата? Как ни старайся, все равно получится грабеж рабочих и «распил предприятий». В итоге мы и построили тот капитализм, который себе представляли в идеологических мифах советской эпохи - не модернистский, создающий промышленность, а паразитический, питающийся ее разрушением.
Прошу понять меня правильно: я вовсе не являюсь сторонником западного капитализма, который при всем его модернистском напоре, а во многом и благодаря ему несет в себе смерть для традиционных взаимоотношений и жизнеустройства. И я вовсе не считаю, что такой западный капитализм нужно было строить в России. Напротив, на мой взгляд, он совершенно противоположен и нашей ментальности, и нашей исторической традиции, и самим природным условиям нашего существования. Но дело в том и состоит, что его у нас и невозможно было построить, даже если бы архитекторы и идеологи реформ этого и захотели. И причина этого состоит не только в том, что у нас более суровый климат, чем в Европе, и что у нас нет колоний, подобных тем, что имели европейские страны в Новое время. Все эта факторы важны, но главным мне представляется все же идеологический фактор. Человек – существо, обладающее сознанием, и потому на человека не может воздействовать просто климат или просто потребность как на животных. Между человеком и природой и человеком и обществом – мир идей и ценностей, которыми руководствуется человек в своей жизни. Ради той или иной идеи человек может даже пренебречь своим материальным интересом, как это и произошло с советскими людьми в эпоху перестройки, которые выказали готовность потерпеть «временные лишения» для строительства «нормального» капиталистического общества в России. Как писал об этом основатель евразийства П.Н. Савицкий: «Более реально и ощутимо, чем люди и учреждения, народами и странами правят идеи. Не столько действительный и тленный царь, сколько религиозная идея царя правила монархиями древнего Востока; и не столько консулы и императоры, сколько национально-религиозная идея Рима вела к победе римские легионы; и более чем тот или иной первый министр, правила и правит, отчасти, скажем новейшей Англией идея правового государства» (П.Н. Савицкий Подданство идеи/П.Н. Савицкий Континент Евразия М., 1997. –С. 127 ).
Я сознаю, что это мое заявление вызовет гнев наших марксистов, да и либералов, вышедших из истмата, которые тут же заявят, что еще Маркс доказал: идеи создаются людьми, находящимися в определенных исторических условиях, погруженных в определенное общественно бытие и в этих идеях отражается общественное бытие (см. об этом знаменитое вступление к «Немецкой идеологии»). Но разве не тот же самый Маркс указывал, что человек в любом некоммунистическом обществе становится «заложником идеологии», она предстает перед ним как некая внешняя, чуждая ему высшая сила, определяющая его поступки и действия, тогда как на самом деле она, по мнению Маркса – лишь порождение общественной деятельности человека (и кстати, эта общественная деятельность, также есть сознательная деятельность, то есть предполагает наличие идей и ценностей у участвующего в ней человека). Впрочем, я не являюсь сторонником марксизма, я – сторонник теории формаций в том смысле, который вкладывал в это слово А.Ф. Лосев; я просто хотел показать, что марксизм, будучи диалектическим учением, не так прост, как его преподносят некоторые «марксисты», из материального производства напрямую выводящие идеи.
Итак, не так уж важно было: желали ли всерьез идеологи перестройки и либерализации построить у нас капитализм «как на Западе» или они и желали лишь обмануть доверчивые массы и подсунуть им «научное» обоснование разрушения советского жизнеустройства. Точно также совсем неважно: чего желали партеноменклатурщики, стоявшие за спиной либеральных идеологов: честно помочь «демократам» построить у нас капитализм или воспользовавшись их догматизмом поживиться на руинах великой страны. Важно, что они не пытались размонтировать истмат, показать его ошибочность всему обществу, а использовали его для манипуляции народным мнением и поэтому он стал «управлять» ими, диктовать им поведение, исходящее из идеологических стереотипов.
Можно сколько угодно возмущаться подлостью и цинизмом бывших партократов, вознамерившихся под разговоры о демократии разграбить целую страну. Д. Зыкин этим и занимается и предлагает заняться этим другим, в том числе и мне. Однако я полагаю, что это занятие не даст ничего, кроме разве что выпуска эмоционального пара. Дело ведь не в желаниях и стремлениях конкретных политических деятелей, а в объективных условиях, в которых они действуют, и которые одни их желания и стремления делают реализуемыми, а другие – нет. Советская и партийная элита второй половины 80-х была ведь неоднородна. В нее входили не только циники-мародеры, которые стали покровителями деминтеллигенции, а затем и хозяевами в стране. В нее входили также сторонники «демосоциализма» европейского типа, которые группировались вокруг Горбачева. Были в ней и консерваторы, не желавшие никаких существенных изменений в стране и твердо стоявшие на «марксистско-ленинской» платформе, которых возглавлял Лигачев. Но одним удалось претворить свои планы в жизнь, а другим – нет, и боюсь, вовсе не потому, что самая беспринципная часть номенклатуры была полна талантливых личностей. Просто на них, как говорится, «работало время». Возник целый ряд обстоятельств, который облегчил их задачу настолько, что у них (да и у многих их обличителей из стана оппозиции) сложилось ошибочное впечатление, что они по одним только своей воле и усилиям изменили строй в огромной стране. Впрочем, уже через несколько лет этим «творцам истории» пришлось убедиться в «хитрости исторического разума», который использует людей для своих целей, особенно тех, кто полагает, что они действуют совершенно свободно и в своих интересах. Разве хотели они режим Путина, который «прижал» тех первых «олигархов», бутафорских и настоящих? А ведь путинщину подготовили они сами, она диалектически выросла из ельцинщины, еще Платон замечал, что из анархии рождается тирания.
Одним из таких объективных обстоятельств, которое способствовало в 80-е годы победе номенклатурщиков-мародеров и политиков-либералов обстоятельств была идеология истмата. Хотя идеологию создают субъекты, когда она овладевает умами масс людей, которые принимают ее некритически, она превращается в объективную силу, внешнюю по отношению к ним и чуждую им, заставляющую их рабски подчиняться ей, следовать не своим интересам, а внутренней логике идеологии. Идеология истмата владела умами советских масс, умами идеологов капитализма, которые просто развивали все протолиберальные элементы в ней. Она буквально выталкивала их и нас всех в номенклатурный капитализм.
Она господствует и сейчас – уже над умами постсоветских россиян. Они называют себя либералами, но повторяют все те же сентенции, которые в 80-е с косметическими изменениями перекочевали из учебников по истмату в перестроечные либеральные публикации. Более того, истинных истоков этих стереотипов современное молодое поколение, увы и не знает. Поэтому они могут одновременно поносить марксизм и провозглашать установки вульгарного марксизма. И до тех пор, пока общественное сознание находится под этим истматовским и постистматовским гипнозом обличение отдельных личностей ничего не даст. Чего хочет добиться Д. Зыкин своими филиппиками в адрес представителей элиты, которые бессовестно грабят «эту страну»? Что общественность возмутится их цинизмом и подлостью, и добьется так или иначе, чтоб они покинули политическую сцену? Мне лично плохо верится в такой поворот событий, но, допустим, такое произойдет. Однако как гласит пословица: «свято место пусто не бывает», на роль олигархов, грабящих народ, придут другие. Потому что народ, усердно просвещаемый властителями дум – от газетчиков до телевизионщиков как считал, так и считает, что капитализм – это «нормальный, единственно возможный путь развития» и что все страны идут по этому пути, независимо от их географического положения, историко-культурной традиции и т.д. (кстати, ведь и сам Зыкин заявлял, что «настоящего капиталистического эксперимента» у нас еще и не было, и что только дайте скинуть проклятых хапуг из элиты и тогда мы увидим самый, что ни на есть «настоящий капитализм» – строй, при котором элита якобы не стремится к собственности, потому что ее имеет). Хочется заметить, что даже если следовать логике Зыкина, то из того «факта», что наши архитекторы реформ не собирались строить капитализм, вовсе не вытекает, что капитализм у нас можно построить: так, до Хрущева у нас не пытались сажать кукурузу в северных районах, но это не значило, что от одного этого она должна там расти.
И не нужно уповать по примеру некоторых вульгарно-марксистских голов из нашей оппозиции, что когда экономический кризис доведет наших граждан до последней крайности, то тогда они поймут все, отбросят ложные идеологические установки и сметут «проклятых либералов». Человек идеологический следует своим догмам, невзирая на собственное бедственное положение на собственный интерес, чему пример – наша деминтеллигенция, до сих пор голосующая за СПС. Да и нет прямой зависимости между материальной обеспеченностью и оппозиционными, тем более, революционными настроениями. Известный социолог Питирим Сорокин замечал, что революции происходят в странах, где наличествует некоторый экономический прогресс, сопровождаемый несправедливым распределение общественного продукта. Население этих стран, конечно, не живет в материальном благополучии, но и не доходит до полного обнищания. Там же, где голод и мор, революций не бывает. Голодающий думает не о свержении правительства, а где бы достать кусок хлеба (см. П. Сорокин Социология революции). Так что, как ни крути, необходим демонтаж господствующей в России идеологии, кропотливая, как говорит С.Г. Кара-Мурза молекулярная критика ее стереотипов. Эта критика вполне по силам и отдельным личностям и, думаю, прежде всего, через нее реализуется та ограниченная личностей влиять на исторический процесс.
Таким образом, чтоб произошли изменения в политической реальности, должна произойти революция в головах. Критиковать нужно идеи, а не личности. Это не значит, кстати, что с личностей, виновных в преступлениях против собственного народа и против интересов государства, совершенных, например, в период перестройки и либерализации, снимается ответственность за содеянное. Но не нужно подменять юридический аспект политическим. Возмездие для отдельных лиц, конечно, вернет многим поколебленную веру в справедливость, но проблем нашей страны не решит. Нам нужна новая идеология, которая учитывала бы особенности нашей страны и населяющих ее народов, которая не сеяла бы в людях комплекс цивилизационной неполноценности. Думаю, на роль этой идеологии лучше всего подходит идеология русско-евразийского «почвенного социализма», которая разрабатывается С.Г. Кара-Мурзой и его сторонниками, в том числе и автором этих строк.
