Сначала два текста.
Текст №1.
"Аул, разоренный набегом, был тот самый, в котором Хаджи-Мурат провел ночь перед выходом своим к русским. Благообразная женщина, служившая, во время его посещения, Хаджи-Мурату, теперь, в разорванной на груди рубахе, открывавшей ее старые, обвисшие груди, с распущенными волосами, стояла над сыном и царапала себе в кровь лицо и не переставая выла. Садо с киркой и лопатой ушел с родными копать могилу сыну. Старик дед сидел у стены разваленной сакли и, строгая палочку, тупо смотрел перед собой. Он только что вернулся с своего пчельника. Бывшие там два стожка сена были сожжены; были поломаны и обожжены посаженные стариком и выхоженные абрикосовые и вишневые деревья и, главное, сожжены все ульи с пчелами. Вой женщин слышался во всех домах и на площади, куда была привезены еще два тела. Малые дети ревели вместе с матерями. Ревела и голодная скотина, которой нечего было дать. Взрослые дети не играли, а испуганными глазами смотрели на старших. Фонтан был загажен, очевидно нарочно, так что воды нельзя было брать из него. Так же была загажена и мечеть, и мулла с муталимами очищал ее. Старики хозяева собрались на площади и, сидя на корточках, обсуждали свое положение. О ненависти к русским никто и не говорил. Чувство, которое испытывали все чеченцы от мала до велика, было сильнее ненависти. Это была не ненависть, а непризнание этих русских собак людьми и такое отвращение, гадливость и недоумение перед нелепой жестокостью этих существ, что желание истребления их, как желание истребления крыс, ядовитых пауков и волков, было таким же естественным чувством, как чувство самосохранения.
Перед жителями стоял выбор: оставаться на местах и восстановить с страшными усилиями все с такими трудами заведенное и так легко и бессмысленно уничтоженное, ожидая всякую минуту повторения того же, или, противно религиозному закону и чувству отвращения и презрения к русским, покориться им."
Текст №2
"Они — брат и сестра. Во-семнадцати и двадцати лет. Асланбек и Резеда. В первую войну были подростками, во вторую заматерели. И если Резеда еще украдкой улыбается, то Асланбек мрачен, как грязный бетон вокруг него. Оба пересидели все бомбежки и обстрелы в подвалах. Вплоть до 5 февраля — в тот день был финал их личной драмы: отца, Салмана Бишаева, 1946 года рождения, зверски убили федералы на грозненской улице Кисловодской, во дворе дома № 3, при проведении зачистки в поселке Алды (район Черноречья). Убили и утащили тело. И лишь на 13-й день поисков старшая сестра Асланбека и Резеды — 30-летняя Лариса нашла дорогие им останки. Она же соскребла мозги переломанного Салмана со стен в кулечек, чтобы похоронить. А потом все вместе они ушли в Ингушетию."
Текст №1 - это отрывок из повести Льва Николаевича Толстого «Хаджи Мурат», текст №2 написала Анна Политковская. Как говорится, найди пять отличий.
Уже из этого видно, ЧТО такое Толстой, и какую роль он играл в общественной жизни Российской империи. Уже этого достаточно, чтобы раз и навсегда прекратить использовать имя Толстого в качестве «доказательства» того, что «Россия прогнила». Ну ладно бы тогда, сто лет назад люди не понимали, что такое черный пиар, но сейчас то, после двух чеченских войн, после того, как все уже насмотрелись на диссидентское движение, всё должно быть очевиднее некуда. Но коль скоро преклонение перед авторитетом Толстого вбито в головы десятками лет пропаганды, то считаю нужным сообщить кое-какую дополнительную информацию.
Итак, помимо того, что Толстой был писателем, чем он еще занимался? Много чем, но особое внимание стоит обратить на его деятельность в поддержку секты духоборов.
Кто такие духоборы? Это отечественный вариант квакерства, то есть протестанты. Толком неясно, кто основатель этого течения. Обычно говорят, что это Колесников и Побирохин. М-да, крестьяне XVIII века Воронежской губернии, Колесников с Побирохиным разбирались в квакерской доктрине. «Верим-верим». Есть и другие сведения, не столь афишируемые, что основал секту иностранец, причем именно квакер. А вот это уже больше похоже на правду. Имя доброжелателя неизвестно.
В числе прочего эти протестанты проповедовали отказ от воинской службы. В 1895 году лидер духоборов Веригин призвал к сожжению оружия во всех деревнях духоборов, а духоборов-солдат - бросить оружие и отказаться служить, что и было сделано. Власть ответила на такие выкрутасы поркой и расселением зачинщиков. Духоборы решили покинуть Россию, и в конце-концов уехали в Канаду. Вот тут-то на первый план выходят Толстой и его окружение. Писатель оказал сектантам внушительную финансовую помощь и принял участие в организации их переселения.
Именно в деле об эмиграции сектантов и проявились весьма характерные связи Толстого. Начнем с Хилкова крупного деятеля толстовства, друга писателя. Как раз Хилков занимался поиском земли для будущих поселений духоборов. Так вот, Хилков – это издатель революционной антиправительственной литературы, сотрудничал с «Искрой», участвовал в создании зарубежом марксистского журнала «Жизнь», который был запрещен в России. Хилков жил в Женеве, знал большевика Бонч-Бруевича. В своих текстах Хилков призывал к террору и созданию боевых отрядов. Недостаточно? Так я добавлю. Хилков был еще и эсером.
Идем дальше. Сергей Львович Толстой (сын писателя) тоже занимался «духоборским вопросом». На арену выходит Чертков – друг писателя, его издатель и редактор и тоже один из лидеров толстовства. Этого деятеля выслали в Англию, и как раз Чертков познакомил Сергея Львовича с теоретиком анархизма Кропоткиным, который имел отношение к переселению духоборов!
«В то время в Англии делом духоборческой эмиграции занимались квакеры, В. Г. Чертков и его помощники. Выяснилось, что благодаря посредничеству П. А. Кропоткина и его приятеля профессора в Торонто Мэвора канадское правительство принципиально принимало духоборов» - пишет Сергей Львович.
Ну, то, что квакеры помогали своим, это неудивительно, а кто такой Мэвор? Мэвор, а в другой транскрипции Мейвор, родился в Шотландии, учился в университете Глазго. В 1892 году стал профессором политической экономии в университете Торонто, в 1914 году избран членом Королевского общества Канады. В своей научной деятельности в основном специализировался на экономике Российской империи.
Если у вас сложилось впечатление, что все это не совсем про Льва Толстого, то погодите секунду - круг сейчас замкнется.
«Мой дорогой граф, я воздержался от скорого ответа на Ваше письмо, потому что, когда получил его, мистер Моод с князем Хилковым и духоборческой делегацией были уже на пути на северо-запад Канады для подыскания подходящего места поселения»., - это Мейвор с Толстым так общается. Кстати, мистер Моод - английский переводчик и издатель Толстого. Как видим, и он в деле. Последнее в своей жизни письмо Толстой написал как раз Мооду.
Мейвор не только переписывался с Толстым, но и был у него в Ясной Поляне. По свидетельству Мейвора, Толстой говорил по-английски с небольшим акцентом. Кстати, Мейвор писал письма еще и Софье Андреевне Толстой (супруга), написал письмо и Татьяне Львовне Сухотиной-Толстой (дочь). В общем, был близок и к писателю, и к его семье.
Взяли в оборот Льва Николаевича.
Уезжали духоборы несколькими крупными группами. Их сопровождали Сергей Львович Толстой, толстовец Сулержицкий, Бонч-Бруевич.
Текст №1.
"Аул, разоренный набегом, был тот самый, в котором Хаджи-Мурат провел ночь перед выходом своим к русским. Благообразная женщина, служившая, во время его посещения, Хаджи-Мурату, теперь, в разорванной на груди рубахе, открывавшей ее старые, обвисшие груди, с распущенными волосами, стояла над сыном и царапала себе в кровь лицо и не переставая выла. Садо с киркой и лопатой ушел с родными копать могилу сыну. Старик дед сидел у стены разваленной сакли и, строгая палочку, тупо смотрел перед собой. Он только что вернулся с своего пчельника. Бывшие там два стожка сена были сожжены; были поломаны и обожжены посаженные стариком и выхоженные абрикосовые и вишневые деревья и, главное, сожжены все ульи с пчелами. Вой женщин слышался во всех домах и на площади, куда была привезены еще два тела. Малые дети ревели вместе с матерями. Ревела и голодная скотина, которой нечего было дать. Взрослые дети не играли, а испуганными глазами смотрели на старших. Фонтан был загажен, очевидно нарочно, так что воды нельзя было брать из него. Так же была загажена и мечеть, и мулла с муталимами очищал ее. Старики хозяева собрались на площади и, сидя на корточках, обсуждали свое положение. О ненависти к русским никто и не говорил. Чувство, которое испытывали все чеченцы от мала до велика, было сильнее ненависти. Это была не ненависть, а непризнание этих русских собак людьми и такое отвращение, гадливость и недоумение перед нелепой жестокостью этих существ, что желание истребления их, как желание истребления крыс, ядовитых пауков и волков, было таким же естественным чувством, как чувство самосохранения.
Перед жителями стоял выбор: оставаться на местах и восстановить с страшными усилиями все с такими трудами заведенное и так легко и бессмысленно уничтоженное, ожидая всякую минуту повторения того же, или, противно религиозному закону и чувству отвращения и презрения к русским, покориться им."
Текст №2
"Они — брат и сестра. Во-семнадцати и двадцати лет. Асланбек и Резеда. В первую войну были подростками, во вторую заматерели. И если Резеда еще украдкой улыбается, то Асланбек мрачен, как грязный бетон вокруг него. Оба пересидели все бомбежки и обстрелы в подвалах. Вплоть до 5 февраля — в тот день был финал их личной драмы: отца, Салмана Бишаева, 1946 года рождения, зверски убили федералы на грозненской улице Кисловодской, во дворе дома № 3, при проведении зачистки в поселке Алды (район Черноречья). Убили и утащили тело. И лишь на 13-й день поисков старшая сестра Асланбека и Резеды — 30-летняя Лариса нашла дорогие им останки. Она же соскребла мозги переломанного Салмана со стен в кулечек, чтобы похоронить. А потом все вместе они ушли в Ингушетию."
Текст №1 - это отрывок из повести Льва Николаевича Толстого «Хаджи Мурат», текст №2 написала Анна Политковская. Как говорится, найди пять отличий.
Уже из этого видно, ЧТО такое Толстой, и какую роль он играл в общественной жизни Российской империи. Уже этого достаточно, чтобы раз и навсегда прекратить использовать имя Толстого в качестве «доказательства» того, что «Россия прогнила». Ну ладно бы тогда, сто лет назад люди не понимали, что такое черный пиар, но сейчас то, после двух чеченских войн, после того, как все уже насмотрелись на диссидентское движение, всё должно быть очевиднее некуда. Но коль скоро преклонение перед авторитетом Толстого вбито в головы десятками лет пропаганды, то считаю нужным сообщить кое-какую дополнительную информацию.
Итак, помимо того, что Толстой был писателем, чем он еще занимался? Много чем, но особое внимание стоит обратить на его деятельность в поддержку секты духоборов.
Кто такие духоборы? Это отечественный вариант квакерства, то есть протестанты. Толком неясно, кто основатель этого течения. Обычно говорят, что это Колесников и Побирохин. М-да, крестьяне XVIII века Воронежской губернии, Колесников с Побирохиным разбирались в квакерской доктрине. «Верим-верим». Есть и другие сведения, не столь афишируемые, что основал секту иностранец, причем именно квакер. А вот это уже больше похоже на правду. Имя доброжелателя неизвестно.
В числе прочего эти протестанты проповедовали отказ от воинской службы. В 1895 году лидер духоборов Веригин призвал к сожжению оружия во всех деревнях духоборов, а духоборов-солдат - бросить оружие и отказаться служить, что и было сделано. Власть ответила на такие выкрутасы поркой и расселением зачинщиков. Духоборы решили покинуть Россию, и в конце-концов уехали в Канаду. Вот тут-то на первый план выходят Толстой и его окружение. Писатель оказал сектантам внушительную финансовую помощь и принял участие в организации их переселения.
Именно в деле об эмиграции сектантов и проявились весьма характерные связи Толстого. Начнем с Хилкова крупного деятеля толстовства, друга писателя. Как раз Хилков занимался поиском земли для будущих поселений духоборов. Так вот, Хилков – это издатель революционной антиправительственной литературы, сотрудничал с «Искрой», участвовал в создании зарубежом марксистского журнала «Жизнь», который был запрещен в России. Хилков жил в Женеве, знал большевика Бонч-Бруевича. В своих текстах Хилков призывал к террору и созданию боевых отрядов. Недостаточно? Так я добавлю. Хилков был еще и эсером.
Идем дальше. Сергей Львович Толстой (сын писателя) тоже занимался «духоборским вопросом». На арену выходит Чертков – друг писателя, его издатель и редактор и тоже один из лидеров толстовства. Этого деятеля выслали в Англию, и как раз Чертков познакомил Сергея Львовича с теоретиком анархизма Кропоткиным, который имел отношение к переселению духоборов!
«В то время в Англии делом духоборческой эмиграции занимались квакеры, В. Г. Чертков и его помощники. Выяснилось, что благодаря посредничеству П. А. Кропоткина и его приятеля профессора в Торонто Мэвора канадское правительство принципиально принимало духоборов» - пишет Сергей Львович.
Ну, то, что квакеры помогали своим, это неудивительно, а кто такой Мэвор? Мэвор, а в другой транскрипции Мейвор, родился в Шотландии, учился в университете Глазго. В 1892 году стал профессором политической экономии в университете Торонто, в 1914 году избран членом Королевского общества Канады. В своей научной деятельности в основном специализировался на экономике Российской империи.
Если у вас сложилось впечатление, что все это не совсем про Льва Толстого, то погодите секунду - круг сейчас замкнется.
«Мой дорогой граф, я воздержался от скорого ответа на Ваше письмо, потому что, когда получил его, мистер Моод с князем Хилковым и духоборческой делегацией были уже на пути на северо-запад Канады для подыскания подходящего места поселения»., - это Мейвор с Толстым так общается. Кстати, мистер Моод - английский переводчик и издатель Толстого. Как видим, и он в деле. Последнее в своей жизни письмо Толстой написал как раз Мооду.
Мейвор не только переписывался с Толстым, но и был у него в Ясной Поляне. По свидетельству Мейвора, Толстой говорил по-английски с небольшим акцентом. Кстати, Мейвор писал письма еще и Софье Андреевне Толстой (супруга), написал письмо и Татьяне Львовне Сухотиной-Толстой (дочь). В общем, был близок и к писателю, и к его семье.
Взяли в оборот Льва Николаевича.
Уезжали духоборы несколькими крупными группами. Их сопровождали Сергей Львович Толстой, толстовец Сулержицкий, Бонч-Бруевич.
