Превращение Киргизии в парламентскую республику в соответствии с итогами недавно прошедшего референдума едва ли сделает эту страну стабильной и безопасной. Кровавые разборки в Кыргызстане могут стать предвестником серьезного вызова всей архитектуре стабильности в среднеазиатском регионе, пару последних десятилетий сохранявшейся на территории от Каспия до Тянь-Шаня. Причем адекватный ответ на этот вызов пока ещё не выработан политологическим сообществом. Прежние политтехнологии, направленные на укрепление власти, оказались неэффективными. И пример Курманбека Бакиева явное тому свидетельство.

Бывший киргизский лидер располагал куда большими ресурсами для удержания власти, чем «поздний Акаев». Считалось, что у второго Президента Киргизии достаточно финансовых и административных рычагов, легитимность его избрания в 2009 году не подвергалась сомнению, а стремление удержаться у власти было куда большим, чем у Аскара Акаева.

Мнение экспертов было, в общем, единым: в отличие от профессора Акаева, опытный аппаратчик Бакиев, может применить силовые структуры для подавления беспорядков. Несмотря на проблемы со здоровьем, имидж второго президента Киргизии не позволял усомниться в его способностях удерживать ситуацию максимально долго. На эту идею работало несколько факторов, среди которых страх среднего класса Бишкека перед беспорядками, аналогичными апрельским 2005 года. Это ведь только на фоне нынешних событий погромы 5-летней давности кажутся незначительными. Тогда именно «фактор Бакиева» позволил стабилизировать ситуацию в сжатые сроки, остановив погромщиков с юга республики. Такое не забывается. Особенно, если вам есть, что терять. Однако сохранив собственность, предприниматели были встроены в более жёсткую коррупционную схему.

Эксперты не ошиблись, Бакиев попытался использовать силовиков для наведения порядка в Таласе. Бравада выступления на пресс-конференции бывшего министра МВД, видимо, была схожа и бакиевскому восприятию ситуации. Чем закончилось – известно. Однако прогнозы об отделении якобы пробакиевского юга от антибакиевского севера, не оправдались. Южане, в целом, равнодушно восприняли смену власти в столице. Отказ неформальных авторитетов Юга идти маршем на Бишкек окончательно подвиг Курманбека Бакиева к решению покинуть республику. Вместо Бишкека, ощетинившегося народными дружинами и остатками силовых структур, эти парни пошли громить узбекские кварталы Оша и Джалал-Абада. Впрочем, причины этого межнационального конфликта доподлинно не ясны. В отличие от событий лета 1990 года, причины которых доподлинно установлены.

Сегодня же вместо фактов говорится лишь о якобы сказочном богатстве ошских узбеков и лузерах-киргизах, давно с завистью поглядывающих на узбекские дома. Или невнятное бормотание о мифических провокаторах-бакиевцах, профессионально разжегших межнациональный конфликт. Но всегда ли бытовая неприязнь может привести к столь разрушительным последствиям? Что именно стало катализатором антиузбекских погромов, знаковым событием, точкой невозврата? До получения ответов на эти вопросы нет никаких оснований обвинять в инициировании конфликта именно киргизскую общину этих городов.

У любой революции всегда есть рациональная и иррациональная, романтизированная составляющие. И у киргизской революции-2010 тоже были свои опытные кукловоды. Но, конечно же, большинство оппозиционеров вряд ли предполагало, что очередной формальный антипрезидентский митинг так быстро «обрастёт» маргинально-пассионарной молодёжью. Даже накануне беспорядков у оппозиции почти не было уверенности в том, что режим Бакиева можно свергнуть силовым путём. Тем более, настолько быстро, как это произошло.

Если немного отмотать плёнку назад, то выясниться, что Курманбек Бакиев действовал строго в рамках стандартной для региона стратегии. После победы в 2005 году, он, как и положено, освободился от опеки бывших партнеров по «тюльпановой» революции. Совместно с братьями поставил под контроль наиболее прибыльные сектора легальной и нелегальной экономик, создал партию власти и провёл выборы. Участвовал в пророссийских международных организациях, не забывая и об интересах США и Китая. Уровень коррупции и экономическое положение среднего жителя Киргизии не сильно отличалось от таджикских или узбекских соседей, уступая лишь уровню жизни в территориально близкой к Киргизии Алма-Атинской агломерации.

Однако фатальным для Бакиева фактором стало увлечение пресловутой «многовекторностью», столь характерной для среднеазиатских президентов. Причем это увлечение носит разноуровневый характер. Кто-то из них освобождается от русифицированного окончания собственной фамилии, кто-то не хочет посещать парад Победы на Красной площади. На эти формальные и малозначимые на первый взгляд шаги моментально реагирует местная бюрократия и зарубежные партнёры среднеазиатских лидеров.

Курманбек Бакиев решил сохранить военные базы геополитических конкурентов на своей территории, при этом получая колоссальный доход именно от российско-киргизского экономического сотрудничества, включая российские кредиты. Причем этот дисбаланс не был ничем компенсирован, кроме формального участия Киргизии в саммитах пророссийских международных структур. Манас и ныне там.

Не обретя надежных покровителей на международной арене, в своей внутренней политике Президент Бакиев расколол правящую элиту Киргизии на несколько враждующих группировок. Каждая из этих элитных групп, возглавляемая родственниками лидера Киргизии, считала именно свой вид ресурса решающим в победе 2005 года и последующем сохранении стабильности.

Данный тип противостояния кланов может быть безопасным только в случае его трансформации в русло открытой политической конкуренции и жёсткого разграничения полномочий. В противном случае данное противостояние дезориентирует государственный аппарат, ведя к его деградации и социальным катаклизмам. А мятеж, как показала практика, способны подавить только осознающие свою миссию регулярные войска и связанный внутрикорпоративным и идейным единством государственный аппарат, а не опричники, наёмники или нищее чиновничество, работающее на «земле».

Деидеологизация режима Бакиева, представлявшего из себя конгломерат «крышующих» экономику топ-менеджеров, предопределило его недолговечность. Однако провозглашение государственной идеологии всегда связано с обозначением друзей и врагов государства и оценкой исторического прошлого Кыргызстана. Что требует определенного политического мужества. Только в этом случае высший чиновник – президент – мог бы претендовать на статус национального лидера. Провозглашение такой идеологии неизбежно усилило бы информационные конфликты с соседями, но и дало бы Бакиеву статус «вождя киргизов», продлив его политическое долголетие. Впрочем, выстраивая жёсткую международную политику со всеми мировыми центрами влияния можно одновременно и дружить со всеми. Такова диалектика международных отношений. Но играть в такие тонкие игры удаётся, пожалуй, лишь Нурсултану Назарбаеву.

Затеяв интригу с передачей власти своему сыну Максиму, Курманбек Бакиев совершил главную политтехнологическую ошибку, попытавшись наделить вестернизированного менеджера статусом наследственного президента. Причём посредством всеобщих выборов по азербайджанскому сценарию. Ошибочное видение Курманбеком Бакиевым процедуры выборов как пропуска в «цивилизованный мир» сегодня может стоить ему или его сыну многолетнего абонемента в одну из цивилизованных тюрем этого самого мира.

К тому же для успешной реализации этого проекта нужна была куда более мощная идеологическая легитимация и наличие харизмы родоначальника «династии», которой Курманбек Бакиев, в отличие от Гейдара Алиева, явно не обладал.

Этот персональный бакиевский проект вошёл в противоречие не с киргизским менталитетом, якобы не приемлющем единоличную власть, а с интересами госаппарата, презиравшего Максима Бакиева. Ведь от аппарата потребовалось бы провести выборы «как надо», после чего новый лидер провёл бы его «перетряхивание». Возможно, Бакиев-младший, плативший аппарату взаимностью, вообще отказался бы от его услуг, предпочтя опираться на собственную технократическую клиентелу или «волю народа».

Теперь правящий класс Киргизии решил разделить власть между различными кланами, провозгласив в стране парламентскую республику. Чем закончится этот эксперимент, предсказать несложно. Клановые разборки, войны, распад страны и сползание в один ряд с государствами типа Сомали, существующими только на бумаге.

Что же делать? На наш взгляд, Киргизии необходим авторитетный институт традиционной власти, опирающейся на национальные и культурные традиции народа. Институт арбитражный, надвластный, светский, но обладающий высшим духовным авторитетом нужен для контроля над алчной постсоветской бюрократией, пресечения войн кланов и обеспечения преемственности высшей власти. Если киргизы не верят президентам и премьерам, то, быть может, пришло время избирать ханов? «На саммите СНГ присутствует хан Кыргызстана (Узбекистана, Таджикистана и т. д.)» – звучит достаточно инновационно, но, в общем, традиционно для региона. Вопрос в том, кто первый из среднеазиатских лидеров «застолбит» этот титул за собой.

Андрей Диков

http://www.win.ru/school/4791.phtml