«Интерес к ливийской нефти (запасы оцениваются в 60 миллиардов баррелей и являются крупнейшими в Африке при наименьших в мире затратах на добычу) или природному газу с резервами в 1500 миллиардов кубических метров, - писал итальянский эксперт Манлио Динуччи, - не были первостепенной целью агрессии в Триполи. В прицеле «добровольцев» операции «Объединенный защитник» - суверенные фонды, капиталы, которые Ливия инвестировала за границу» (1).

Мне уже приходилось писать, что с первых же дней агрессии в Ливии и на первых же встречах с «возникшими ниоткуда» представителями «национального переходного совета» Евросоюз принял решение заморозить ливийские инвестиции в итальянских компаниях – Unicredit Banca, Finmeccanica, Eni и других. Этот незаконный отъем имущества суверенного государства был только пристрелкой. Доля Ливии в итальянском банке составляла 7,5 процента, в Финмеханике -2%, в Эни -1.Такого рода небольшие инвестиции в итальянские компании, включая, к примеру, долю в 7, 5 процента в футбольный клуб «Ювентус», представляли для Ливии, скорее, имиджево-политические, чем экономические вложения и оценивались приблизительно в 4 миллиарда долларов. Иное дело - решение о замораживании активов суверенных фондов, которые также инициировал Евросоюз. Эти активы, которыми управлял Ливийский инвестиционный фонд (LibyanInvestmentAuthority, LIA) оценивались в 70 миллиардов долларов, а при включении в оценку LIA инвестиций Центрального банка Ливии и некоторых компаний превышали 150 миллиардов.

Инвесторов привлекал и чрезвычайно динамичный рост активов Ливийского инвестиционного фонда, сделавшего стратегическую ставку на «всеприсутствие» (в Ливии эту политику LIA называли «дипломатией суверенных фондов»). Достаточно сказать, что когда LIA был создан в 2006 году, в его активе было 40 миллиардов долларов, а всего через пять лет инвестиционный фонд смог осуществить выгодные вложения в более сотни североафриканских, азиатских, европейских и североамериканских компаний. Когда в 2004 году США и Европейский Союз сняли с Ливии эмбарго и крупные нефтяные компании вернулись в Ливию, страна, что называется, развернулась. Триполи смог располагать коммерческими излишками от выручки за нефть порядка 30 миллиардов в год, которые были направлены в значительной части на иностранные инвестиции, что объяснялось и стремлением страны отряхнуться от тяжкого груза длительной международной изоляции.

Но на этом пути Ливию подстрегали неожиданные ухабы. Вольница управления баснословными суммами суверенных фондов породила невиданную доселе коррупцию в высшем слое ливийских чиновников, а злоупотребления в «далеких широтах» выходили из-под контроля лидера Джамахирии. Когда в 2009 году факты коррупции среди высшего эшелона ливийской бюрократии подтвердились, Муаммар Каддафи принял решение о том, чтобы 30 миллиардов нефтяных дивидендов шли «напрямую ливийскому народу». Это решение внесло трещину в отношения Каддафи и его министерского окружения, на чём и сыграли «глобальные управляющие», прибегнув к захвату суверенных инвестиционных фондов еще до того, как решили прибрать к рукам энергетические ресурсы и начать военные действия.

Манлио Динуччи не оговорился, определив охочую до ливийских «суверенных фондов» коалицию американцев и европейцев как «добровольцев» операции «Объединенный защитник» (надо сказать, простенько и без вкуса назвали натовские стратеги кампанию в Ливии). НАТО с самого основания этой организации претендовала на то, чтобы быть средоточием глобальной политической мысли, центром «управления и контроля» планеты, удовлетворяя ненасытные аппетиты инвесторов-добровольцев, вложившихся в это авантюрно-агрессивное и почти семейное предприятие. Европейский Союз, НАТО, ООН, Мировой банк и Валютный фонд, Европейский банк реконструкции и развития, вашингтонская администрация, мириады НПО, в названиях которых непременно присутствует что-то «глобальное», а в попечительских советах - одни и те же лица из двух десятков мировых семей-брендов, почти стопроцентно взаимозаменяемы. Разные названия – как деривативы при перестраховании рисков от всех нас, обычных людей, склонных сторониться самозваных «коллективных защитников».

Операция по захвату «суверенных фондов» в Ливии проходила в обычном для «коллективного управляющего» режиме, при подкупе инсайдера из Ливийского инвестиционного фонда. Информации дали просочиться через одну из дипломатических телеграмм Wikileaks: 20 января 2011 года инсайдер информировал посольство США в Триполи, что Ливийский инвестиционный фонд депонировал в банки США 32 миллиарда долларов. Месяцем позже американское казначейство эти активы «заморозило». По официальному заявлению американской администрации, речь шла о «самой крупной сумме, когда-либо заблокированной в США, которую Вашингтон сохранит на депозите ради будущего Ливии». Без сомнения, эти деньги послужат не только «для будущего Ливии», но и для настоящего Соединённых Штатов, чей долг на сегодня составляет уже 14, 3 триллиона долларов. Свои бюджетные дела одновременно поправил и Евросоюз, заморозив через несколько дней после «операции» министерства финансов США еще 45 миллиардов евро ливийских активов. С тех пор о новых акциях европейского «наркоза» путем заморозки ливийских счетов сообщалось неоднократно. Десятки миллиардов долларов ливийских средств, замороженных в западных банках, угрожали монополии Всемирного банка и МВФ на инвестиции в «проекты развития» в странах третьего мира. Теперь эти деньги будут работать в интересах западных финансовых институтов…

Захват ливийских фондов особенно драматически сказался на крупных проектах, направленных на развитие Африки…Осталась без средств на развитие Ливийская арабо-африканская инвестиционная компания, планировавшая увеличение инвестиций в горно-добывающие, туристические и другие проекты преимущественно в к югу от Сахары. Та же участь постигла проект первого в Ливии спутника связи Rascom. Запущенный на орбиту в 2010 году, спутник символизировал путь Ливии к независимости от коммуникационных систем США и Европы, принося ежегодную экономию ливийскому бюджету в сотни миллионов долларов.

Еще более важной для ливийской экономики была реализация проектов по созданию независимых финансовых институтов, запущенных Африканским Союзом: были учреждены Африканский инвестиционный банк с центральным офисом в Триполи, Африканский валютный фонд со штаб-квартирой в Камеруне и Центральный африканский банк, базирующийся в Нигерии. Развитие этих финансовых институтов было нацелено на то, чтобы помочь африканским странам выйти из-под контроля Всемирного банка и МВФ. Предполагалось также положить конец использованию франка КФА (африканского франка), навязанного 14-ти бывшим французским колониям. Курс франка КФА изначально был привязан к французскому франку; в 1999 году, после введения евро, франк КФА привязали к евро. В обмен на гарантию конвертируемости франка КФА со стороны Франции руководство бывших колоний согласилось поместить 65 % своих валютных резервов на специальный счет в казначействе Франции, а бывшей метрополии было предоставлено право вето в отношении денежной политики стран зоны франка в случае овердрафта счета. Влияние бывшей колониальной державы на финансовую политику зоны африканского франка планировалось исключить, переходя в интересах этих и других африканских стран к единой денежной системе. Замораживание ливийских активов нанесло удар по этим проектам.

Потери от захвата ливийских нефтяных и газовых ресурсов еще предстоит оценить. Признание сначала Францией, а теперь уже и Великобританией «национального переходного совета» как законного представителя Ливии позволило западным транснациональным компаниям в корне пересмотреть условия контрактов и платить Ливии лишь символическую цену за право на эксплуатацию ресурсов. Манлио Динуччи назвал эту новую данность примером классической колонильной войны.

По мнению ряда экспертов (2), иностранное вторжение в Ливию, что бы об этом ни говорилось, - свершившийся факт, а «квартирьерами» классической колониальной войны выступили нефтяные компании и западные инвестиционные банки.

В своё время, после снятия с Ливии санкций, нефтяные компании, устремившиеся в страну, были сильно разочарованы. Ливийское правительство на основе системы, известной под названием EPSA-4, предоставляло иностранным компаниям лицензии на эксплуатацию нефтяных ресурсов на условиях сохранения самого высокого процента от добытой нефти у государственной нефтяной компании (NationalOilCorporationofLibya, NOC). Учитывая жесточайшую конкуренцию, процентные выплаты государству порой доходили до 90 процентов.

Интрига с ливийским «переходным национальным советом» родилась, естественно, не в Бенгази, а в Вашингтоне, Лондоне, Париже.«Совет» понадобился не только для пересмотра условий нефтяных контрактов, но и для «легитимизации» захвата «центра управления» ливийскими ресурсами…

От имени «переходного национального совета» была создана «Ливийская нефтяная компания». Манлио Динуччи называет создание такой управляющей структуры «пустой раковиной, готовой для работы с инвесторами в налоговом раю». «Раковина» должна сменить ливийскую госкомпанию, когда «коалиция» получит контроль над нефтяными зонами. По прогнозу итальянского аналитика, ее миссией будет предоставление лицензий на чрезвычайно благоприятных условиях американским, английским, французским компаниям. И, напротив, наказание тех, кто «до войны» был в первых рядах добычи и переработки ливийской нефти: наказание может ожидать итальянскую ENI, заплатившую в 2007 году миллиард долларов, чтобы обеспечить себе концессию до 2042 года, немецкую Wintershall, идущую следом за итальянской. Под угрозу показательной порки подпадают российские и китайские компании, которым Каддафи пообещал отдать нефтяные концессии, которые отберут у американцев и европейцев.

Планы «объединенных защитников» предполагают приватизацию государственной нефтяной компании в обмен на «помощь» Международного валютного фонда для восстановления объектов промышленности и инфраструктуры, разрушенных все той же коалицией. Понятно, резюмирует М.Динуччи, ради чего в Бенгази одновременно с «Ливийской нефтяной компанией» создают и параллельный «Центральный банк Ливии». Готовится еще одна пустая раковина с важной будущей миссией; «национальный совет», формально управляя суверенными ливийскими фондами и тем, что останется от «разморозки», не станет чинить препятствий «эффективному управлению» «защитников ливийского народа».

Кто заморозил, тот и размораживает. Британский хранитель замороженных ливийских инвестиций в 25 миллиардов евро банк HSBC сейчас готовит в Бенгази к запуску тот самый «Центральный банк Ливии». Потом будет проще для британского и других дружественных банков перенаправить финансовые потоки в нужном для «объединенного защитника» направлении.

Требовалось весьма специфическое чувство юмора, чтобы назвать бомбежки НАТО операцией «Объединенный защитник». Однако, похоже, эти люди не склонны шутить, навязывая собственную повестку дня, финансируя мятежников на чужой государственной территории, разжигая конфликты, войны и революции под фальшивым флагом «ответственности защитить».

Сегодня Ливия, завтра – Сирия, Иран, Россия. «Невозможно вообразить, - пишет публицист из Таиланда, - что какое-либо государство на Земле будет терпеть финансируемые иностранцами подстрекательства к бунтам, подкуп, мятежи, не пытаясь восстановить порядок. На самом деле, если государство не занимается восстановлением порядка перед лицом финансируемых извне мятежей и насилия, на него ложится вина за несостоятельность и пренебрежение своими прямыми обязанностями».

Когда глобальные СМИ и подручные «мозговые центры» без устали и под разрушительные бомбардировки «Объединенного защитника» продвигают свою агрессивную «ответственность защитить», пора действительно формулировать альтернативную повестку дня: ответственность за восстановление порядка и обеспечение безопасности суверенных государств перед лицом непрошенной рейдерской «защиты».

_________________________________

(1) www.voltarenet.org Manlio Dinucci, Réseau Voltaire, 22 avril 2011

(2) См, кпримеру, For West’s Oil Firms, No love Lost in Libya. Guy Chazan, The Wall Street Journal, 15 avril 2011.

И. Лебедева

http://www.fondsk.ru/news/2011/05/15/ograblenie-livii-est-li-zaschita-ot-globalnogo-rejderstva-ii.html