На протяжении полувека я наблюдал с близкого расстояния, как ошкуривалась и растлевалась отечественная «элита». В итоге она сдала и предала свою страну и заразила шкурничеством и преклонением перед Западом свой народ. Измена наверху вызвала растерянность внизу. Люди наши патологизировались. И возникла неслыханная в мировой истории система самогеноцида.
Думаю, на десятки и сотни лет хватит работы историкам и философам – осмыслить то, что с нами произошло и происходит. И вот недавно появился большой материал доктора филологических наук Татьяны Мироновой «Телетранс: Избирательные технологии превращают Россию в дурдом». Многие выводы и соображения этой статьи подтверждаются моими наблюдениями.
Мы, говорит Татьяна Миронова, уже устали от обилия нездоровых лиц в метро, нервных срывов близких, истерических выпадов со стороны сослуживцев, а главное, от весьма далеких от здравого смысла рассуждений этих самых сослуживцев и ближних. Безрассудство на грани безумия свойственно сегодня сознанию многих наших соотечественников. Словно о нас сказано православным провидцем, что наступят времена, когда весь мир будет сведен с ума, а тех, кто сохранит здравый рассудок, объявят безумцами.
Ощущение всеобщей эпидемии сумасшествия не иллюзия, это действительное состояние многих людей, которое можно назвать повальной шизофренией общества. Нарушение способности думать проявляется в наивно упрощенном восприятии мира вещей и событий. Причем у больного может сохраняться способность анализировать факты и делать собственные выводы, но связь события и суждения о нем — случайна, к примеру о погоде будет сказано, что «идет дождь, потому что синоптики обещали плохую погоду». Психически нездоровый человек не критичен в своих размышлениях. Некритичность больного ума выдают рассуждения типа «Лужков с Путиным повысили пенсию на шесть процентов, молодцы, о людях заботятся!». Шизофреник и говорит без речевых ошибок, и предложения строит внешне правильные, но все это лишь пустая умственная жвачка.
Изменение личности — психиатрический диагноз. Человек с изменением личности не распознает «иерархии мотивов своего поведения»: когда ему дано выбирать между чашкой кофе и визитом к больной матери, он выберет кофе и найдет своему выбору весомые оправдания, вроде того, что мать-де о нем мало и плохо заботилась. У больного с диагнозом «изменение личности» сформированы патологические потребности, часто выступающие в виде навязчивых идей. Он может стремиться делать большие и дорогостоящие покупки или чрезмерно много есть, или навязчиво приставать к женщинам. Свои действия больной не в состоянии контролировать, его легко заразить новой «манией». Вот шквалом обрушивается на нас с экрана пропаганда пива и заставляет миллионы мальчишек и девчонок шизофренически завороженно разгуливать по улицам с пивными бутылками в руках, в затяжку прикладываться к ним с истомленным жаждой видом. И если спросить, зачем они так много и озабоченно пьют пиво, ответом послужит шизофреническое, вдолбленное в их головы через экран — «чтобы не дать себе засохнуть».
Нарушение мышления, изменение личности — это еще не все симптомы, которые сближают телезрителя с шизофреником. Шизофреникам свойственны галлюцинации — видения, к которым больной относится как к реальности, он, по сути дела, живет в параллельном действительности мире. По уверениям психиатров, эти галлюцинации настолько жизнеподобны, их образы так ярки и чувственны, что убедить больного в том, что перед ним лишь плод его воспаленного воображения, невозможно. А ведь галлюцинация шизофреника по своей психологической природе сходна с живой экранной картинкой, которую наблюдает по телевизору наш зритель. Чувственность и достоверность образов, яркость впечатлений переживают и тот, и другой. Именно так, как развивается шизофреническая болезнь, — от потери логики в сознания до ярких, убедительных галлюцинаций, — вырабатывается шизофреническое, галлюцинационное мышление у теле- и радиослушателей, навязываемое им особыми приемами подачи информации.
Главная цель разработчиков информационных технологий — манипулировать массами, чтобы гарантированно иметь власть, получаемую на всеобщих, прямых, равных и тайных выборах, которые еще в XIX веке умные люди России назвали «четыреххвосткой», очень точно сравнивая с плеткой, которой в Древнем Риме повелевали рабами. При помощи технологии внушения человек разумный переделывается в «человека голосующего», в микроэлемент людской биомассы, которая, послушная внешним импульсам-командам, действует как машина для голосования. Манипуляция людьми получила ученое название нейролингвистического программирования (НЛП).
Определение гласит: «НЛП — это речевое воздействие человека на человека с целью создания у последнего новых программ поведения и действия». Еще нас убеждают, что НЛП — это всего-навсего «процесс ускоренного обучения и переучивания, избавления от нежелательных стереотипов поведения, создания новых программ поведения». Но во всех этих формулах четко проговаривается, что некто посторонний для личности составляет ей новую программу поведения, избавляет ее от «стереотипов», нежелательных этому стороннему лицу! Как будто носитель нейролингвистических технологий один владеет истинным знанием о мире и исповедует властный подход к остальным: «Человек — это текст, который можно и нужно править».
Именно в сознание личности бесцеремонно вмешивается некто, называя наши разум и душу «неправильным текстом», готовый одно стереть из памяти, другое изменить на противоположное, втемяшить в качестве приятного то, что тебе до глубины души противно. Методики нейролингвистического программирования провозглашают идею порабощения наших душ: «Человек, общаясь с другим, представляет для последнего его территорию, которую он сам формирует сообразно его собственной карте». На захваченной агрессивным чужаком «территории» осуществляется «побуждение к реакции, противоречащей, противоположной рефлекторному поведению организма, ведь нелепо внушать что-либо, что организм и без того стремится выполнить».
Дадим, говорит Татьяна Миронова, честное определение нейролингвистическому программированию, открыто применяемому сегодня в выборных игрищах, на политических ристалищах.
Нейролингвистическое программирование — это психологический захват души, насилие над личностью, которая может почувствовать агрессивное вторжение (и тогда в ответ резкий отпор насильнику — «Не лезь в душу!»), а может и не почувствовать. В последнем и состоит дьявольское искусство технологов нейролингвистического программирования, которые, уже открыто и нагло бахвалясь, называют себя «жрецами-лингвистами», чтобы жертва их насилия не почувствовала воздействия, чтобы психические перемены произошли в человеке незаметно для него самого.
Нейролингвистическое программирование — это чужое вмешательство в подсознание человека, чтобы управлять им незаметно для него самого. То, что политтехнологи, эти «жрецы-лингвисты», называют подсознанием, христиане именуют глубиной человеческой души, и всякое вторжение в нее очень точно определяют как соблазн и искушение.
Вторжение в подсознание осуществляется прежде всего путем гипнотического транса. Гипнотический транс — особое состояние человека, когда он способен легче всего воспринять и усвоить внушение, чужую программу, команду извне. Эта технология открыта психиатром Эриксоном в конце XIX века и долго применялась в лечебных целях, но бурное развитие телевидения позволило политтехнологам применить ее к совершенно здоровым людям. Введение в телевизионный транс полностью совпадает с технологией введения в лечебный гипнотический транс.
Человек должен находиться в удобном для него положении, например, лежать на диване или расслабленно сидеть в кресле после рабочего дня. Его внимание должно быть сосредоточено на каком-либо предмете, и таким предметом как раз является телевизионный экран — яркое пятно с постоянно изменяющимися красками, само собой притягивающее взгляд. Человек ни о чем не должен думать и не иметь в эту минуту никаких забот — именно в таком состоянии опускается на свой диван телезритель, отрешившись от служебной и домашней суеты. Такова отправная точка телевизионного транса, во всем подобная профессионально-гипнотическому трансу.
Затем технологи «расщепляют» сознание и подсознание клиента, то есть выключают разум, убедив человека ни о чем не думать. В состояние легкой дремоты или медитации зрителя перед телевизором приводит цепь быстро сменяющихся изображений, на которых невозможно сосредоточиться: сознание выключается само собой.
Глубина такого транса может быть различной. Хорошо, если человека теребят дети, просят проверить уроки или почитать книжку, замечательно, когда недовольно ворчит жена, раздраженная тем, что муж не смотрит любимый ею сериал, просто отлично, если вдруг зазвонит телефон или сбежит молоко на кухне. Гипнотический транс не любит таких «вдруг», его спугивает внешняя суета, и тогда душа человека остается малоповрежденной. Но если всего этого нет и вы завороженным взглядом сосредоточились на волшебно мерцающем экране, тогда ваша душа — в чужой и очень опасной власти. Именно тогда и происходит беспрепятственное «формирование программ поведения человека, его целеустановок.
Простейшие операции наведения гипнотического транса — присоединение к источнику внушения, подчинение этому источнику, закрепление в состоянии гипнотического транса с выключенным сознанием, но открытым подсознанием, управление путем внушения новых для вашего жизненного опыта программ — такова азбука нейролингвистического программирования. И пускай бы этими методами лечили психически больных, но нейролингвистическое программирование применяют к людям здоровым, которые, получив дозу внушения, и начинают вести себя, как психопаты.
С отключенным сознанием, как бы в полусне, человек не фильтрует поступающие ему информацию и команды, они беспрепятственно проникают в подсознание и переправляются в сознание. В результате мотивы своих поступков жертва гипнотического транса не может объяснить даже сама себе, об этом знает только тот, кто записал ей команду на «подкорку».
Запрограммированных на избрание «любимого кандидата», можно наблюдать во время любых выборов, когда на избирательный участок приходят растерянные, озабоченные, несколько подавленные люди, рассеянно берут бюллетень, долго и напряженно вглядываются в длинный список, будто силясь что-что вспомнить, и затем ставят галочку против какой-то им самим неведомой фамилии. Специалисты по выборным технологиям, рекламируя свои услуги, хвастают, что, «по разным оценкам, посредством воздействия на подсознание избирателей можно привлечь от 2—3 до 10—15 процентов голосов от числа проголосовавших». Однако более пессимистичные оценки дают цифру в 35 процентов всех избирателей, воспользовавшихся своим правом выбора. Именно такую цифру называли американские консультанты после победы Ельцина в 1996 году, когда говорили об эффективности своих избирательных технологий.
Примерно такое же число дал опрос населения после президентских выборов в июне 1996 года ( «Коммерсант-Daily» , 1996, 29 августа): «Для 32 % из тех, кто голосовал за Б.Ельцина, его победа была безразлична, и лишь 67% были удовлетворены ею». Командный импульс голосовать за Ельцина был сильным, но кратковременным, и уже в сентябре 1996 года уровень доверия к только что избранному президенту составил, по данным ВЦИОМ, всего 12 %.
Каковы же информационные «отмычки» для «взлома» наших душ? Внедряясь в подсознание, специалисты по нейролингвистическому программированию преодолевают особые «фильтры» души, которые процеживают поступающую информацию. Эти «фильтры» хранят рассудок от грубых повреждений, стараясь не допустить помрачения ума. Подсознание может выключать память, спасая от «перебора» сведений, заведомо ненужных ее хозяину.
И если вы твердо убеждены, что не пойдете голосовать, так как выборы — это смесь махинаций и профанаций, то все кандидатские имена со всех углов и столбов будут скользить мимо вашей памяти.
Подсознание работает как «фильтр», не воспринимая, отбрасывая от себя нежелательное для человека. И когда старому коммунисту пытаются объяснить, что Компартия, которой он предан всю жизнь, запятнала себя репрессиями и уничтожением православных священников, он «затворит свой слух».
Человеческое подсознание в угоду хозяину способно все оправдать, все объяснить, все простить. Получив внушение любить президента как отца родного, человек «на уровне подсознания» принимается оправдывать, обеливать его, очищать от всех преступлений, грехов и ошибок: во всем виноваты окружение, помощники, подчиненные, пришельцы с Марса, солнечная активность, но только не президент. И что бы ни происходило, будьте уверены, — оправдание любимому президенту всегда найдется.
Самый устойчивый из психологических барьеров подсознания, спасающий человека от информационного вторжения в душу, — его убеждения, в терминологии политтехнологов — «барьер мифов». Для взлома этого барьера политтехнологи разработали особо хитрые «отмычки». Так, убежденно верующего православного может подвигнуть идти голосовать православный священник и только за православного, чем пиарщики очень активно пользуются, выпуская на арену агитации лукавых людей, ряженых в рясы и убеждающих голосовать «по воле Божьей». По этой же причине пиарщики любят «подавать» своих кандидатов в пейзажах с церквами и крестами. Подсознание верующего без сопротивления принимает подобный сигнал: «Свой — православный!».
Крепким барьером на пути чужеродного вторжения в подсознание является частокол профессиональных знаний. К примеру, люди, профессионально занимающиеся словом — писатели, журналисты, филологи, артисты, психологи, политики, только посмеются над дешевым выборным шантажом «Голосуй, а то проиграешь», не поверят актеру, с восторгом уверяющему, что книга Ельцина «Записки президента» — как «Война и мир» Толстого, тот же масштаб, яркость мысли, художественное мастерство.
Серьезным препятствием для проникновения чужаков в подсознание является и так называемый межличностный барьер, та волна неприязни, что вздымается в душе, когда слышишь о ненавистных по опыту жизни людях. Разве можно было расположить избирателя к Ельцину, собравшемуся во власть на новый срок, разрушившему страну, спустившему жуликам народную собственность, развязавшему гражданскую войну? Но и этот кажущийся непреодолимым барьер подсознания сумели взломать политтехнологи. Они не стали придумывать Ельцину новый «имидж», а, словно забыв о своем подопечном, взялись менять «имидж» его соперников-коммунистов. Переименовали их в «красно-коричневых», внушили, что при «красно-коричневых» в России будут голод и гражданская война, и тем самым изменили к ним отношение населения. Накопив огромный опыт взлома подсознания, политтехнологи скоро и ненавистное народу имя Чубайса принудят воспринимать с благожелательным добродушием: не тряпка, жесткий, волевой, сумел навести порядок в энергетике, наведет его и в России.
Каждый человек имеет свои, порой очень личностные барьеры подсознания из верований, знаний, убеждений и ими заграждается от чужих, непрошеных вторжений в свою душу, следовательно, во время таких массовых кампаний, как выборы, искателям душ нужно одновременно находить «ключики» для миллионов людей. Есть ли такие универсальные «отмычки»? Да, они есть. Все теле- и радиоканалы строго контролируются или властью, или их хозяевами, и сведения поступают к зрителю и слушателю в «упаковке» комментария или с «биркой» оценки их журналистом. Военная хроника из Чечни в 1995-1996 годах могла не содержать никаких рассуждений репортера, но, рассказывая о противоборствующих сторонах, тележурналисты русских солдат называли «федералами», а чеченских бандитов — «полевыми командирами», и зритель интуитивно сочувствовал партизанским командирам, героически сражавшимся с непонятными «федералами».
Лжезакон свободы информации втолковывает наивным гражданам, что средства массовой информации в демократическом обществе показывают то, что хочет видеть большинство телезрителей, что это-де «народный заказ». Но разве катящий с телеэкрана вал насилия, секса, лицемерия, подлости жаждет видеть народ? Да если какой космический пришелец, ничего не зная о нашей цивилизации, судил бы о ней только по тем фильмам, которые вышли на экраны за последние годы, он вынес бы твердое убеждение, что Россия — страна убийц, проституток и наркоманов. А ведь нас всерьез убеждают, что мы именно такие, какими нас показывают, нам внушают, что мы агрессивны и злы по своей природе и телевидение объективно, прямо-таки зеркально отражает наше лицо и нашу натуру.
Нас убеждают, что «черный ящик» в углу комнаты — наш друг, наше окно в мир, наше око, следящее за самым интересным в мире. Это подкупает нас доверять экрану как собственным глазам, что вкупе с раскрытыми при помощи телевизионного транса вратами нашего подсознания и делает зрителя послушной игрушкой в руках политтехнологов.
«Расщепление» сознания может достигаться самыми хитроумными способами. На экране возникает известное всем с детства по репродукциям в учебниках живописное полотно «Охотники на привале», на котором с удовольствием останавливается наш взгляд, интуитивно возрадовавшись образам детства и школьных лет, и вдруг изображение начинает оживать, охотники встают, собаки вскакивают, а зритель, естественно, вздрагивает, на миг поверив, что ему все это «чудится» и что он сходит с ума. Эта мгновенная потеря ощущения реальности сама собой расщепляет сознание и вводит человека в гипнотический транс.
Когда доза информации попала на подсознание тележертвы, телезрителя немедленно выводят из состояния полузабытья. Чаще всего это происходит при помощи серии ярких вспышек, на которые реагируют глаз и мозг, как бы пробуждаясь от усыпления. На это пробужденное сознание снова воздействуют еще более усиленной дозой информации, которая проникает в человеческий ум и память в состоянии постгипнотического внушения, очень благоприятном при управлении человеком извне. Такова схема активного воздействия на подсознание человека техническими приемами телерекламы.
А теперь представьте, что все эти приемы бьют в одну и ту же точку, преследуют одну и ту же цель: заставить народ голосовать за нужного властям кандидата, за угодный правителям выборный думский блок. Получив сверхдозу такого внушения, человек, все защитные барьеры подсознания которого взломаны, все фильтры души уничтожены, просто заболевает манией любви и преданности, становится сам не свой, в нем отчетливо проступают симптомы психического изменения личности.
