Разобравшись с иностранными инвестициями, нам теперь нужно понять, может ли Россия обеспечить внутренние инвестиции в производство товаров первого и второго типов за счёт частных источников и в условиях открытой экономики и свободного перетока капитала. В этом нам помогут рассуждения Вишневского, присоединившегося к моделям Адама Смита и Давида Рикардо. Для того чтобы разобраться с открытой экономикой, рассмотрим пример Р.Вишневского с мандаринами и тюленями.

Вишневский излагает пример международной торговли мандаринами и тюленьим жиром по А. Смиту, который считал, что у любой страны есть товары, себестоимость производства которых, выраженная в универсальном эквиваленте (деньгах, например, монетах), является минимальной в мире. Например, у марокканцев это будут мандарины, а у эскимосов — тюлений жир. Запас же универсального эквивалента как в отдельной стране, так и в мире ограничен. Поэтому в случае отсутствия международной торговли, для обеспечения потребностей населения каждая страна вынуждена будет распределять свой запас монет между производством ВСЕХ товаров. При этом часть товаров будет производиться с огромными по мировым масштабам затратами монет, что будет отвлекать ресурсы от производства товаров, по которым страна имеет абсолютные преимущества. Так, несчастные эскимосы горбатятся над мандариновыми плантациями в теплицах, тратят огромное время, а мандарины все равно кислые, мелкие и зеленые. А из-за этого и на добычу тюленя остается мало времени и этим занимается мало эскимосов. Поэтому и мировое производство тюленьего жира мало.

Обратная ситуация у марокканцев: большая часть марокканцев безуспешно ловит тюленей, тогда как маленький остаток производит небольшое количество вкусных мандаринов. Теперь начинается международная торговля. Эскимосы забрасывают свои мандариновые плантации и валом валят на ловлю тюленей «за себя и за того марокканского парня», аналогично марокканцы оставляют бесплодные поиски тюленей и производят много вкусных мандаринов. В результате мир в целом выигрывает: универсальный эквивалент стал распределяться более рационально: там, где выгодно ловить тюленей, он расходуется только на ловлю тюленей, а там, где выгодно выращивать мандарины — только на их выращивание.

Спрашивается, а может ли какая-либо из стран проиграть, хотя мир в целом выигрывает? Нет, не может. Дело в том, что при длительном сроке в экономике Смита-Рикардо должно установиться равенство экспорта и импорта. В начальном положении килограмм мандаринов в Эскимосии во столько раз дороже килограмма тюленьего жира, во сколько раз выше его себестоимость, выраженная в монетах, допустим, в пять раз. Аналогично, в Марокко килограмм тюленьего жира гораздо дороже килограмма мандаринов, допустим в десять раз. Это значит, что марокканский купец, закупивший в Эскимосии на один килограмм мандаринов пять килограммов тюленьего жира, получит за них в Марокко пятьдесят килограммов мандаринов! Не в накладе и эскимосский купец: за один килограмм тюленьего жира он получит в Марокко мандаринов, эквивалентных пятидесяти килограммах жира. По мере развития торговли, производители мандаринов в Эскимосии и тюленьего жира в Марокко будут разоряться, а монеты из этих производств будут перетекать в производство жира и мандаринов соответственно. Ценовые пропорции в двух странах заметно сблизятся. При этом в целом экономика каждой страны выигрывает, ибо она лучше расходует свой запас монет: теперь монеты просто не тратятся на те товары, производство которых нерентабельно, а вкладывается в производство конкурентоспособных товаров. А международные пропорции обмена складываются таким образом, что любой из двух стран выгоднее более конкурентоспособный товар производить, чем покупать, а менее конкурентоспособный — не производить, а покупать. Так достигается международная специализация труда.

У Вишневского всё просто: после того, как установилась свободная торговля между Марокко и Эскимосией, все эскимосы забросили мандариновые теплицы и валом отправились на охоту за тюленем. Но почему-то Р.Вишневский не задал себе вопрос: а что, если количество тюленей в Эскимосии ограничено и недостаточно, чтобы занять всех эскимосов работой по их ловле? Что делать бывшим выращивателям мандаринов, если их невозможно обеспечить работой «на тюленьем фронте», а выдержать конкуренцию с привозными марокканскими мандаринами они не в состоянии? Видимо, умирать от голода или жить на подачки тех, кому удалось устроиться охотниками за тюленями. Но ведь именно такая массовая смерть от голода индийских ткачей и произошла, когда они не смогли выдержать конкуренции с англичанами за продукцию индийского сельского хозяйства, а стать превратиться из ткачей в крестьян они не могли, потому что все земли были уже заняты! Об этом, кстати, пишет и сам Паршев, да видимо, Вишневский до того места в книге просто не дочитал. Следовательно, хотя международная торговля и выгодна, каждая страна может налагать ограничения на участие своих граждан в международной торговле, если значительная часть населения не может перейти на работу в те отрасли, где у страны имеются относительные преимущества.

Но именно такое положение имеет дело в России. В силу более высокого уровня издержек российской экономики, для нормального её функционирования необходим более высокий удельный вес производства средств производства относительно производства потребительских благ (по сравнению с экономиками других стран). Этот удельный вес дополнительно увеличивается по мере отдаления звеньев технологических цепочек от производства потребительских благ и приближения их к базовым сырьевым отраслям. Это дополнительный фактор, обуславливающий повышенную ресурсоёмкость и энергоёмкость российской экономики, которая неустранима, даже если бы технологический уровень был бы одинаков со странами Запада. Прежде всего, это относится к повышенному расходу энергоресурсов и строительных материалов. Но по этой причине, если в России установить мировые цены (для этого достаточно отменить таможенные пошлины) и одинаковые принципы налогообложения разных отраслей, то все перерабатывающие отрасли окажутся в менее выгодном положении, чем иностранные производители импортируемых товаров. Просто потому, что зарубежные производители продуктов глубокой переработки, в силу меньшего расхода ресурсов, могут за одно и то же количество нефти дать больше своей продукции, чем аналогичное российское предприятие. Не выдерживая конкуренции с импортом за российские нефть и газ, российские отрасли глубокой переработки разоряются, и в России останутся только несколько отраслей, обслуживающих «трубу». Но поскольку запасы нефти в России ограничены, то всё население не сможет стать нефтяниками. Почему-то этот вариант в рассмотрениях Вишневского упущен.

Но есть в теории Рикардо ещё один подводный камень. Рикардо доказал выгодность международной торговли даже для страны с высоким уровнем абсолютных издержек, но его модель дополнительно предполагала запрет на перемещение капитала между странами. Сам Рикардо это оговаривал, а Р.Вишневский предпочёл об этом просто умолчать.

Именно такое положение имеет место в российском случае: превышения абсолютных издержек производства практически всех товаров в России по сравнению с минимальными мировыми делает невыгодным инвестирование высвобождающихся в России капиталов в собственное производство. Поэтому режим свободного перемещения капитала не имеет для России смысла, ибо, согласно теореме Паршева, отток капитала всегда будет больше притока.

И все эти факторы, вместе взятые, указывают на то, что стандартные способы включения в международное разделение труда, используемые в других странах, в России неприменимы. И при самом критическом отношении к конструктивным положениям книги Паршева, в этом главном вопросе он тоже оказывается прав, в отличие от таких критиков, как Вишневский, использующий неприменимые в российских условиях экономические теории для оправдания того неизбежного разграбления, которому подвергается Россия в условиях открытой экономики. Мало того, обычные (принятые на Западе) капиталистические производственные отношения не могут охватить всю Россию и не позволят ей вступить в международное разделение труда, так как в ней слишком мало (если есть вообще) производств, с продукцией товаров первого типа, конкурентоспособных на мировом рынке. А неконкурентная продукция глобальный рыночный капитализм не интересует. Что же касается производства товаров второго типа, то этим в России сможет заниматься только государство, потому что в обозримой исторической перспективе ни у какого олигарха или даже акционерной компании не хватит для этого денег. (А если через много лет такие деньги у частников появятся, то они предпочтут их вложить в других странах, а не в производство товаров второго типа внутри России.)