Такая политика велась с самого основания советской хозяйственной системы. Весьма показательны на этот счет сведения П. Янишевского , — до революции чиновника Госбанка России, который в 20-ые годы вел в Госбанке СССР отчетность по продаже золота за границу, а впоследствии сбежал за границу, — предоставленные им в Берлине по поводу финансового положения советского правительства. Так он пишет:
“По книгам Госбанка за 9 лет, с 1923 по 1930-31 гг. Рейхсбанк получил от нас золота свыше одного миллиарда марок, английские банки – на 600 млн. марок, скандинавские и американские – на 650 млн. марок. Я считаю, что не только весь золотой запас, но и значительная часть добычи золота за последние 8 лет, как и золота, захваченного в церквах и у частных лиц, распродано за границей…. На вопрос: сколько же осталось у советского правительства золота, я могу по совести сказать – максимум на 50-60 млн. золотых рублей. А валюты в Госбанке вряд ли наберется на миллион — два долларов. Как только собирается на несколько сот тысяч долларов, так ее экстренным порядком, часто на самолетах посылают в Берлин на платежи по векселям.”
Для сравнения – ныне в российских финансах, и именно в тот момент, когда требуются огромные капиталовложения в изношенные, много лет не обновляемые основные фонды страны, царит прямо противоположная картина. Золотовалютный запас России достиг невиданной во времена СССР величины — почти 80 млрд. долларов ( во всем огромном 300 — миллионном СССР он никогда не превышал 10-15 млрд. долларов). Только за один год 2003 год ради пополнения валютных резервов из страны было вывезено материальных ресурсов на 30 миллиардов долларов и ничего материального не ввезено взамен. Для сравнения весь объем импорта за 2003 год составил порядка 70 млрд. долларов. Ныне основой резервов денежной базы страны является иностранная валюта – ситуация просто немыслимая в СССР. Если проследить динамику денежной массы страны за последние годы ( сайт в Интернете http://www.cbr.ru) , то становится понятным, что так называемые рубли эмитировались Центральным Банком России только под прирост валютных резервов, что указывает на полную неспособность современной экономики России самой порождать свою первичную денежную базу ( стабильный компонент денежной массы без чековых депозитов коммерческих банков). Денежный фетишизм и пренебрежение к сфере реальных материальных потребностей людей и хозяйства в головах нынешних российских властей заняли прочное место.
Конечно, современные Системы Местных Обменов не есть полноценные некоммерческие хозяйственные системы, к каковым с полным правом можно отнести экономику СССР. Они сейчас в принципе не могут автономно существовать без «внешней» рыночной экономики, несмотря на оптимистические заявления своих основателей о том, что в некоммерческих организациях скоро будут изготовлять все вплоть до парфюмерии и автомобилей и даже организовывать и поддерживать большие технические системы вплоть до районных электростанций. Процессы накопления в современных СМО идут достаточно медленно, механизмы ценообразования весьма несовершенны и базируются в основном на тех ценах, которые формирует внешняя рыночная экономика (LETS – системы), либо на понятии эквивалентности рабочего времени. Кроме того, существуют значительные препятствия в политической сфере западных государств, в которых нет никакого законодательства, регламентирующего некоммерческие хозяйственные системы. Обязательство выплачивать налоги законным средством платежа приводит к тому, что в СМО должны заниматься рыночной торговлей хотя бы для того, чтобы иметь деньги для выплат налогов. Кроме того добровольный труд в СМО законодательством западных стран часто рассматривается как наемный с целью извлечения прибыли, что приводит на практике к конфликтам с местными судебными властями, видящими в такой деятельности нарушение капиталистических законов. Так в 1998 году сторонники французской СМО в г. Арьеже потерпели юридическое поражение. Исправительный суд приговорил трех членов пиринейской СМО к штрафу. Судьи приравняли факт починки крыши одной бедной женщине в обмен на несколько тарелок соевого пирога к тайной недекларируемой работе, что является составом преступления, известного под названием «незаконная конкуренция». Якобы от того, что бедной женщине, у которой все равно не было денег, починили бесплатно крышу – пострадали законные коммерческие предприятия по ремонту.
Анализируя западный опыт некоммерческих местных экономик конечно желательно найти нечто полезное в применении в разрешению той кризисной ситуации, которая сложилась в экономике России благодаря усилиям реформаторов переиначить все жизнеустройство страны на иностранный лад. Я полагаю, что напрямую копировать этот опыт в России сейчас не имеет серьезных перспектив. Во-первых, по тому, что в экономике страны сложилась куда более серьезная ситуация, чем в экономиках западных стран с точки зрения состояния материально-технической сферы. А во-вторых, потому, что в России процессы объединения в солидарные общности исторически лучше идут путем объединения сверху на основе мощной объединяющей идеи, нежели на основе индивидуального осознания членами общества целесообразности того или иного пути. Кстати и сейчас в России массово используются нерыночные методы ведения хозяйства, инициируемые местными или районными администрациями. Например налоговые зачеты ( т.е. выплаты налогов не деньгами, а продукцией предприятий и хозяйств), а также различные денежные суррогаты, инициированные местными властями, были и остаются важным механизмом сведения хозяйственных балансов в нынешней России на местах. Одно время налоговые неденежные расчеты практиковались и на государственном уровне (например, так называемые зачеты по Лифшицу), но с переполнением каналов обращения денежной наличностью в связи с благоприятной коньюктурой мировых цен на сырье они постепенно сходят на нет. Некоторые экономисты усматривают уход в бартер, взаимозачеты, неденежные расчеты просто как практику ухода от налогов. На самом деле все это является примером социального предпринимательства ответственных людей, стремящихся удержать на плаву стремительно разваливающуюся хозяйственную систему страны. Изучая современный западный опыт нам нужно брать из него не конкретные формы, а тот дух социального предпринимательства, который является решающим, те экономические идеи, которые положены в основание некоммерческого хозяйствования вообще , соотнося все это с тем колоссальным опытом советского хозяйства, который есть у нашего народа и который реабилитируется ныне существованием и развитием западных некоммерческих Систем Местных Обменов.
Практика некоммерческого хозяйствования могла бы стать основой финансирования современной политической партии, отстаивающей интересы страны и народа, при условии, что она была бы поддержана или инициирована самой партийной организацией. Тогда бы не пришлось жаловаться на отсутствие источников финансирования своей деятельности, как сейчас жалуются региональные отделения КПРФ, утверждая, что это во многом предопределило поражение партии на прошедших парламентских выборах 2003 года. Более того, политическим оппонентам было бы тогда трудно упрекнуть партию в использовании денег олигархов, да и у самих партийных лидеров появились бы реальные основания предложить людям проект будущего жизнеустройства, основываясь на практическом текущем опыте хозяйственной деятельности, а не ссылками на угробленный, между прочим не без их участия, социализм. Но все это тема отдельной работы.
