Как живет преподаватель вуза в постсоветской России? Об этом говорят и пишут и либеральные, и оппозиционные СМИ. Справа мы слышим бодряческие речи о демсвободах, отсутствии идеологической цензуры, о ранее запрещенных Бердяеве и Франке, лежащих теперь в общедоступных магазинах. Слева – печальные рассказы о низкой зарплате, бытовой неустроенности преподавателей и т.д. и т.п. Сам я принадлежу к стану патриотической оппозиции, но в данном конкретном случае не вполне согласен с этим общим местом наших патриотических газет и журналов.
Это правда, что преподаватель получает сегодня унизительно мало, но это не вся правда, и если можно так выразиться, не самая важная правда. Если бы дело было б только в низкой зарплате, в трудностях бытового характера, в отсутствии высокого комфорта… В конце концов в годы послевоенной разрухи преподаватели и учителя, впрочем, как и все остальные советские люди, вообще получали хлеб по карточкам, ходили в гимнастерках, и не изъявляли недовольства… Потому что знали, что всей стране трудно, но мы в кратчайшее время залечим военные раны. А заглянув еще дальше в нашу историю, мы увидим, что в послереволюционные, тоже тяжелые, голодные времена, доценты и профессора царских университетов, продолжали работать в советских вузах и тоже в большинстве своем не возмущались, довольствуясь скудными пайками, терпя трамвайную толкучку. Хотя надо заметить, привыкли они совсем к другой жизни — обеспеченной, богатой, к своему экипажу, к своей ложе в театре, к обеду в лучших ресторанах. Но они верили, что большевики поднимут страну из руин, сделают из крестьянской России Россию стальную, индустриальную и с каждой стройкой, с каждым новым заводом эта их вера находила подтверждения. Они не хотели, чтобы прервалась традиция русской науки, и пытливые глаза комсомольцев, пришедших с фронтов гражданской, полуграмотных, но жадно вгрызающихся в науку, опять таки убеждали их, что все это не зря.
А теперь обратимся к положению постсоветского преподавателя. Действительно, в прежние советские времена он жил материально лучше. Зарплата доцента доходила до 300 – 400 полновесных советских рублей. Он мог рассчитывать на дешевые профсоюзные путевки в южные санатории, на регулярные поездки для повышения квалификации в лучшие вузы страны и за рубеж, в соцстраны. Он мог спокойно, за счет государства столько, сколько надо летать на научные конференции в разные уголки Союза – от Риги до Алма-Аты. Обо всем этом нынешний преподаватель только мечтает. Но и описывать его положение черными красками тоже будет преувеличением. Действительно, рядовой кандидат наук получает сегодня от 2 до 3 тыс. и половина этой суммы уходит на оплату квартиры и коммунальных услуг. Но при этом он подрабатывает в двух, а то и трех коммерческих вузах, занимается репетиторством, возможно, получает какой-нибудь грант. В итоге вполне может набираться сумма, все же вполне достаточная для сносного житья. Разумеется, приходиться себя в чем-то ограничивать. Но все таки пока это не полная и беспросветная бедность. Заметьте, я говорю только о рядовых преподавателях, которые крупных научных премий не удостоились, в начальство не пролезли, взяток не берут, а на своем месте честно делают свое дело. А вот тут Вот тут и начинаются мотивы моего непраздничного настроения.
Либеральные СМИ уверяют нас, что в нынешней России нет больше государственной, официальной идеологии. Позволю себе в этом усомниться. Послушайте речи наших политических деятелей – начиная с Президента и кончая лидерами демократических партий. Все они говорят о том, что наступило время прагматизма, что во главу угла и люди, и государства должны ставить материальные интересы, что настоящий, ответственный гражданин – тот, кто зарабатывает деньги, потому что с его доходов выплачиваются налоги, его активность порождает рабочие места. Посмотрите, какие передачи показывают по государственному ТВ:
- в одной за чемодан с деньгами предлагается предать, «съесть» своих товарищей по команде;
- в другой демонического вида ведущая всячески оскорбляет участников, подначивает их «ставить подножки» друг другу и опять – за некий гонорар в дензнаках;
- в третьей развязный ведущий соблазняет участников ширпотребом и призами.
Напомню, речь идет именно о государственном ТВ, которое контролируется, финансируется и в определенной мере направляется государством. Иными словами, речь идет о своеобразной государственной политике, пускай и в завуалированной форме.
Скажу больше, наше государство заинтересовано в том, чтобы у широких слоев населения сформировалось такое мировоззрение, делящее мир на хороших богатых, и никчемных бедных. Если учесть, что наше сегодняшнее государство состоит из чиновников и политиков, а также примкнувших к ним бизнесменов, которые очень и очень хорошо нажились на распаде СССР и на дележе советской госсобственности, то понятно, что это мировоззрение направлено не на что иное как на поддержку такого государства – государства непуганых и наглых воров и бандитов, государства продажных и успешных политиков-перевертышей.
И это мировоззрение есть не что иное как политическая идеология, причем, довольно сомнительная с точки зрения нравственности. Не суть важно, что эта новая, постсоветская идеология, в отличие от старой, советской не формулируется в кодексах, программах и уставах, не преподносится специально подготовленными политинформаторами, а «размазана» по фильмам, рекламным роликам, шоу. Так она даже эффективнее, так она не замечается сознанием, пролезает в подсознание и противостоять ей еще трудней. И создаваемый ею «герой нашего времени» – бандит, бизнесмен-спекулянт, валютная проститутка, влиятельный и продажный негодяй-политик, разительно отличаются от героев советской пропаганды. То есть от ученых, кладущих все силы на освоение космического пространства, рабочих и инженеров, живущих интересами своего производства, своего завода, полярников и моряков-подводников, офицеров и солдат. Повторюсь, различие именно разительное и ужасающее. Это ведь какой провал организовали наши СМИ с их либеральной политикой между двумя, соседними поколениями, даже не между отцами и детьми, а между старшими и младшими братьями!
Мое отрочество пришлось на перестройку, я принадлежу к поколению, которое в детстве мечтало об освоении планет Солнечной системы, экспедициях в Дальний космос, которое не сомневалось, что к 21 веку на Земле будет покончено с войнами и эксплуатацией и человечество в едином порыве станет творить новую жизнь, осваивать вселенную. Мы зачитывались книгами Ефремова, Павлова, Мирера, Снегова, Булычева, мы обклеивали стены в своих домах портретами космонавтов, мы зачитывались популярными книжками по астрофизике, считая, что это — прикладная литература, что это — подготовка к нашей будущей профессии. Мои нынешние студенты младше меня лет на 15-20, они родились в последние годы перестройки или первые годы после крушения СССР. Но у них совсем другие герои, другие фото на стенах, и даже фантастику они читают совсем другую. Не ту, где речь идет об ученых, укрощающих природу, о космонавтах, буравящих космос ради всех людей Земли, где приходят друг другу на помощь и умирают ради друга, где люди образуют с инопланетянами единую Галактическую Семью, Кольцо, а ту, где инопланетяне — враги и агрессоры, где каждый – сам за себя, где главная цель жизни – властвовать над планетой, системой, Галактикой.
Результаты воздействия новой идеологии налицо. Выросло целое поколение, которое все меряет на деньги, делит человечество на богатых-«умников» и бедных – «лохов». Все рассуждения о христианском милосердии к бедным, о творческой радости труда, о невозможности все пересчитать на деньги оно воспринимает как сказочки «отсталых», «совковых» «преподов». Ты им говоришь о Циолковском, пожертвовавшим всем ради науки, а они смеются. Хотя при этом любят смотреть спутниковые каналы, которых, равно как и спутников, без Циолковского не было бы. Испанский философ Ортега-И-Гассет называл таких особей «человек массы», «новый варвар», который пользуется благами цивилизации, не только не желая их воссоздавать, но и не испытывая ни малейшего уважения к создателям этих благ.
Не все, конечно, такие среди них; встречаются и нормальные, но — с каждым годом все реже. Наше «самое демократическое в мире» эрэфовское высшее образование постепенно переходит на коммерческие рельсы и поэтому этому самому демосу, то бишь народу, теперь в вуз попасть все трудней и трудней. Среди студентов преобладают выходцы из богатеньких семей, пропитанные самодовольством и презрением к тем, кто зарабатывает «меньше, чем папа». Они и не хотят ничему учиться, они уверены, что учеба в вузе – это пять лет ничегонеделанья, если «папа» заплатил за обучение. Мне самому не раз приходилось сталкиваться с искренним возмущением таких «студентов». » я за учебу плачу, а вы мне двойку ставите!». И с растерянным смущением деканатов: а как же мы их отчислим, если и так у вуза денег нет.
Но может так дело обстоит только с подрастающим поколением, которое попало в жернова между двумя историческими эпохами и поневоле оказалось «лишним». А науку государство поддерживает, лелеет и видит в ней опору «молодой и динамичной российской, демократии». Как бы не так! И в области научной, также как и в педагогической сфере наблюдается не просто полный развал, а возмутительное потакание разрушительным тенденциям и даже их подталкивание, причем, со стороны тех, кто призван беречь нашу науку как зеницу ока.
На заре научной революции, в 16-17 века наука была уделом частных лиц, ученых-энтузиастов, вроде Кавендиша, Галилея и т.д. На свои деньги они создавали лаборатории, делали опыты, на свои деньги вели огромную всеевропейскую переписку, которая стала основой будущих научных журналов, по своему почину создавали сообщества ученых, которые затем превратились в Академии. С тех пор утекло много воды. Наука превратилась в социальное предприятие национального и международного масштаба, исследованиями занимаются огромные коллективы ученых, целые институты. От результатов этих исследований зачастую зависят престиж, а то и безопасность государств, судьба тысяч и тысяч людей. Во всем мире поддержка фундаментальной науки теперь — прерогатива государства. В отличие от частных лиц государство может вкладывать деньги в исследования, которые дадут реальные плоды разве что лет через сто. В отличие от частных лиц государство может финансировать высшее образование, подготовку научных кадров, что тоже не дает сиюминутной прибыли.
А что мы видим в нашей отечественной науке, на 18 году перестройки? Ситуацию 16-17 века! Ученый предоставлен сам себе. Если хочешь заниматься наукой, занимайся! Но расходы на научные конференции и командировки оплачивай, будь добр, сам. Расходы на специальную научную литературу тоже оплачивай сам. Нужен какой-нибудь современный прибор – покупай… за свой счет! Короче, как выражались классики советской сатиры: спасение утопающих – дело рук самих утопающих.
Вузы, научные институты, даже академии наук по большому счету брошены на произвол судьбы. Вместо того, чтобы расширять площади, вузы вынуждены сдавать в аренду коммерческим фирмам целые этажи. Приборы, лабораторный инструментарий, даже мебель зачастую не обновлялись с советских времен. Не хватает денег на самое необходимое – включая подписку на научные журналы. А те скудные средства, которые удается выбить, а также получить за счет коммерческих наборов студентов руководство вузов тратит на помпезные ремонты в кабинетах ректоров и проректоров, на мраморные фасады и колонны у входа. Не редкость ситуация, когда в вузе протекает крыша, а в это время первый этаж «одевают» в мрамор. И поскольку все контролирующие инстанции от обкома до патркома вуза приказали долго жить, а вузовская демократия давно уже превратилась в фикцию, никто ни за что не несет ответа.
Идет большой отток кадров из науки. Не выдержав финансовых трудностей, беготни по трем вузам, люди уходят в банки, в госструктуры, благо с ученой степенью там не пропадешь. Молодежь стойко не хочет идти в науку, и это понятно, если вспомнить, что мы уже говорили о тех сегодняшних студентах, из которых набирают аспирантов. Качество научных работ падает, диссертации почти открыто продаются и покупаются, ученая степень постепенно лишается былой престижности. Количество научных публикаций, ценность которых равна нулю, потому что они посвящены не научным проблемам, а конъюнктурному полуграмотному воспеванию рынка, демократии, либерализма, растет как снежный ком.
В официальной, правительственной «Российской газете академик Алфимов и доктор физмат наук Минин открыто признают: наша наука умирает. К 2015 году, когда уйдет из жизни советское поколение ученых, в науке останется малочисленная группа специалистов, которая скорее всего не найдет себе необходимого количества преемников. (».оссийская газета», 26 марта, 2003 года) Это пишет, повторюсь, официальная, правительственная газета, а вовсе не орган ЦК КПРФ газета «Правда».
А государство в этих поистине катастрофических условиях разводит руками: денег нет. На новые яхты и самолеты президенту и членам правительства, на бесчисленные и бессмысленные празднества, проводимые с помпой, невообразимой для бедной страны, на льготы олигархам, на дорогущие ремонты в налоговых инспекциях, на повышения окладов госчиновникам – на все это и на многое другое деньги есть, а на российскую науку – нет! Ситуация напоминает ту, что сложилась в педагогической сфере: на уровне деклараций государственная политика провозглашает прекрасные лозунги, а реальная государственная политика сводится к хладнокровному устранению от нужд гибнущей российской науки, а то и к сознательному ее добиванию.
Если учесть благоговение наших сегодняшних властей перед Западом, а также готовность их выполнять все указания, которые нашептывают господам из Кремля североамериканские «консультанты», то понятны истинные мотивы такой политики. Америке и Западу вовсе не нужна сильная Россия, какой бы она ни была социалистической или капиталистической. При реализации нового, американского мирового порядка России уготована роль сырьевого придатка, фактически колонии с вполне бутафорской «независимостью». А аборигены колонии, по мысли западных сверхчеловеков, должны довольствоваться, максимум, средним или среднеспециальным образованием, потому что их удел – быть рабочими при западных инженерах на западных корпорациях, а то и обслугой, кормящей, поящей и развлекающей новых хозяев. Собственная высокоразвитая система образования и наука будет представлять большую опасность: университеты выращивают интеллектуалов, многие из которых могут задуматься над тем: почему их страна, некогда бывшая на первых ролях в мире, теперь стоит в одном ряду с Конго и Аргентиной, на чем основаны претензии Запада грабить и выжигать напалмом любую страну в мире, справедливо ли, что рабочий в Малазии и России получает вдвое, втрое, вчетверо меньше, чем рабочий в США на той же корпорации и за ту же работу? Интеллектуалы могут, разобравшись в истинном положении дел, возглавить протестное движение, дать ему идеологическое обоснование. Нет, новым, «мягким колонизаторам» выгоднее постмодернистский потребитель, который живет настоящим и ничего, кроме рекламных газет не читает.
Разумеется, дети элиты и в такой России будут обучаться в университетах, но в университетах Запада, где им привьют соответствующие ценности, взгляд на «пакс американа» как на естественное положение вещей, а на его противников, как на маргиналов и экстремистов. Это удобнее и выгоднее – сделать «своими» элиты иностранных государств через обучение на Западе, чем содержать за океаном колониальные войска и постоянно подавлять мятежи.
Эту новую методу страны Запада уже опробовали на своих бывших африканских и азиатских колониях.
