Командировка эта для меня уже третья по счёту и, хочется верить, что последняя. Скорее всего — последняя, потому, что следующая моя командировка в Чечню в качестве оперативного работника уголовного розыска состоится разве что уже после третьей чеченской войны. Только не считайте, что в Чечне наступила тишь, гладь да божья благодать. Всё с точностью наоборот. Чечня с каждым месяцем всё дальше уходит и от России и от понятия цивилизованного государства.
Моя первая командировка в Чечню в посёлок Ачхой Мартан была зимой 2000 года, когда только начала создаваться структура МВД республики, и большую часть личного состава тогда составляли откомандированные сюда из разных регионов России профессионалы. Чеченцев почти не было. И каждый, кто принимался на службу, проходил тщательную проверку, как на предмет принадлежности в прошлом к бандформированиям, так и на уголовное прошлое. Оставляли лучших. И это были действительно самые надёжные и преданные делу люди. Ведь многие из них пришли во вновь создаваемые органы внутренних дел почти сразу после освобождения, когда никто толком не знал, что будет завтра. Останется здесь законная власть или опять придут боевики. Одеть милицейскую форму в этой обстановке было уже поступком.
Это время можно смело назвать «звёздным» временем чеченского МВД. Задержания бандитов, убийц, похитителей людей, вымогателей следовали одно за другим. Мы разворачивали оперативные подразделения, создавали агентурную сеть, налаживали контакт с населением. Именно тогда было задержано и передано суду большинство самых отпетых «отморозков» и бандитов. Мы наглядно видели, что люди поверили нам, доверяют нам, надеются на нас. Отлично работали военные комендатуры, в чьих руках находилась тогда вся полнота власти. Честно говоря, уезжая тогда домой, я был спокоен за будущее республики. Мы видели, что ситуация практически переломлена. Мир и порядок должны были прийти на эту землю!
Второй раз я приехал в Чечню через год, весной 2002 года, и почти тот-час в глаза бросились огромные изменения в обстановке. Причём явно не в лучшую сторону. К этому моменту Москва вдруг озаботилась международной легитимизацией результатов военной операции в Чечне и здесь ускоренными темпами начала создаваться местная администрация во главе с бывшим муфтием Чечни Ахмадом Кадыровым. Ни для кого не было секретом, что совсем недавно Кадыров сам воевал в рядах боевиков и не раз призывал к священной войне против России, но не найдя общий язык с арабскими ваххабитами, пошёл на разрыв со вчерашними союзниками и оказался в полной изоляции. Переход его на нашу сторону был во многом вынужденным для него шагом, так как ко времени начала второй чеченской войны он фактически был уже обречён. За ним шла охота. Несколько раз на него совершались покушения, было убито более десяти его сторонников — имамов традиционного ислама, несколько родственников. Конечно, его переход на нашу сторону был большой удачей. За ним сложили оружие и прекратили сопротивление ещё несколько влиятельных командиров. Но и переоценивать этот шаг не стоило. Обещанного им самим «массового» перехода боевиков на сторону «федералов» не произошло. А с его уходом с должности верховного муфтия и назначением его временным главой администрации Чечни, его влияние сильно упало. И причин тому было несколько.
Приехав в Чечню во второй раз, я почти сразу столкнулся с неприятными новостями. Оказалось, что с приходом Кадырова во власть на местах произошла фактическая «зачистка» местной администрации и МВД. Были уволены или сняты с должностей большинство из тех, кто пришёл к нам в первые, самые трудные месяцы войны. Главы администраций, начальники поселковых и районных УВД. Со слезами на глазах мой близкий товарищ — один из первых назначенных на должность и получивших офицерские погоны милиционеров в Ачхой Мартане, рассказывал, как его просто вышвырнули со службы, а на его место пришёл один из близких Кадырову людей. Бывший боевик, чьи братья до сих пор воюют в отряде Басаева.
Неприятно удивила и поспешность, с которой шла «комплектация» республиканского МВД. Людей принимали на службу фактически без всякой проверки, собеседования и испытательного срока. Достаточно было звонка того или иного кадыровского чиновника и человек уже наутро щеголял в новенькой милицейской форме и с оружием в руках. В ту командировку мы не раз и не два задерживали таких «свежеиспеченных» милиционеров во время грабежей, а то и вовсе при подготовке террористических актов. Помню, как у одного убитого боевика мы изъяли видеокассету, на которой он заснял подробности казни нескольких русских жителей Чечни. В качестве палача выступал он сам.
Боевик был убит в тот момент, когда пытался установить управляемый фугас. В кармане его куртки было найдено удостоверение сотрудника МВД Чечни. Причём не липовое, а настоящее. Целых два месяца этот оборотень в погонах состоял в штате одного из УВД, получал зарплату, которую ему исправно выплачивала Россия и убивал, грабил и всё это время числился на «хорошем счету»…
Почти сразу такие наши операции против оборотней встретили жёсткое сопротивление со стороны Кадырова и его ближайшего окружения. Особенно после того, как на террористической деятельности и связи с боевиками попались несколько людей из его личной охраны. Они были задержаны, но в тот же день фактически отбиты специально прибывшим отрядом кадыровской охраны. Разразился громкий скандал и тогда из Москвы вдруг поступил приказ, который фактически запретил нам любые действия против Кадырова и его окружения. Нам «доходчиво» объяснили, что теперь этим будет заниматься ФСБ. Мол, это их работа выявлять боевиков…
Именно тогда я почувствовал, что ситуация в республике начала явно ухудшаться и проседать. Тогда появились первые ещё негласные указания, опираться при проведении арестов и задержаний на собственные (читай — российские) силы, «ограничить» доступ к информации сотрудников МВД чеченцев и проч. в этом же духе.
МВД Чечни всё более явно стало раскалываться на местное — «чеченское» и пришлое — «российское» МВД. И раскол этот с каждым месяцем углублялся. По мере разрастания «чеченского» МВД и сокращения «российского», мы оказывались во всё большей изоляции. Внешне всё было по-прежнему. Чеченцы продолжали хлопать нас по плечам, касаться щеками щёк, по кавказской привычке дружеского приветствия. Нас всё также называли друзьями, поднимали тосты за «боевое братство» и «единство». Но всё чаще выезды на операции заканчивались ничем, если об этих операциях был предупрежден кто-либо из местных милиционеров. То, вдруг, в самый ответственный момент не оказывалось горючего или ломался транспорт. Дальше больше — арестованный вечером с поличным бандит утром, вдруг, оказывался выпущенным на свободу «за недостаточностью улик» или переданным в другое УВД, где его, оказывается, давно разыскивали и откуда он просто исчезал в неизвестном направлении, чтобы вскоре вновь объявиться «в деле».
Потом нам уже с раздражением стали выговаривать, что «самостоятельные» действия, без согласования с местными УВД вообще «чреваты» и могут плохо закончиться. Боевики, мол, в окрестностях, шалят. Не ровен час, чего случится…
И случилось. Одна из групп захвата, выехавшая в район на задержание преступника, в дороге наехала на мину. По словам единственного оставшегося в живых офицера, машину на выезде из посёлка остановил местный милицейский блок-пост, который более чем хмуро поинтересовался куда это они (оперативники) направляются и почему никто об этом не предупреждён. Машину задержали минут на десять, и несколько раз за это время один из чеченцев связывался с кем-то по рации. Потом оперов отпустили и через километр машина наехала на мину…
Совпадение? Возможно. Но я не верю в такие совпадения…
Второй раз я покидал Чечню с тревожным сердцем. Было видно, что хаос в республике стремительно нарастает. Что к власти приходят откровенные бандиты и враги России, и что Москва, закрывая глаза на этот беспредел, стремительно утрачивает контроль над обстановкой
И вот теперь эта командировка.
Когда я приехал, офицер, которого я сменял, меня спросил: «Книг много с собой взял?» Я удивился — в каком, мол, смысле? А он пояснил: «Хочешь вернуться живым — запирайся на все эти четыре месяца в кабинете и читай романы. Дальше столовой не выходи. И ни во что не вмешивайся!»
Всю мудрость его слов я понял очень скоро.
Никакой оперативной работы мне вести больше не пришлось. Местные кадры уголовного розыска — несколько молодых нахальных чеченцев на первом же совещании откровенно зевали и слушали вполуха. После совещания меня пригласили к начальнику УВД, где начальник местной СКМ подполковник милиции, который ещё два года назад числился среди личного состава одной из банд, раздражённо сказал, что у его людей и без моих указаний работы хватает. И посоветовал мне для начала ни во что не вмешиваться и пару месяцев «повходыт в курс дэла»…
Вся привычная нам оперативно-розыскная деятельность в республике фактически свёрнута. МВД Чечни превратилось в кормушку для прокадыровских тейпов и репрессивный аппарат самого Кадырова. Фактически это его личная армия, куда набирают лишь преданных ему лично людей. При этом совсем не предполагает, что эти люди будут воевать против боевиков. Наоборот. В некоторых районах республики УВД превратились в легальные «офисы» боевиков, где боевик может спокойно легализоваться, получить или поменять документы и даже поступить на службу. Прикомандированный «русский контингент» находится в полной изоляции и под тщательным контролем. Любой шаг в сторону или самостоятельное действие может, в лучшем случае, закончиться скандалом, после которого ты будешь обложен, как волк, в худшем — получишь пулю в спину или окажешься в горном «зиндане» в роли живого товара, торговля которым теперь вновь начала расцветать. Причём заправляют этой торговлей люди из ближайшего окружения нынешнего главы временной администрации.
Дошло уже до того, что начали похищать начальников райотделов отделов ФСБ. За последние месяцы, как минимум, двое из них побывали в руках похитителей. Один смог сбежать, другого обменяли. Обоих их избивали и пытали. Оба только чудом остались в живых. Сейчас оба офицера лечатся в одном из московских госпиталей. Есть все данные, которые позволяют утверждать, что за этими похищениями и недавними подрывами машин с сотрудниками ФСБ стоят опять же люди близкие Кадырову.
Фактически, сегодня ситуация в республике скатилась к временам, когда ею правил Джохар Дудаев. Тот же беспредел и беззаконие под видом легитимной власти. Только в роли «оппозиции» выступают уже не поддерживаемые Москвой обиженные на «дядю Джо» бывшие его сподвижники, а масхадовско-басаевские полевые командиры, оказавшиеся перед лицом нового хозяина Чечни Ахмада Кадырова. Противостояние между ним и боевиками — вот сегодня основная ось, вокруг которой вращается жизнь в республике. Казалось бы, можно только радоваться, что наконец среди самих чеченцев нашлась сила, способная взять на себя тяжесть борьбы с боевиками. Да не тут-то было. Проблема в том, что и для боевиков и для кадыровцев Россия, русские одинаково чуждый элемент. Разница лишь в том, что боевики откровенно воюют против нас, а кадыровцы делают это исподтишка, пользуясь при этом полной политической и финансовой поддержкой Кремля. Для русских, живущих здесь, никакой разницы между теми и этими нет. Их как убивали, так и убивают, как грабили, так и грабят. Исход русскоязычного населения продолжается.
При этом кадыровцы действуют всё более самоуверенно. С каждым месяцем возможности и права находящихся здесь силовых структур сокращаются и отнимаются в пользу аналогичных чеченских. Сегодня ни одно задержание, ни одну силовую операцию невозможно произвести без разрешения кадыровской администрации и координации с ней. Эффект от таких операций, понятное дело, приближается к нулю. Информация «сливается» и продаётся на всех уровнях.
За офицерами ФСБ, которые до сих пор действуют в Чечне достаточно автономно и не очень-то оглядываются на кадыровскую администрацию, идёт настоящая охота. Только за последние месяцы их более 30 раз обстреливали из стрелкового оружия и гранатомётов. Причём, по словам самих офицеров, больше половины случаев — дело рук кадыровцев.
Армейцы сегодня просто загнаны в казармы. Им запрещено входить в посёлки и аулы. И даже действующие в горах группы спецназа ГРУ всё чаще попадают под огонь не боевиков, а кадыровской милиции, которая, якобы, ведёт там борьбу против отрядов боевиков и «по ошибке» обстреливает армейцев.
Расширяется и раскол в самом чеченском обществе. Население буквально живёт между двух огней, когда выбирать приходится лишь между тем, кто тебя будет грабить — боевики или те же боевики, но в форме федеральных силовых структур. «Эскадроны смерти» исправно работают с обеих сторон. Понятное дело, что такая ситуация ничего, кроме озлобленности, в чеченцах не вызывает. Большинство из них во всём происходящем винит Россию. А это более чем благодатная почва для вербовки всё новых и новых «шахидов», которые, обвязавшись взрывчаткой, отправятся мстить за весь этот беспредел в наши города.
Чем закончится эпоха Кадырова, предположить не трудно. С каждым месяцем он всё смелее и жёстче говорит с Кремлём. Кадыров слишком хорошо понимает, как крепко он взял за горло Москву. Сейчас, в преддверии думских выборов, и за год до президентских, Кремль будет готов согласиться на что угодно, лишь бы сохранить видимость «стабильности» и «мира» в Чечне. Цена этой «показухи» — укрепление авторитарного кадыровского правления. Уже сегодня администрация Кадырова забрала под себя все основные финансовые источники в республике. Люди Кадырова занимают все мало-мальски значимые посты и должности. Под рукой Кадырова почти 5-тысячная армия МВД и личной охраны. Сегодня Ахмад Кадыров может диктовать Кремлю любые условия, и тот примет их без обсуждения. А вот что делать завтра с этой армией и её «батькой» — вопрос открытый.
Подполковник милиции «Гром»,
Zavtra.ru
Glazev.ru
