На эти удары по сознанию необходимо отвечать через абсолютное предъявление необоснованности, необъективности и интеллектуальной ничтожности вбрасываемых «аналитических» поделок, через ясную демонстрацию и проведение достойной позиции России.
Седьмой урок состоит в том, что основа победы и поражения заключается в идентификационной мощности армии и населения страны и в способности применять консциентальное оружие.
Кто я и кто мы — вот два вопроса, от способности быстро и точно решать которые зависит победа в современной войне.
Эти вопросы касаются и военного и гражданского, и рядового и майора и генерала.
Идентификация является предельно материально-конкретной вещью и относится не только и не столько к идеологии, сколько к позиционированию себя в мире, пространстве и времени.
Кто враг? Будут ли тебе стрелять в спину? Кто тебя обеспечивает и поддерживает, а кто мешает или действует против тебя на поражение и твою смерть? Кто сидит за тем вон кустом? Или в той части города, в котором идут бои. Чья колонна движется вон там и чей вертолёт летит вот тут? Насколько достоверна информация, что ты получаешь на бумаге или через наушники, и точно ли автором этой информации является твой штаб? Каков статус этого журналиста и кто в данный момент работает через данный привычный канал телерадиопередач?
Кто ты, когда стреляешь в стреляющего в тебя человека, для себя, для него, для своих родных, для своих соотечественников, для «мировой общественности»? И кто они — эти «соотечественники», «мировая общественность» или «развитая цивилизация»?
Типичные «медленные» опознавательные знаки уже не только плохо работают или не работают вовсе, но и работают против, поскольку тотальная дезориентация противника является одной из ведущих деятельностей современной боевой организации.
В этой войне символов, кодировок, этикеток, флажков, наклеек, маячков, целеопределителей, целеуказаний и систем ложных целей и ориентировок, в этой войне идентификаций и аутентификаций (как перепроверок и выверок производимой идентификации) побеждает тот, кто ясно знает себя и своё сообщество, кто умеет быстро и точно формулировать свою идентификацию и производить достоверную идентификацию других.
Защита свободы и полноты идентификации, максимально эффективная работа с собственной и чужой идентификацией определяются новым типом оружия — консциентальным, т.е. оружия, поражающего сознание.
В основе такого поражения лежит уничтожение ядерной человеческой способности к свободному восстановлению культурно-исторической традиции и конструированию образа себя. Способность к свободной идентификации делает жизнь человека принципиально открытой и, в то же время, очень жестко задающей единство самосознания и строго определённую позицию через рефлексию собственного призвания и самых дорогих человеческих связей. После уничтожения такой способности человеку может быть навязана или наведена любая идентификации, которая необходима субъектам извне для решения чужих данному сознанию задач.
Идентификация строится на основании воображения — деятельности по порождению образов и сущностных символов. Именно символические ряды и само воображение подвергаются замещению или слому в первую очередь.
Разумеется, в массовом плане базовую работу по поражению сознания в настоящее время выполняют средства массовой информации и коммуникации. Не случайно аналитики РЭНД-корпорации Дж. Аркилла и Д. Ронфельдт ещё пять лет назад писали о необходимости создания «специальных медиа-войск» (special media forces). Именно под прикрытием, под «крышей» журналистики, как было показано выше, действуют боевики Пятой мировой войны.
Однако идентификация и консциентальное оружие касаются буквально всех отраслей и видов современного военного противоборства: от формирования позиции высшего руководства до защиты электроники и правильного подбора средств маскировки.
Отсюда следует несколько выводов.
Первое. Основная задача новых войн состоит в борьбе за идентификацию и поэтому происходит отказ от привычного деления участников противостояния на военных и гражданских. На наших глазах пассивное население, резко отличающееся от военных, превращено в активных участниках войны, в, как минимум, «электорат», «болельщиков», в непосредственно действующее «общественное мнение» войны.
Население сегодня не просто учитывается при организации и ведении боевых действий, но и целенаправленно вовлекаются в качестве зрителей и участников-наблюдателей. Для этих наблюдателей разыгрываются «мыльные оперы», являющиеся не только операциями прикрытия, не только «непрямыми действиями», но и непосредственно механизмами прямого консциентального действия — на поражение сознания. Важнейшую роль здесь играет не информационная и не информационно-психологическая, а идентификационная безопасность.
Второе. На место традиционного военно-промышленного комплекса приходит новая военная организация общества — медиа-экологическо-коммунально-промышленный комплекс или единый мощностной комплекс, в составе которого исходно включены и журналисты и аналитиками, и мониторинги окружающей среды и коммунально-социальные инфраструктуры жизнеобеспечения и национальная промышленная система.
Третье. На смену конармии гражданской войны, танковым корпусам Второй мировой войны, оружию сдерживая и возмездия Третьей мировой войны, «финансовой бомбе» Четвёртой мировой войны в качестве основного оружия приходит консциентальное, организующее борьбу и конкуренцию сознаний в реальном времени. Консциентальное оружие как образующее новую формацию войн и социальной организации требует новой организации военного дела, прежде всего, комплексности и упор на проектно-разведывательно-ударные системы.
Проектно-разведывательно-ударные системы являются ключевым звеном новой революционной милитарной логистики и основаны на проектно-сетевой соорганизации ударных и мыслительно-аналитических комплексов.
Четвёртое. Чечня, Афганистан, Ирак однозначно показали, что непосредственно действующей оперативной единицей новой войны становится небольшая группа прямого боя, на которую завязываются все системы обеспечения: от артиллерии и вертолётов, до стратегической авиации, стратегических и космических сил. Солдат не только остаётся основой боевой мощи любой государственности, но и его роль неизмеримо возрастает в новых условиях.
Непобедимая армия становится невозможной без универсального интеллектуального, инициативного и способного принимать критические решения солдата, а также без лучшего в мире среднего офицерского состава (ротные, старлеи и капитаны), которые собственно и являются современными миниатюрными но полноценными армиями в несколько десятков — сотню человек, и без персонально организованной (т.е. oбеспечивающей не только соединения, но и каждого отдельного солдата и офицера) инфраструктуры научно-методического обеспечения.
Стиль новой войны — когда на успешную боевую работу одного солдата, на организацию точного целеуказания и ситуации боя для него, на выверку и определение степени достоверности его идентификации работают все необходимые штабы и системы войск.
Не случайно, что именно на разрушение этой инфраструктуры, а также общей («гражданской») инфраструктуры жизнеобеспечения нацелены военные действия в сфере экономики и финансов.
В новой войне следующим по важности после идентификации идёт организационно-финансовое оружие.
Восьмой урок состоит в том, что доллар, а точнее, печатный станок и приводящая его в движение группа банкиров ФРС (федеральной резервной системы) в условиях слома или сбивки идентификации делает самые надёжные укрепления пулепробиваемыми.
Фундаментальное условие самоуверенных действий США в мире является навязанный миру с 1972 года долларово-центрированный финансовый миропорядок.
Безусловно, за доллар играет и экономика США, прежде всего, финансовый капитал и его держатели, которым пока что выгодна сильная Америка, военная мощь США, неспособность большинства стран мира вести международные рассчёты не в долларах — это особенно касается России, а также в нерешимости объявлять суверенный или национальный дефолт по долларовым долгам.
Но крайне чувствительная часть силы доллара лежит именно в способности этих зелёных бумаг символически поражать сознания и, следовательно, служить консциентальным оружием — т.е. в сфере идентификационной безопасности.
Мощь и сила доллара определяется как минимум на 50 % исключительно самоопределением населения страны, держателей своей валюты — т.е. идентификационной мощностью народа и страны.
Абсолютно прав доктор экономических наук, советник Председателя Правительства РФ М. Делягин, когда писал, что нельзя финансовую реальность начисто разделять с новой реальностью консциентальных войн: «надувание „мыльного фондового пузыря“ американской экономикой не страшно: он только снаружи выглядит, как мыльный спекулятивный пузырь. На самом же деле львиная доля этих внешне спекулятивных инвестиций направляется в информационные технологии и за счет ускоренного темпа их развития носит для их получателя вполне нормальный производственный, а не спекулятивный характер.
Информационная революция не сводится к техническим изобретениям вроде персонального компьютера, всемирного телевидения или интернета. Эти чисто технические изменения сами по себе не способны изменить общественные отношения. Однако современные информационные технологии впервые в истории человечества сделали наиболее выгодным видом коммерческой деятельности преобразование не мертвой материи, а живого человеческого сознания, — как индивидуального, так и общественного.
Приспосабливать людей к произведенному товару становится более доходно, чем приспосабливать товар к запросам людей„.
Единственным оружием против доллара является самостоятельная политика и сверхиндустриализация — т.е. промышленное развитие России опережающими темпами в 12 — 15 % в год.
Девятый урок состоит в том, что победа в начавшихся и грядущих войнах обеспечивается одновременным применением средств всех типов бывших и новых, самых новейших войн. Отсюда следует с потрясающей ясностью: России срочно нужна принципиально новая армия — армия нового типа, новой организации, нового оружия, новых кадров, нового руководства.
В Ираке мы видели и видим одновременно ведение всех типов и видов войн: идеологической — Третьей мировой войны (“холодной»), определяющей конкуренцию образов жизни и мировоззрений, и финансовой — Четвёртой мировой войны. Война в Ираке показала теснейшую взаимосвязь между собственно военной сферой и идеологической, экономической и консциентальной сферами.
Именно безграничная комплексность средств характеризует начинающуюся войну.
Как к этому готовы ведущие страны мира? Как к этому готова Россия?
Есть все основания говорить о принципиально новом и оригинальном «американском методе ведения войн», как это сформулировал в первые дни после сдачи Багдада генерал Ричард Б. Майерс, председатель Объединённого командования штабов (Gen. Richard B. Myers, chairman of the Joint Chiefs of Staff).
Выработке этого метода предшествовала длительная и очень серьёзная работа военно-дипломатическо-политического сообщества США и НАТО.
В частности, с 1994 года в США разработана и реализована комплексная программа «Революция в военном деле» (The Revolution in Military Affairs (RMA)), разработаны впечатляющие «Единая перспектива 2010» и «Единая перспектива 2020» (Joint Vision 2010 and its extension Joint Vision 2020) и др. общие и частные проекты (для каждый видов и типов вооруженных сил — например, Marine Corps Strategy 21) и программы.
Однако, несмотря на то, что в этих бравых документах заявляется о способности армии США быстро концентрироваться в той точке Земного шара, где необходимо, и делать всё, что необходимо, абсолютизировать данный метод не следует.
Но главное — Россия, заимствуя и перенимая ряд очевидных нововведений, должна выстраивать собственный — российский — метод ведения войн.
Именно вокруг подобного метода строится военная и оборонная организация, которая включает и совершенно новые виды оружия, задействующие новые физические и управленческие принципы, и общую инфраструктуру, и милитарную логистику, и типы кадрирования армии и пр.
Только наличие собственного оригинального российского метода ведения войн и организации оборонной инфраструктуры является условием мировой субъектности России, т.е. возможности для России вести собственную мировую политику: ставить цели, реализовывать свой миропорядок и организовывать на собственных основаниях мировое развитие.
Но, являясь единственным и важнейшим условием для мировой политики России, для того, чтобы Россия действовала как мировая держава, сама только военно-оборонная организация недостаточна.
Главный — десятый — урок Ирака состоит в том, что на гигантскую мощь вооружённого, финансового и масс-медийного насилия США и их союзников против человечества с позиции России необходим принципиально иной — стратегически ассиметричный ответ мощи ненасилия и созидания.
И он лежит, как это ни странно, не только в создании армии — это вещь очевидная и только бездарность и безнравственность высших военноначальников и политического руководства страны не позволила иметь хотя бы недутый проект новой российской армии.
Ответ вообще не лежит в привычно ведомственной военной плоскости, а в плоскости приобретении гражданами России умственной и нравственной самостоятельности, возвращения страны к самостоятельности и всемирно-историческому творчеству — на пути восстановления России как мировой державы.
И это означает 3 вещи в системе:
1. Создание российской системы мирового развития, альтернативного американской демократии верхом на крылатых ракетах, и предложение российской версии миропорядока.
2. Ставку на внутреннюю геополитику — т.е. на сверхинтенсивное развитие российских территорий, наших необъятных пространств.
3. Создание принципиально новой и оригинальной системы защиты страны через единый оборонный комплекс и эффективную армию одновременно с опережающим развитием образования, промышленности, включая сельское хозяйство, и науки.
Только в подобном триединстве лежит адекватный и дееспособный ответ России на вызовы времени.
Ни в коем случае нельзя идти на поводу у своекорыстных и недалёких лоббистов, которые после войны в Ираке радостно квохчут о необходимости увеличения расходов на оборону. Надо, прежде всего, не расходы увеличивать — они будут также бездарно проедены как и до этого — надо решительно гнать взашеи основную часть оборонно-внешнеполитического истэблишмента, кардинально менять весь командный костяк и назначать персонально ответственного за оборону и армию человека. Одного конкретного человека, который либо откажется от тяжелейшей, почти невозможной задачи, — либо возьмётся за решение и примет персональную безоговорочную ответственность за результаты.
Самое страшное, что может произойти в ближайшие годы у военных — так это то, что они станут талдычить и осваивать зады армии США и Великобритании.
Наши лентяи и дураки оказались неспособными защитить СССР в 1991 году, не сумели найти времени, сил и совести, чтобы учиться у американцев в 90-е годы. Теперь же они, дай им волю, в момент, когда надо через немогу проектировать и выстраивать новую собственную армию и оборону, примутся вдруг за учёбу, взберутся на парты.
Самый правильный и жесткий, даже жестокий по отношению к организаторам Пятой мировой войны ассиметричный ответ будет состоять в том, что Россия начнёт себя восстанавливать как мировая держава.
В частности, строить такое качество жизни, которое будет не ниже (что само по себе является крайне высокой планкой), а выше советского и которое будет силою своего примера принуждать весь мир — и «развитый мир» из стран «Семёрки» — хотеть жить, иметь свой дом и семью только в России, поскольку только в нашей России будут сознаны наилучшие условия для того, чтобы оставаться личностью и образовывать свою личность.
Главным военно-оборонным, чисто боевым ответом на упорядочивание мира томагавками является улучшение жизни во всех без исключения территориях России, проведение оставшимися в здравом уме жителями страны согласованного курса на кардинальный подъём жизни, на создание лучших в мире школы, армии, промышленности и науки. Чисто технологической стороной реализации этой самой мощной оборонной политики является создание в стране всеми активными и дельными людьми лабораторий качества жизни (ЛКЖ), которые бы на местах помогали власти, бизнесу, интеллигенции, населению вырабатывать и принимать решения в пользу улучшения жизни на данном конкретном месте.
Именно сеть ЛКЖ является современной формой перспективной общественной жизни в России и инфраструктурной основой новой государственности, поскольку только такая сеть окажется в состоянии полноценно включать жителей территории в решение наиболее острых мировых проблем на данном месте.
Такое включение возможно тогда, когда, с одной стороны, самые активные жители систематически обсуждают ситуацию, выявляют и формулируют главные для данного места мировые проблемы, определяют приоритеты и необходимые средства решения проблем, и, с другой стороны, когда сами эти обсуждения и полагание приоритетов и целей имеет комплексное инфраструктурное обеспечение системными кадрами, знаниями, аналитикой, экспертными системами, организационно-технологической и финансовой помощью, а также присвоением вырабатываемому решению необходимого статуса (поддержкой «сверху»).
Таким образом, ЛКЖ-сеть можно представить в виде множества рефлексивно-коммуникативных площадок, на которых активные и разнопрофессиональные граждане периодически обсуждают проблемы и вырабатывают решения и при этом обмениваются своими проблемами и решениями в сети федерального и мирового масштаба — т.е. в итоге, локально осуществляют мировое развитие и принимают деятельное участие в мироизации. ЛКЖ-сеть следовало бы формировать вокруг широкого общественного движения к мировому качеству жизни.
Каждая ЛКЖ и окружающие её общие или профильные (безопасность, здоровье, самообразование, взаимная финансовая поддержка — кредиты помощи, взаимопомощь и пр.) кружки качества жизни станут узлами сети мирового качества жизни. В каждом кружке будет по 3-5-7 активистов, а вокруг каждой лаборатории — по 3-5-7 представителей кружков (совет руководителей кружков). Сеть ЛКЖ будет связана инфраструктурой научно-методического, аналитического, кадрового, финансового и организационного обеспечения.
Через такую сеть будет определяться и воссоздаваться российская государственность в новом виде — как сетевая рефлексивная государственность 21 века.
В прошлом году, ещё надеясь, что В. Путину или кому-то рядом с ним важно то, что происходит в стране, что он ищет информацию и надеется проводить внесистемную политику не в пользу партий, а во славу России, я написал президенту два открытых письма о необходимости кардинального изменения военной организации страны.
Общий урок Ирака в том, что надеяться следует исключительно на самих себя. Кому нужна Россия — тому и надо сегодня объединяться, разрабатывать стратегические программы восстановления и развития страны.
Иначе и не заметим как нас вслед за иракцами «освободят»…
Впервые опубликовано в журнале Русский переплет:
