Официальной стратегической доктрины пока нет, наметки ее даны в 5 предвыборных статьях В.В. Путина. В них есть реперные точки, вот некоторые из них:
За десять лет Россия должна в полтора раза увеличить ВВП на душу населения - до $35 тыс. на человека. Выйти на экономический рост до 6-7% в год. Через пять лет войти в пятерку крупнейших экономик мира и на треть повысить производительность труда. Локомотивом роста должна стать новая индустриализация и модернизация страны. За ближайшие 20 лет – создание 25 миллионов новых, высокотехнологичных, хорошо оплачиваемых рабочих мест для людей с высоким уровнем образования. На модернизацию ВПК за десятилетие будет выделено порядка 23 триллионов руб…
В принципе, ресурсы для достижения этих индикаторов в России есть, но вопрос в том, в какую систему встроены эти ресурсы, какими связями они соединены в «машину» развития. Если эти связи образуют порочные круги, ресурсы будут исчезать в «черных дырах» разного рода. Если сами порочные круги соединятся в систему, то разорвать их один за другим не удастся – это называется «историческая ловушка». Вырваться из нее можно только посредством радикальной системной трансформацией – революцией какого-то типа, адекватного современному состоянию.
На мой взгляд, в нынешней системе сложились и воспроизводятся мощные блоки для развития при благоприятных условиях для деградации, борьба с которой и поглощает все больше ресурсов. Если так, реализация Стратегии в среднесрочной перспективе проблематична.
Каковы основания для сомнений в успехе реализации этой Стратегии? Рассмотрим три «среза» России, определяющие успех или неудачу:
– «личный состав» страны (общество и народ);
– государство;
– народное хозяйство.
Тезисно изложу мои представления об их состоянии.
1. В ходе перестройки и реформы население получило тяжелую культурную травму. Это была операция войны (экономической и информационно-психологической), результатом которой стали ликвидация СССР и соцлагеря, советского строя. Ради этого были демонтированы две системы, в которые было «упаковано» население России – народ (нация) и общество. Эти системы устроены по-разному, люди в них соединены разными типами связей. Они хорошо изучены в западной антропологии и социологии, средства разрыва связей этих систем и разрушения механизма их воспроизводства известны. Эти средства и были применены, как видно сегодня, с избыточной мощностью.
Бывший советский народ демонтирован, множество атомизированных индивидов лишились связующих систем: мировоззрения, народного хозяйства, коллективной памяти, информационной системы, образа будущего, комплекса нравственных норм. Государство в 1990-е годы выступило на стороне противника этого народа, и произошло глубокое отчуждение населения от государства.
Сильнее всего пострадало русское ядро, т.к. в силу его статуса этническое самосознание русских ослаблено; нерусские народы ушли в этноцентризм, как в бомбоубежище. Кроме того, реформа лишила русских их культурной ниши – промышленности и научно-технической деятельности, а также современного сельского хозяйства. Было демонтировано и созданное в СССР межэтническое общежитие.
2. Кризис конца ХХ в. загнал Россию в историческую ловушку, выбраться из которой можно только вновь «собрав» ее народ (нацию) как субъект истории, обладающий политической волей. Возникла труднейшая задача нациестроительства. Подойти к ней смогли только спустя 20 лет после краха СССР. Принятая недавно доктрина – важный шаг вперед, но и она неадекватна структуре и масштабам проблемы. Власть не может остановить процессы, разрушающие народ как систему, она даже не может огласить причины распада, уже вошедшего в режим самоускорения – для этого надо было бы отмежеваться от ельцинизма и кардинально сменить всю доктрину реформ. Поэтому стратегия нациестроительства свелась к благим пожеланиям. Даже преувеличенное в ней упование на роль русского языка не имеет силы – достаточно прочесть беспрецедентное для всей истории России заявление Ученого совета филологического факультета МГУ от 28 ноября 2012 г. [О реформе образования, ее итогах и перспективах – заявление Ученого совета филологического факультета МГУ // http://www.philol.msu.ru/pdfs/o-ref
Деградация продолжается, порождаемые ей угрозы, слегка успокоенные нефтедолларами, будут потрясать Россию.
3. Дезинтеграция общества («исчезновение социальных акторов», «смерть субъекта») – кошмарная антиутопия западных социологов. А в России это произошло в реальности, но все граждане старше 30 лет так контужены 1990-ми годами, что этого даже не осознают. Можно утверждать, что дезинтеграция общества – одна из главных причин продолжительности и глубины нашего кризиса. Это совершенно новое состояние социального бытия, мы к этому не готовы ни интеллектуально, ни политически, а осваивать эту новую реальность надо срочно. Но это явление вообще не обозначено в языке государства, и нет никаких признаков адаптации к этой аномалии, поисков метода «пересборки» общностей и всего общества как целостной системы.
Важный фактор, усугубляющий ситуацию – невежество нашей интеллигенции и чиновников в отношении как нации, так и общества. Оно унаследовано от советского обществоведения, и никаких сдвигов после 1991 г. не произошло. Если слепой ведет слепого, оба упадут в яму.
Прежде всего, демонтажу были подвергнуты профессиональные общности, игравшие ключевую роль в поддержании политического порядка СССР. Таковыми были, например, промышленные рабочие («рабочий класс»), интеллигенция, офицерство. Были повреждены инструменты системной памяти общностей – необходимого средства для их сплочения. Разрушению самосознания общностей послужило и резкое обеднение населения, оно вызвало культурный шок и сужение сознания людей. Мощный удар нанесли СМИ, их контент-анализ (2010) привел к такому выводу: «Советское общество и советские люди описывались в терминах социальной тератологии – парадигмы социального уродства... Происходила массированная дискредитация профессиональных сообществ, обессмысливание деятельности профессионалов».
Произошел раскол и между поколениями. В ходе углубления дезинтеграции общества он лишь углублялся, становился «системным» - шло расхождение социальных и ценностных установок, структур потребностей и пр. Общим фоном нашего российского бытия стала аномия (букв. беззаконие, безнормность). Это состояние, при котором значительная часть общества сознательно нарушает известные нормы этики и права, –социальная и духовная патология, распад человеческих связей и дезорганизация общественных институтов, массовое девиантное и преступное поведение.
4. Особенно сильно сказалась аномия на более или менее организованной общности чиновников и на новой, еще не устоявшейся общности предпринимателей. Обе они во многом определяют ход событий в России.
Коррупция чиновников вызревала 20 лет и вышла на плато, превратившись в системообразующий фактор государства и экономики. С уголовными делами связаны министры и ректоры вузов, руководители строительства, спорта и космических НИОКР, председатель ВАК и солисты Большого театра. Это – немыслимое состояние, болезнь элиты и общества в целом.
Коррупция создала лазейки для проникновения в госаппарат, особенно региональный, организованной преступности. Это резко снизило уровень управляемости страны – издержки в этой сфере резко возросли, и кардинальное постепенное оздоровление потребует много времени и больших затрат. Альтернатива – революционные методы, к которым не готово ни государство, ни население.
Аномия в России не ослабевает, и «беловоротничковая» преступность пока что нарастает. Точечные наказания не оказывают системного воздействия, реальная идеология реформы легитимирует коррупцию, интеллектуальная элита реформаторов лоббирует выведение этой преступности из уголовного права. Власти вряд ли удастся найти эффективные средства оздоровления госаппарата за 3-5 лет. Значит, это препятствие продолжит мешать развитию.
5. Сословие предпринимателей возникло с родовой травмой. Оно получило собственность через приватизацию, которую 75% граждан назвали грабительской. Она не только привела к тяжелому кризису и массовой бедности, но и оскорбила население, лишив легитимности собственность на средства производства. Это привело к ненадежности статуса предпринимателей, их отчуждению от населения и страны с тяжелой деформацией экономического поведения (вывоз капитала, безумное потребительство [Вот сообщение из Нью-Йорка: «Гигантская яхта Eclipse Романа Абрамовича шокировала американцев. Размеры яхты поразили местных жителей. … Длина яхты Абрамовича составляет почти 170 метров. Судно снабжено небольшой подводной лодкой и системой противоракетной обороны… Ранее Eclipse видели на Лазурном берегу, тогда яхта не поместилась в самой большой гавани Европы» (http://news.rambler.ru/17667249/)]
Это состояние не «рассосется». Неожиданно для социологов, крайне отрицательное отношение к приватизации не «забывается», а передается из поколения в поколение. Требуется программа по «реабилитации» сословия предпринимателей и их воспитанию. Ни в одной стране, которая проводила индустриализацию, не допускали возникновения частного предпринимательства, не связанного какой-либо этической системой. В Западной Европе и США предприятия создавали пуритане с жесткой протестантской этикой – прибыль вкладывалась в производство и науку, В Японии и потом в Юго-Восточной Азии сложился «конфуцианский капитализм», организованный государством на основе межсословного договора, корнями уходящего в ХI век. Русский капитализм был многим обязан общинам старообрядцев, которые вручали сбережения общины для создания фабрик молодым образованным выходцам из общины. Но в России 1990-х годов готовую промышленность вручили стяжателям, лишенным всяких нравственных ограничений, не знающим и не любящим производство. Редкие исключения не изменили общей картины.
Здесь не избежать трудного общественного диалога, к которому власть и элита пока не готовы.
6. При такой дезинтеграции общества Россия утратила ту надклассовую и надэтническую абстрактную общность, которую Н.Я. Данилевский назвал культурно-исторический тип. Он видел в этом типе очень устойчивую сущность – народ, воплощенный в обобщенном индивиде. Этот новый культурный тип должен был в ходе реформы заменить «советского человека».
Антисоветский проект сделал ставку на активизацию мещанства как самой массовой социокультурной общности, которая была оттеснена на обочину в советский период. В отличие от тончайшего богатого меньшинства дореволюционной России (аристократов, помещиков, купцов и фабрикантов), она пронизывала всю толщу городского населения и жила одной с ним жизнью. Подняв к власти и собственности мещанство, в том числе криминализованное, государство в 1990-е годы подорвало (если не пресекло) воспроизводство интеллигенции. Мещанство — ее антипод, экзистенциальный враг.
Эта смена культурно-исторического типа предопределила эрозию России как цивилизации. Та культурная общность, которая стала господствовать в России, не обладает творческим потенциалом и системой ценностей, которые необходимы, чтобы «держать» страну, а тем более сплотить общество для модернизации и развития. Упование на «креативный» класс, видимо, несостоятельно – он пока не стал социальной реальностью, и нет признаков, что станет в обозримом будущем.
Вот вывод из большого исследования (2010 года): «И в самосознании населения, и в реальности в современной России имеются социальные группы, способные выступать субъектами модернизации, но весьма отличающиеся друг от друга. Принимая в расчет оценки массового сознания, можно сделать вывод, что основными силами, способными обеспечить прогрессивное развитие России, выступают рабочие и крестьяне (83 и 73% опрошенных соответственно). И это позиция консенсусная для всех социально-профессиональных, возрастных и т.д. групп…
Если говорить о степени социальной близости и наличии конфликтных отношений между отдельными группами,.. то один социальный полюс российского общества образован сегодня рабочими и крестьянами, тогда как второй – предпринимателями и руководителями. … Можно констатировать, что “модернисты” на две трети – представители так называемого среднего класса, в то время как традиционалисты – это в основном “социальные низы”, состоящие почти полностью из рабочих и пенсионеров. В то же время, как это ни парадоксально, именно последние в восприятии населения являются одновременно главной движущей силой прогрессивного развития нашей страны» [Горшков М.К. Социальные факторы модернизации российского общества с позиций социологической науки // СОЦИС, 2010, № 12].
Понятие культурно-исторический тип обозначает мировоззренческую и культурную матрицу, которая соединяет людей не только в народ (нацию) и в общество граждан, но и в систему высшего порядка – цивилизацию. Если цивилизация не развивается, а деградирует, трудно ожидать консолидации населения вокруг стратегического проекта и тем более его успешной реализации.
7. Дезинтеграция общества и обширная аномия привели государство к хроническому кризису легитимности. Отягчающим обстоятельством стала утрата интеллигенции, поскольку в современном городском обществе именно интеллигенция является главным социальным субъектом, который производит и воспроизводит культурную гегемонию политического порядка. Именно создание и распространение идеологий, установление или подрыв гегемонии того или иного класса – главный смысл существования интеллигенции в современном обществе.
Легитимность – это убежденность большинства общества в том, что данная власть действует во благо народу и обеспечивает спасение страны, что эта власть сохраняет главные ее ценности. Интеллигенция наполняет информационное пространство страны сообщениями, которые убеждают граждан оказать активную доброжелательную поддержку государству – это «огромное количество книг, брошюр, журнальных и газетных статей, разговоров и споров, которые без конца повторяются и в своей гигантской совокупности образуют то длительное усилие, из которого рождается коллективная воля определенной степени однородности, той степени, которая необходима, чтобы получилось действие, координированное и одновременное во времени и географическом пространстве» (А. Грамши).
Государство не может обеспечить поток печатной информации, который должна была бы генерировать интеллигенция, готовая укрепить легитимность власти ¬– информационное пространство разрушено .
8. В 1990-е годы постсоветское государство России переживало острый кризис легитимности. Тогда государство выступило на стороне «новых русских», что к середине 1990-х годов стало очевидно абсолютно всем. Это выразилось в беспрецедентном падении доверия к президенту (рейтинг 2%) и в столь же беспрецедентной попытке парламента объявить ему импичмент с обвинением в «геноциде народа собственной страны».
РФ – государство постсоветское. Приставка «пост-» означает, что мы пребываем в переходном периоде и действуем в рамках ограничений, заданных катастрофой краха СССР. В этих условиях легитимизация есть чрезвычайная и актуальная задача государства. После 2000 г. новая властная верхушка РФ «приподняла» страну в рамках коридора, заданного реформой. То есть, не входя в серьезный конфликт ни со слоем «новых собственников», ни с Западом. Произошло некоторое перераспределение национального богатства и увеличение потока ресурсов в экономику России и на потребление граждан. Величины это не слишком большие, но улучшение ряда показателей было очевидно.
Это успокоило людей, сказалось на здоровье, пробудило оптимизм. Однако, улучшения в «потоке» не были сопряжены с улучшениями в «базе». Более того, улучшения во многом были достигнуты через проедание «базы» – проблемы перекладывались на плечи следующего поколения. В результате преодолеть кризис легитимности не удалось – даже при высоком рейтинге самого В.В. Путина.
От ельцинизма остались главные системы жизнеобеспечения страны в изношенном и даже полуразрушенном состоянии. В 1990-е годы их эксплуатировали на износ, а пороговый момент этого износа наступил уже после ухода Ельцина. Процесс этот приобрел массивный, неумолимый характер. Масштабы потерь и дыр, которые надо затыкать в чрезвычайном режиме, несравнимы с теми средствами, которые может мобилизовать государство при нынешней хозяйственной системе.
С 2000 года государство вело интенсивную программу по созданию в России варианта «общества потребления» – при углублении социального расслоения . Заметим, что в экономике, настроенной на непрерывное развитие, рост потребления в норме несколько отстает от роста инвестиций и от роста производства (ВВП) . Политика быстрого роста потребления благополучной половины населения при спаде производства и резком сокращении инвестиций породила тревогу населения, хотя СМИ старались ее рассеять.
Вторая проблема заключается в том, что структура «улучшений» и распределения ресурсов соответствовала доктрине «анклавного» развития России – был взят курс на создание островков «модерна и постмодерна» в море архаизации, регионы расходятся по разным цивилизационным нишам. Ход событий не ведет к жизнеустройству, которое обеспечивает развитие народа и страны как целостностей. Не удалось разорвать пуповину с ельцинизмом, «режим Путина» остался заложником этой зависимости, и преодоление кризиса легитимности затруднено. А когда обществу стали представлять «стратегические программы» развития, написанные то ИНСОРом, то ГУ ВШЭ, с их антисоциальными установками, легитимность власти пошла вниз.
В большом Докладе об итогах 20 лет реформ так сказано о «самом распространённом по частоте его переживания чувстве несправедливости всего происходящего вокруг»: «Это чувство, свидетельствующее о нелегитимности в глазах россиян самого миропорядка, сложившегося в России, испытывало в апреле 2011 г. хотя бы иногда подавляющее большинство всех россиян (свыше 90%), при этом 46% испытывали его часто» [Двадцать лет реформ глазами россиян (опыт многолетних социологических замеров). Аналитический доклад. М.: Институт социологии РАН. 2011].
9. На фоне общего культурного спада возник пессимизм, вызванный несбывшимися надеждами, которые породил «проект Путина». Это выразилось во многих «жестах» населения, в том числе на выборах. Сложившуюся после 2005 г. политическую систему электорат поддержал без энтузиазма, а как меньшее зло – как систему, которая постарается сохранить стабильность.
В 2011 г. «Единая Россия» не только потеряла конституционное большинство в Госдуме, но и не получила поддержки даже половины российских избирателей. Базовые подпорки, на которых держалась «Единая Россия» – личная популярность В.В. Путина и административный ресурс, – износились. В большой части населения сложилось мнение, что эта партия не играет заметной роли в представительстве общественных интересов, что она не влияет на выработку политической стратегии и не имеет внятной идеологии .
Результаты «Единой России» на думских выборах
2007 2011
Доля голосов (%) 64,30 49,32
Думские мандаты 385 (85,5%) 238 (52,3%)
Итоги выборов говорили, что поддержка режима слабеет, а его возможности контролировать электорат тают. За «Единую Россию» в русских областях голосовало 32–45%, а в республиках более 70% (на Чукотке, в Башкортостане и Татарстане), более 80% в Кабардино-Балкарии, Туве и Карачаево-Черкесии, более 90% в Чечне, Дагестане и Мордовии. Потери «Единой России» пришлись в основном на этнически русские территории. Это еще более ограничивает возможности партии как механизма консолидации общества.
Надо обновлять политическую конструкцию, но не видно, что могло бы стать альтернативой нынешней системе. Интеллектуальный и кадровый ресурс ее скуден. Тот факт, что он скуден и у оппозиции, лишь ухудшает дело. Та элита, которую государство вырастило за 25 лет реформ, своей функции выполнить не может. Она, с ее демонстративным стяжательством и потребительством – не субъект конструктивной политики.
Один политолог пишет: «Отсутствие собственного исторического проекта, через осуществление которого могла бы реализовываться политическая субъективность, компенсируется за счет паразитирования на прошлом. В этом смысле активизация исторической политики есть симптом исчезновения политического, когда вопрос о политической идентичности переформулируется как вопрос о принадлежности к исторической традиции».
С каким героическим прошлым идентифицирует себя нынешняя элита? Она «переселяется в помещичьи усадьбы и подмосковные замки, развешивая по стенам картины Никаса Софронова, изображающие их владельцев в виде мифических или реальных исторических персонажей и имитирующие знаменитые полотна прошлого».
Это – глубокая культурная деградация.
10. Смена поколений госслужащих сопровождается снижением их квалификации, и остановить этот процесс власть не смогла. Многие ключевые функции выполняются плохо. Прежде всего, надо отметить функции целеполагания и контроля. Едва ли не важнейшая обязанность государства – проектировать будущее, осуществляя целеполагание. Это требует постановки и осмысления фундаментальных вопросов бытия. Власть должна формулировать их в форме национальной повестки дня, как череду актуальных исторических выборов, давая и обоснование своего выбора той или иной альтернативы. Снижение качества управления во время реформы выразилось в уходе от постановки и осмысления фундаментальных вопросов. Речь власти стала не средством объяснения, а средством сокрытия целей и принижения ранга проблем и угроз, возникших в России.
Так, важным предметом деклараций стали программы развития. Это понятие обозначает векторную величину – направление процесса созидания новых структур. Но каждый раз преамбула программы противоречит реальности, ибо вслед за ней речь идет о деградации или разрушении той сферы или отрасли, которой посвящена программа. Иными словами, реальность определена векторной величиной, направленной противоположно развитию. Если так, то и цели программы должны соответствовать совсем иному процессу, нежели развитие. Какой смысл в программе развития, если действует механизм разрушения – прежде надо выполнить программу по остановке и демонтажу этого механизма.
Принципиальный дефект целеполагания реформ - этический нигилизм, игнорирование тех ограничений, которые «записаны» на языке нравственных ценностей. Отсутствие этой компоненты в программах выхолащивает их смысл, лишает легитимности. Гражданам должно быть сказано, «что есть добро» в программе и что есть вынужденное зло, меньшее по сравнению с альтернативными программами. Сами по себе политические или экономические инструменты (демократия, рынок и пр.) не могут оправдывать слом жизнеустройства и массовые страдания людей.
Так власть реформаторов не просто не задала чего-то похожего на протестантскую этику, она сформировала ее антипод – этику социального хищника и расхитителя средств производства и жизнеобеспечения страны. Этот провал надо закрывать, но такой программы не выдвигается. Целеполагание – процесс динамический, надо корректировать курс и исправлять ошибки.
Пока что неопределенность целей, средств, ограничений, индикаторов и критериев продолжает быть присущей всем изменениям, которые государство пытается внести в хозяйственную или социальную сферу.
Как обстоят дела с контролем, исчерпывающе показала авария на Саяно-Шушенской ГЭС. Кстати, она даже не стала предметом гласного анализа, которого так ждали.
11. Быстро снижается качество управления из-за деградации меры. Даже важнейшие стратегические решения излагаются с количественными аргументами, несоизмеримыми с реальностью.
Так, до сих пор не пересмотрена доктрина развития сельского хозяйства на базе фермерства. Ликвидировали или резко ослабили крупные предприятия (колхозы и совхозы), не учитывая, что фермерское хозяйство очень дорого. Колхозам на 1000 га пашни было достаточно 11 тракторов, фермерам ЕС надо в среднем 120 тракторов. Заменить колхозы фермерами можно было лишь в том случае, если кто-то мог бы финансировать покупку 16 млн. тракторов (для обработки тех 134 млн. га пашни, которую в норме использовала Россия). Это в ценах 2008 г. стоило бы 1,3 триллиона долл., а для СНГ – 2,5 трлн. долл [в 2008 г. средняя цена приобретения трактора в России составила 2018,0 тыс. рублей или 84 тыс. долларов]. Вот цена «входного билета». И ведь трактор – это лишь часть всей материально-технической базы фермы!
А вот недавние решения в сфере ЖКХ. Новый Жилищный кодекс возложил полную ответственность за содержание жилых домов, включая капитальный ремонт, на собственников. В.В. Путин заметил, что «эта нагрузка для подавляющего большинства граждан оказалась абсолютно неподъемной». Да, из 3 млрд. кв. метров жилищного фонда России около половины нуждается в капитальном ремонте. У местных властей и у населения денег на это нет, а средства, выделяемые государством, ничтожны. Как будет решаться эта проблема? Зачем принимали Жилищный кодекс, которому население не может следовать?
Социальные страхи, порождаемые подобными решениями государства, подрывают его легитимность и усугубляют системный кризис. Тем более, они блокируют способность людей к интенсивному творческому труду.
В социальных показателях дезориентирует установка правительства на использование среднеарифметических величин, например, в отношении дохода или зарплаты граждан. Эта величины могут применяться, только если нет больших различий в распределении населения по показателям. Но в России социальное расслоение очень велико, и для адекватной оценки надо применять медиану – величину, которая делит все множество пополам (половина имеет доходы ниже медианы, а половина выше). В РФ медиана сильно сдвинута от среднеарифметической в сторону бедной части – 70% населения имеют доходы ниже средних. Полезно указывать и моду – самую распространенную величину доходов. Тогда будет видно, что больше всего в России работников с доходом в интервале 4-6 тыс. руб. – при среднем доходе 16-18 тыс. в месяц (в 2010 г.) [Аганбегян А. О преодолении финансово-экономического кризиса // Экономическая политика. 2011, № 2].
Эти правила хорошо известны, нарушать их неразумно. Стратегические программы не выполняются, если и руководящий состав, и рядовые дезинформированы.
12. Теперь о хозяйстве. Доктрина реформ ставила главной целью слом советской хозяйственной системы. Академик Ю.В. Яременко писал, что «необратимость реформ здесь оплачивается необратимостью потерь производственно-технологического потенциала». В Послании Президента 2004 г. сказано о реформе: «Первый этап был связан с демонтaжем прежней экономической системы... Второй этап был временем расчистки завалов, образовавшихся от разрушения “старого здания”... Напомню, за время длительного экономического кризиса Россия потеряла почти половину своего экономического потенциала» .
В любом государстве уничтожение «половины экономического потенциала» страны было бы квалифицировано как диверсия в особо крупном размере. Нельзя власти обойтись без внятного объяснения с обществом. Надо дать оценку этой доктрине с точки зрения государственной безопасности. Ельцинизм – гиря, которая не даст двигаться вперед.
Что же с «половиной потенциала»? Правительство утверждает, что кризис преодолен, из этого постулата и выводят Стратегию. Но этот пункт требует разъяснения. Какие индикаторы и критерии использует правительство? Когда же был закрыт этот провал? Судя по данным Росстата, до этого еще очень далеко. Потенциал определяется величиной и качеством основных фондов и квалификацией работников. Здесь дела плохи. Ведь была выполнена программа деиндустриализации России (западные авторы говорят даже о демодернизации). В 2012 г. В.В. Путин писал: «Фактически мы пережили масштабную деиндустриализацию. Потерю качества и тотальное упрощение структуры производства… Мы прошли через деиндустриализацию, структура экономики сильно деформирована».
Да, структура экономики сильно деформирована – недавно еще индустриальная держава стала наполнять свой госбюджет не за счет производства, а за счет добычи и продажи природного сырья. В 2012 году Россия продала за рубеж товаров на 530,7 миллиарда долларов, из которых сырой нефти, газа и нефтепродуктов было экспортировано на 347 миллиардов долларов. В самой РФ остается нефти в 3 раза меньше, чем было в РСФСР – чем же обеспечить новую индустриализацию?
Это и есть демодернизация. Но как предполагается эту деформацию выправить? Это требует глубокого преобразования всей экономической и социальной системы и «сборки» целого ряда профессиональных общностей. В.В. Путин писал в 2012 г.: «В России надо воссоздать рабочую аристократию. К 2020 году она должна составить не меньше трети квалифицированных работников – около десяти миллионов человек». Да, это абсолютно необходимая для развития программа. Но как она будет выполняться? Ведь совсем недавно была завершена программа ликвидации рабочей аристократии СССР (общности «кадровые рабочие»). Эта программа была инструментом деклассирования промышленных рабочих и нанесла им тяжелейшую травму – как теперь ее залечить?
13. Состояние основных фондов можно оценить по динамике инвестиций. За 1991-1998 их объем в России сократился в 4,7 раза (в сопоставимых ценах) . Объемы производства сократились гораздо меньше, но зато возможности восстановления и развития уже ограничены созданной в прошлом и устаревшей базой, которая к тому же сокращается.
Считается, что в норме 70% инвестиций расходуется на содержание и ремонт фондов, 20% – на развитие, 10% – на демонтаж и утилизацию изношенных фондов. Если бы в 1990 г. рост инвестиций прекратился и был заморожен на уровне этого года, то, теоретически, можно было бы сохранить основную массу фондов в состоянии медленного старения. Однако произошел обвал, и основные фонды надолго остались без средств на их нормальное содержание. Масштаб «изъятых» средств колоссален – за 1991-2011 гг. около 6,8 триллионов долларов . Большая часть основных фондов (и сооружений, и машин) утрачена. Например, целый ряд отраслей промышленности, морской и речной флоты, ирригационные системы, ¾ аэропортов, 2/3 машинного парка и поголовья скота в сельском хозяйстве. Другая часть предельно изношена – жилищный фонд и инженерные сети, электростанции, транспорт, трубопроводы.
В программных документах Стратегии не сказано, на какие средства будут восстанавливаться абсолютно необходимые системы и какова доктрина «новой индустриализации» – какими системами Россия пожертвует и привыкнет обходиться без них.
14. Уход государства из экономики и отсутствие жесткой этической платформы у новых собственников капитала сдвинуло хозяйство к спекуляциям и погружению в долговую яму. Только что Россия выбралась из финансового кризиса 2008-2010 гг., истратив на спасение банков и олигархов почти все накопления (и, видимо, утратив часть активов) – и опять банки и предприятия набрали за границей долгов.
По данным ЦБ, внешний долг России в 2012 году вырос на 83,4 миллиарда долларов до 624 миллиарда долларов. На 1 января 2012 года задолженность составляла 540,5 миллиарда долларов.
Более того, за последние 10 лет в «среднем классе» России укоренилась культура жизни в кредит. Одно это подрезает основание национальной программы, предполагаемой в Стратегии – ведь она может быть выполнена только при мобилизации всех ресурсов, которая возможна лишь при «отложенном вознаграждении», что есть антипод жизни в кредит. Граждане сами должны будут давать безвозвратный кредит следующим поколениям.
При разгуле заимствований даже у таких крупных корпораций, как «Русал», резко снижается запас прочности. Колебание цен на алюминий и небольшой убыток в 2012 г. (55 млн. долларов) привели владельцев и управляющих «Русала» к решению о сокращении производства и закрытии четырех заводов. Долг «Русала» уже составляет 10,7 млрд. долларов. Чтобы получить на Западе кредит для рефинансирования долга, «Русал» должен отправить принадлежащие ему 25% акций «Норникеля» на депозит на Кипре [«Русал» отправит «Норникель» на Кипр чтобы взять кредит у западных банков // http://www.kommersant.ru/doc/213958
При такой зависимости от колебаний мирового рынка очень трудно совершить стратегический рывок в развитии, который декларировался в предвыборной кампании. Слишком много неопределенностей и рисков, под которые приходится держать резервы, омертвляя средства, а их в обрез. Вступление в ВТО лишь увеличивает эти риски.
***
Краткое изложение этих тяжелых размышлений омрачаются тем, что объективно в России достаточно ресурсов, чтобы выполнить задачи, поставленные в Стратегии. Но этому препятствуют мощные субъективные факторы, которые не дают запустить «пусковой мотор» программы. Если бы она была реально наглядно начата, это сразу оздоровило бы социальный и культурный фон, и вектор всего хода событий изменился. Эта программа стала бы аттрактором, который начал втягивать хаос нашей смуты в конструктивный порядок.
На мой взгляд, первым шагом к этому изменению должно было бы быть создание научно-аналитического коллектива, собранного на новой методологической основе и способного к беспристрастному («инженерному») анализу реальности. В любом случае неизбежной предпосылкой к успеху Стратегии будет успешное восстановление связности профессиональных сообществ и общества в целом. Существующие сейчас политологические и обществоведческие учреждения разработать эту служебную чрезвычайную программу, на мой взгляд, не смогут.
С.Г. Кара-Мурза
