Подключение к русофобским политическим процессам так называемого «экспертного сообщества» и ученых, сделавших себя имя на разрушении основ российской общественной жизни, на лжи и клевете в отношении русского народа и русских общественных активистов, тяжело сказываются на положении нашей страны. В особенности опасными являются псевдонаучные догмы, привносимые русофобами в политику и законодательство, распространяемые в качестве суждений для широкого применения.
Одним из носителей и организаторов экспертной русофобии является Валерий Тишков, Директор Института этнологии и антропологии РАН, член Общественной Палаты РФ, получивший также академическое звание за многолетний труд придворного ученого и многочисленные русофобские экспертизы, поступавшие в судебные органы из его института.
В принципе отрицая материальную природу этносов и наций, Тишков стал удобным для власти идеологом, который выступает как против национализма малых народов, так и против национализма русских. Взамен им придумывается некая новая форма национализма, рассчитанная на «россиян» и отождествляющая понятия «население» и «нация». Им предлагается бюрократическая концепция «россиянства» как «гражданского национализма», который противопоставляется «этническому национализму». Первый, якобы, всегда объединяет народы, второй – разъединяет и противопоставляет народы («Профиль» №24(579) от 23.06.2008, http://www.profile.ru/items/?item=26463 ).
Столпы экспертной русофобии Валерий Тишков и Виктор Шнирельман
Тишков исключает из истории русский народ, подменяя его «россиянами». Совершенно верно утверждая, что «легитимность государству придает население, осознающее себя единым народом и обладающее приверженностью к своему государству», Тишков на место единого русского народа подставляет «россиян» - понятие, якобы историческое. Между тем, из словарей даже ХХ века хорошо известно, что в дореволюционной России слово «россиянин» означало: «то же, что и русский». Но употреблялось значительно реже как слово искусственное, лишнее.
Совершенно верно утверждая, что дореволюционная Россия была национальным государством (во власти было представление о национальной территории, национальных интересах и национальной экономике), Тишков подменяет русскую нацию придуманной «россиянской», олицетворяемой многоэтничным и многоконфессиональным образованным слоем, который, якобы, приписывал себя к российскому народу.
Это антинаучная и русофобская ложь. Российская Империя была национальным государством русского народа, а ее ведущий слой состоял почти сплошь из русских людей, среди которых русскими считали себя и те, кто знал о том, что среди его предков были нерусские.
Все теоретические построения Тишкова предназначены только для одного: чтобы русских националистов обвинить в «возбуждении розни» (разъединении) и обосновать произвол безнациональной бюрократии («россиян»): «В России же существует реальная общность россиян на основе исторических и социальных ценностей, патриотизма, культуры и языка».
Не случайно Тишков, лично способствовавший продолжению русофобских традиций советской эпохи в современной России, прославляет эту эпоху за сохранение и развитие малых культуры и консолидации «советского народа». На смену русофобии советской бюрократии пришла постсоветская русофобия. Современным бюркратам вслед за Тишковым выгодно утверждать второстепенность каких-либо родовых связей в народе: «связь с государством и признание российскости являются более важными по сравнению с этнической принадлежностью». Это говорится не в адрес этнических меньшинств, а в адрес русского большинства. Именно ему предлагается избавиться от собственного родового имени и отказаться от понятия «русская нация» в пользу понятия «российская нация». Потому что, якобы, «возвратить дореволюционное, широкое понимание русских как всех, кто таковыми себя считает, реализовать невозможно». Тем более, что «престижность русскости и статус русских» бюрократии удобно повышать за счет «утверждения двойной идентичности» или даже «множественной идентичности».
Оправдать это надругательство над национальным самосознанием можно только заботой о лицах со смешанной идентичностью, которые чаще встречаются среди потомков от смешанных браков. Но в большинстве своем смешанные браки в России - это браки близкородственных народов, а браки, в которых произошло "смешение кровей" составляют менее 2% от общего числа браков. Среди этой малой доли муки "двойной идентичности" испытывает совсем незначительная часть. Тишков же представляет дело так, будто вся Россия (никак не меньше трети, по Тишкову) озабочена своей идентичностью, и не может определиться, кто и какому народу принадлжит.
В сокращении численности русских Тишков не видит ничего тревожного: «Разговоры об «этноциде», якобы имевшем место в 1990-х годах, оказались несостоятельными. Перепись показала безосновательность страхов о катастрофическом сокращении численности русских. Накануне переписи СМИ публиковали прогнозы, согласно которым численность русских упала на 15–19 миллионов человек, т.е. чуть ли не на 15% по сравнению с последней советской переписью. Сокращение действительно имело место, но на гораздо меньшую величину: на 3,3%, а доля в составе населения страны – на 1,7%» http://www.newizv.ru/print/62360 .
Приведенные Тишковым цифры ложны. Подобные «данные», преподносимые от имени науки, в течение многих лет дезинформировали граждан и власть.
Опорой для русофобов среди ученых стал в 2008 ближайший соратник Тишкова – Виктор Шнирельман.
Еще в 2002 году в статье «“Светлые арийцы” и “посланцы темных сил” (заметки об особенностях современной антисемитской и расистской пропаганды)» Шнирельман наставлял экспертов русофобов:
«При подготовке судебных дел по обвинению в антисемитской пропаганде перед экспертами обычно ставят вопросы о том, содержатся ли в рассматриваемых материалах высказывания, которые именуются антисемитскими. Между тем, постановка вопроса в такой форме должна быть признана некорректной, так как современный антисемитизм охватывает гораздо более широкий круг приёмов и не сводится к одним лишь “высказываниям”.
Ведь, как доказано специалистами, те, кто разжигают национальную рознь, стремятся воздействовать прежде всего на эмоции публики и прибегают для этого к весьма широкому арсеналу средств. Кроме того, многие современные антисемиты стараются быть достаточно осторожными, чтобы избежать привлечения к суду за антисемитизм.
Они пытаются избегать откровенных антисемитских высказываний и заменяют их средствами наглядной агитации (схемами, карикатурами), а также эвфемизмами, метафорами, отсылками к известным мифам, которые они сами и сочиняют, упоминанием ключевых терминов, связанных с этими мифами, перечислением еврейских имён и фамилий в достаточно сомнительных контекстах и т.д.»
При формировании принципов русофобской «экспертизы» Шнирельман пользуется собственными докладными записками еще 70-х годов, чем демонстрирует глубокую укорененность русофобии в недрах коммунистического режима. Чтобы экспертам-русофобам проще было «работать с текстами», им предлагается набор терминов-маркеров, «одно лишь упоминание которых оживляет в памяти заинтересованного читателя всю концепцию в целом».
Следующий труд Шнирельмана «Расизм без злого умысла», 2003 год. Опубликован под эгидой МБПЧ, тогда еще носившего «подзаголовок» - "комитетов в защиту евреев в бывшем СССР".
Любое утверждение о нетождественности между людьми, любая мысль о связи физического облика человека с духовным миром объявляется расизмом. Особенно раздражает русофоба литературный образ «мужчины-воина, белого человека - первопроходца, который преодолевает необычайно тяжелые условия, борется не только с дикой природой, но и с "дикими людьми", несет им прогресс, а вовсе не закабаление». Расистской названа теория архетипов Карга Густава Юнга Русские определены как «продукт невероятного смешения».
2005 год , «Очерки современного расизма». Длинные выдержки из учебников, популярное объяснение основ биологии. И все ради того, чтобы доказать, что в России есть расизм. Дискуссионные вопросы и гипотезы представляются как современные достижения науки. Между делом Лев Гумилева возведен в ранг основоположника российского «научного расизма». В расисты зачислен Освальд Шпенглер.
В октябре 2007 Шнирельман публикует статью «Цепной пес расы: диванная расология как защитница “белого человека”», которая посвящена творчеству современного русского расолога Владимира Авдеева.
По заказу МБПЧ проводится целое расследование и сопоставление цитат и идей, которые, якобы, Авдеев исказил. За искажение выдан сокращенный пересказ идей тех или иных авторов и авторская интерпретация этих идей.
В том же году Шнирельман стремился заблокировать выход в свет фундаментальной монографии Елены и Олега Балановских «Русский генофонд на Русской равнине», затормозив ее издание почти на год. При этом использовался не только вес Института этнологии и антропологии, но и прямое запугивание и клевету на рецензентов. Шнирельман склонял авторов вообще отказаться от понятия «русский народ».
Шнирельману предпочитает возбуждать общественные настроения вокруг проблемы расизма, обращая внимание на «деятельность людей, заражённых шовинистическими, расистскими настроениями, так называемых скинхедов». «У нас под такими лозунгами выступают многие партии и политики, которые заседают в Думе». «Они открыто не поддерживают скинхедов, но если вы сравните идеологемы, то различия между ними небольшие». «Так как имена идеологов движения известны, то у власти просто не хватает политической воли остановить националистов» (Интервью от 19 февраля 2008 для NewTimes.ru).
В 2008 году коллеги Шнирельмана из Института этнологии и антропологии выполняют задачу по оправданию «антирасистской» деятельности МБПЧ и публикуют сборник пересыпанных грубой руганью статей «Критика расизма в современной России и научный взгляд на проблему этнокультурного разнообразия».
За основу авторы сборника берут определение расизма, сфабрикованное Шнирельманом: Якобы, «классический расизм» опирается на три утверждения: 1. резкое генетическое отличие рас; 2. умственное превосходство «белых» относительно других людей; 3. необходимость соблюдения чистоты белой расы и предотвращения межрасовых браков.
Если принять это определение, то расистами надо будет объявить практически всех, кто не стесняется открыто говорить о результатах антропологических и генетических исследований.
В духе псевдонаучных фантазий Шнирельман утверждает, что а) попытки классифицировать антропологические типы по внешним признакам субъективны и спорны, б) географическая классификация на европеоидную, африканскую (негроидную), монголоидную расы неудовлетворительна, в) «рас нет, а есть только клинальная изменчивость», г) антропологические типы плавно перетекают друг в друга, д) способности людей создавать и развивать свою материальную и духовную культуру не зависят от антропологических изменений. Все эти утверждения кардинально расходятся с данными современной науки. Зато они приходятся по душе русофобам, которые подводят под свою ненависть к русским людям «научную базу».
Русофобы со стажем то и дело получают в СМИ возможность пропагандировать свои антирусские идеи. Так, Борис Дубин, «специалист по социологии чтения» своеобразно поставил задачу книготорговле:
«К примеру, когда я прихожу в обычный немецкий книжный магазин, я вижу там из 10 книг на прилавке 4 — 6 с турецкими, албанскими, греческими, румынскими фамилиями авторов. Это романы на немецком языке, где главные герои — люди, живущие в Германии, но не являющиеся этническими немцами. Я могу пойти в другой магазин и увижу там турецкую литературу на турецком языке. Я включаю телевизор и вижу две программы на турецком, одну на греческом, албанском, испанском языках и так далее. То есть, возвращаясь к России, татарская литература, конечно, есть. Но в Казани, а как общая проблема для России она не существует». http://www.novayagazeta.ru/data/2008/63/14.html
Можно понять, что социолог хочет, чтобы книжные магазины русских были забиты иноязычной литературой, совершенно для них не нужной, а телеканалы транслировали для русского телезрителя передачи не на русском языке. Русские, по мысли социолога, должны стать полиглотами в угоду извращенным понятиям о «толерантности» к другим народам.
Теоретическая русофобия активно применяется на практике. Прежде всего, в экспертных заключениях для проведения судебных процессов.
Особенно интересна экспертиза главного эксперта отдела специальных экспертиз ЭКЦ ГУВД по Краснодарскому краю подполковника милиции Федяеву С.М., в котором раскрывается методология фальсификации лингвистических экспертиз.
Если в прочих подобных экспертизах фальсификация не обосновывается, то в данном частном случае имеется претензия на прецедент, предназначенный к тиражированию экспертами-русофобами.
Экспертиза не имеет логической связи с материалами, которым она посвящена – раду книг, видеоматериалов и периодическому изданию «Ведическая культура». В ней отсутствует лингвистический анализ конкретных фраз из всех представленных на экспертизу изданий, которые представлены в экспертизе как единое произведение, как бы принадлежащее одному автору. «Анализу» подвергнуты лишь несколько фраз из двух статей – вырванные из контекста и не изученные и не интерпретированные автором экспертизы.
Взамен изучению текстов, в экспертизе дается обширная «теоретическая основа», из которой, помимо всякой связи с конкретными текстами делаются далеко идущие выводы. Вместо применения методов своей науки, эксперт-филолог вторгается в иные научные дисциплины, в которых он не имеет никакой квалификации. Филолог берет на себя смелость вскрывать «смыслы», фактически навязывая их своими произвольными трактовками, которые не следуют из каких-либо конкретных аналитических методик, а являются проявлением вкусовщины.
Широкое привлечение терминов в данной экспертизе представляет собой попытку скрыть полную алогичность экспертного заключения и отсутствие владения русским языком со стороны самого эксперта. Вряд ли можно считать обосновывающим хоть что-либо набор слов: «вид пропозициональной установки, модальность и аспектуальность пропози¬ции, её иллокутивная функция, характер эмоциональной оценки и тема-рематических отно¬шений».
Неспособность эксперта следовать нормам русского языка и выстраивать логически непротиворечивые цепочки утверждений оказывается удобной для репрессивных органов «полезной недееспособностью», которая используется с целью фальсификации экспертизы.
Привлечение автором экспертизы огромной библиографии без ссылок на конкретные теоретические аспекты своих домыслов, представляет собой попытку оформления фальшивки под псевдонаучный текст, в котором поверхностный взгляд следователя, прокурора или судьи должен уловить только форму и упустить полное отсутствие логики и действительно научных методов.
Как и во многих других случаях, в данной экспертизе имеются неуместные ссылки на словари Даля, Ушакова и Ожегова, которые плохо приложимы к анализируемым текстам, содержащим реалии современности, не известные авторам указанных словарей, включая трактовки понятий «рознь» и «вражда», «этничность» и «расовая принадлежность».
Попытка выделения из составных понятий их элементы выглядит пустым занятием, не имеющим никакого отношения к делу, а понятие «нация», которое в контексте экспертизы является основным и обязывающим эксперта привлечь соответствующую политологическую литературу, вообще отсутствует в экспертизе.
В качестве «теоретической основы» в экспертизе применяются совсем не теоретические источники, произвольно оперирующие иноязычными терминами. Так, в экспертизе приводится ссылка на сборник «Язык мой… Проблемы этнической и религиозной нетерпимости в российских СМИ» (Сост. А.М. Верховский. М: РРО «Центр панорама», 2002), где между делом применяется термин «язык вражды». Не удосужившись определить введенный термин, автор экспертизы зафиксировал сферу его применения: «Язык вражды в сфере межэтнических и межконфессиональных отношений проявляет себя, как правило, через использование коммуникатором лексических и иных средств, характер которых позволяет определить цели, интонации, интенции, содержащие признаки установок коммуникатора на оскорбление, унижение, угрозу, а также, подстрекательство к насилию, ненависти или дискриминации в отношении отдельных этносов, их частей или отдельных категории или групп граждан». Таким образом, стоит эксперту что-то назвать «языком вражды», и наличие экстремизма будет «доказано».
Также бездоказательно лингвист-подполковник ввел типологию «языка вражды», представив целый список того, что он намерен был найти и нашел в текстах, приписав им собственные выдуманные смыслы. Из всей этой антинаучной «классификации» стоит выделить следующие:
«5. Завуалированные призывы к насилию и дискриминации (пропаганда «позитив¬ных», исторических или современных, примеров насилия или дискриминации; вы¬ражения типа «хорошо бы сделать с теми-то то-то и то-то», «давно пора ...» и т.п.);
6. Создание негативного образа этнической или религиозной группы (сопряжено не с конкретными обвинениями, а скорее, передано тоном текста);
7. Оправдание исторических случаев насилия и дискриминации (выражения типа «после всего, что творили чеченцы, естественно, что…);
8. Публикации и высказывания, подвергающие сомнению общепризнанные исторические факты насилия и дискриминации (например, масштабы Холокоста или утверждение, что «чеченцев выслали за то, что они перешли на сторону Гитлера»)
9. Упоминание названия этнической или религиозной группы в уничижительном контексте (как правило, встречается в заголовках);
10. Утверждение о неполноценности (недостаток культурности, интеллектуальных способностей, неспособность к созидательному труду) той или иной этнической или религиозной группы как таковой (идеи типа «азербайджанцы только на рынках работают», «казахи туповаты»);
11. Утверждения об исторических преступлениях той или иной этнической или религиозной группы как таковой (типа «мусульмане всегда распространяли свою веру огнём и мечом» «поляки всегда злоумышляли против русских»);
12. Указание, с целью дискредитации, на связь этнических и религиозных групп с российскими и иностранными политическими и государственными структурами (турки-месхетинцы, как агенты влияния Турции, католики, как агентура Запада в целом);
13. Утверждения о криминальности той или иной этнической или религиозной группы (например, «цыгане – воры»);
14. Утверждения о моральных недостатках той или иной этнической или религиозной группы («евреи – корыстолюбивы», «цыгане – обманщики»);
15. Рассуждения о непропорциональном превосходстве той или иной этнической или религиозной группы в материальном достатке, представительстве во властных структурах, в прессе и т.д.);
16. Обвинение в негативном влиянии той или иной этнической или религиозной группы на общество, государство («размывание национальной идентичности», «инородцы превращают Москву в нерусский город», «мормоны подрывают нашу православную идентичность»
17. Упоминание этнической или религиозной группы или её представителей как таковых в унизительном или оскорбительном контексте (в том числе в уголовной хронике);
18. Призывы не допустить закрепления в регионе (районе, городе и т.д.) мигрантов, принадлежащих к той или иной этнический или религиозной группе (например протесты против строительства мечети в «православном городе»);
19. Цитирование явно ксенофобных высказываний и текстов без комментария опре¬деляющего размежевание между позицией интервьюируемого и позицией журна¬листа; аналогично - предоставление места в газете для явной националистической пропаганды без редакционного комментария или иной полемики)».
Фактически речь идет о развернутой программе дискриминации русского большинства - его суждений о других народах, выраженных в научных и публицистических сочинениях, широко представленных в русской классической и мировой литературе.
Антинаучным, ничем не обоснованным, но «толерантным», выглядит в экспертизе обоснование понятия «национальная принадлежность», которая отождествлена с «этничностью» и выведена за пределы объективных характеристик: мол, этничность «может быть определена только фактом его индивидуального самосознания. (…) Следовательно, любая постановка вопроса об этнической чистоте и чёткой этнической определённости неправомерна».
В данном обороте угадывается «школа» русофобии, исходящая от В.Тишкова, но никакой научной основы. А вывод лишен какой-либо связи и обоснования с исходной посылкой. Субъективизм, придуманный для понятий «нация» и «этнос» противоречиво оценивается с точки зрения эксперта, претендующего на объективизм. Таким образом, авторам текстов эксперт вменяет то, что сам произвольно вычитывает между строк.
Примером такого вменения является утверждение, что фраза «власть рабочих и крестьян – рабов и смердов»» уничижительно определяет социальные группы. Не владея богатством русского языка, эксперт начинает грезить: видеть в окружающем мире рабов и смердов, приписывая соответствующие социальные статусы давно ушедших социальных слоев современным «рабочим и крестьянам». И делает это вместо автора фразы, который мог подразумевать под ней все, что угодно.
Огромное количество утвердительных заявлений, сдобренных обвинительным пафосом, без ссылки на научные источники, в которых они доказываются, представляют собой скорее публицистический материал, не имеющий никакого отношения к науке. Сделанные из этого материала выводы носят очевидно репрессивный характер, направленный против русского большинства и служат насильственному навязыванию русскому большинству самоубийственной «толерантности»:
Считать призывом к возбуждению национальной и расовой вражды и розни следует: определение национальной или расовой группы в качестве враждебной, объяснение социальных и экономических бед деятельностью какой-либо национальной или расовой группы, ука¬зание на историческую враждебность между национальными и расовыми группами, припи¬сывание негативных качеств и аморальности национальным или расовым группам, - иными словами распространение материалов, которые приписывают национальной или расовой группе негативные и осуждаемые обществом свойства в качестве характерных.
С научной точки зрения следует считать возбуждение межнациональной вражды или розни публичные высказывания или иные действия которые направлены на устранение или вытеснение отдельных лиц или групп лиц из социальной среды по причине принадлежности или непринадлежности данного лица или группы к национальной или расовой группе (по национальному или расовому признаку), а также, публичные высказывания или иные публичные действия, которые направлены на установление в обществе дискриминации граждан по национальному или расовому признаку.
С научной точки зрения следует признать унижением национального или расового достоинства публичные высказывания или иные публичные действия, направленные на при¬писывание негативных и осуждаемых обществом свойств личности в качестве характерных для лиц определенной национальности или расы, а тем самым наносящим моральный ущерб представителям данной национальной или расовой группы. Такие действия могут выражать¬ся в распространении недостоверной или вырванной из исторического контекста информа¬ции, провозглашении неравноценности для общества субъектов по национальному или расо¬вому признаку оперировании исключительно негативным материалом относительно лиц од¬ной национальности или расы, порицании и осуждении ценностей, уважаемых представите¬лями определенной национальной группы, - иначе говоря, действия, ведущие к возбуждению национальной или расовой вражды или розни, вызывающие неприязнь, недоброжелательное отношение к представителям какой-либо национальной или расовой группы.
Таким образом, экспертом указано, что репрессированию подлежат а) любые негативные оценки национальных или расовых групп, б) попытки национальной или расовой группы оградить свою среду от внедрения инородных элементов (даже если это внедрение носит агрессивный и опасный для данной группы характер), в) любые попытки называть пороки своими именами, если они относятся к какой-либо национальной или расовой группе, любые попытки отразить неравноценность роли той или иной группы в истории, любые попытки защиты собственных национальных ценностей, если они касаются ценностей иных национальностей. Данные «теоретические изыски» в контексте российской ситуации становятся ничем иным, как программой государственной русофобии.
Тот факт, что «теоретическая русофобия» воплощается в практические действия, доказывается широким применением фальсифицированных экспертиз, направленных против русских людей.
5 декабря 2008 г. ДПНИ-Киров подало заявление в прокуратуру Октябрьского района г. Кирова по факту проявление надписи на фасаде дома по Октябрьскому проспекту, гласящей: «Смерть русским». 12 января 2009 года вынесено постановление прокуратуры об отказе в возбуждении уголовного дела:
«Согласно проведенному лингвистическому исследованию надпись "Смерть руским" (надпись с одной «с» - Ред.) не является унижающей честь и достоинство, не выражена в неприличной форме. Ответить на вопрос "содержаться ли в данной надписи признаки возбуждения ненависти либо вражды, а также унижения достоинства человека либо группы лиц по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии, а равно принадлежности к какой-либо социальной группе" невозможно из-за недостаточности словесного материала.
Принимая во внимание, что имеются достаточные данные, указывающие на отсутствие признаков преступления, предусмотренного ч.1 ст.282, и руководствуясь п.1, 2 ч.1 ст. 24, ст. 144, 145 и 148 УПК РФ., Постановляю: Отказать в возбуждении уголовного дела по сообщению о совершении преступления, предусмотренного ч.1 ст. 282 УК РФ, по основаниям п.1 ч.1 ст.24 УПК РФ - за отсутствием события указанного преступления».
Авторы лингвистической экспертизы – специалисты кафедры психологии Кировского педагогического университета, специализирующиеся на подобного рода «исследованиях».
Русские правозащитники отметили, что аналогичные случаи нанесения надписей, угрожающих другим народам, вызывают совершенно другую реакцию правоохранительных органов. Так, в Саратове было возбуждено уголовное дело по статье 214 (вандализм) за нанесение на стене дома надписи «смерть жидам». После проведения «лингвистической экспертизы» оно было дополнено «русской» 282-1 статьей. По результатам следствия и суда последовал приговор автору надписи – 2 года лишения свободы условно.
Широкое распространение получила фальсификация судебных экспертиз. Согласно определению Конституционного Суда от 18 декабря 2003 г., общие положения Федерального закона от 31 мая 2001 года «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», распространяются как на деятельность государственных судебных экспертов, так и на судебно-экспертную деятельность лиц, таковыми не являющимися. Согласно Ст. 13 данного закона, «определение уровня профессиональной подготовки экспертов и аттестация их на право самостоятельного производства судебной экспертизы осуществляются экспертно-квалификационными комиссиями в порядке, установленном нормативными правовыми актами соответствующих федеральных органов исполнительной власти. Уровень профессиональной подготовки экспертов подлежит пересмотру указанными комиссиями каждые пять лет».
Вопреки этому соответствующему ведомственному положению, следствие и суд не запрашивают подтверждения квалификации экспертов, проводящих судебно-лингвистическую экспертизу, которое должно быть оформлено в виде аттестата Министерства юстиции РФ на право самостоятельного производства судебной экспертизы. Суды отказывают в требовании предоставить такие документы. Подобные процессуальные нарушения приводят к тому, что уровень экспертизы остается крайне низок, а судебные решения, принятые с процессуальными нарушениями, выходят за пределы права.
Пример подобного случая связан с экспертизой листовки«против строительства мечети» организации «Русский клуб» (Нерюнгри, Якутия). Фальсифицированная экспертиза и нарушение прав граждан в суде привели к осуждению невиновных. Скрябина Н.П., выполнившая экспертизу, не числится в реестре экспертов, опубликованном на сайте Института повышения квалификации Российского Федерального Центра судебной экспертизы при Минюсте РФ (http://www.ipk-rfcse.ru/reestr/). Тому же эксперту незаконно была поручена экспертиза серии статей «Аллах над Якутией», размещенным на сайте http://uhhan.ru/, против владельца сайте Николаева И.Н. на основании ее «лингвистической экспертизы» возбуждено уголовное дело.
Аналогичным образом среди экспертов отсутствует Хлебникова Э.В. - выполнявшая экспертизу по листовкам «против привлечения на строительство ВСТО китайских гастарбайтеров» общественной организации «Русская Община» (двое осуждены, приговор обжалован в Верховный Суд Республики Саха-Якутия, вынесено предупреждение о недопустимости экстремистской деятельности главному редактору газеты «Просто Нюрка» Шаровариной Л.В.).
Центр лингвистической экспертизы документов общественной организации «ЯРАПРЯиЛ», не являющийся юридическим лицом (действует на основании положения), выступавший в ряде уголовных дел в статусе «экспертного учреждения», в перечне государственных судебно-экспертных учреждений: http://www.sudexpert.ru/organiz.htm также отсутствует.
На данном примере видно, что беззаконие в области судебных лингвистических экспертиз является системным и организованным не с целью борьбы с преступностью, а с целью организации политических репрессий.
В 2008 году экспертная русофобия получила широкое поприще – возможность анализировать и интерпретировать тексты в сети Интернет. Фактически экспертиза стала объяснением, почему к тому или иному автору сетевых текстов можно применять репрессии. Примеры «лингвистических экспертиз» показывают, что они могут быть применены практически к каждому пользователю сети, кто пишет тексты на открытых ресурсах – на сетевых форумах и дневниках, в социальных сетях, на личных блогах. Даже при внешне профессионально добросовестных исследованиях сетевых текстов, которые предлагаются на экспертизу следователями и судьями, выводы таких экспертиз могут быть совершенно произвольны и приписывать авторам текстов качества виртуальных героев сетевых произведений.
В марте 2008 года эксперт И.В.Гарт, кандидат филологических наук из Сибирского РСЦЭ Минюста России сделала заключение по тексту русского блогера Дмитрия Ширинкина, который на своем интернет-блоге разместил рассказ от своего имени, в котором отрази распространенное сегодня чувство ненависти ко всем и вся, включая высших должностных лиц. Придуманный блогером герой предупредил всех, что купил пистолет, тщательно подготовил его к стрельбе и намерен немедленно перестрелять 20-30 человек.
Эксперт со значительным стажем «исследования продуктов речевой деятельности» тщательно разобрала каждое слово текста, но представила его суду как текст, написанный автором о себе самом. Не был принят во внимание явно гротескный характер сочинения:, где есть, например, такие слова: «Я вас всех ненавижу, ненавижу Путина, ненавижу Каспарова, ненавижу Дом-2, ненавижу Макдональдс, ненавижу метро, ненавижу российскую провинцию. …Я ненавижу людей». Подобные тексты в американских мультфильмах у русофобов почему-то не вызывают ответной ненависти. В данном случае ненависть вылилась в безосновательные экспертные выводы.
Эксперт в своем заключении расписалась в том, что контекст сочинения ей известен: за несколько дней до публикации в США выходец из Южной Кореи расстрелял в университете 32 человека, а потом покончил с собой. Очевидно, что сочинение русского блогера было литературным ремейком данного события. Тем не менее, эксперт вменила подозреваемому прямые намерения – как будто, он и в самом деле планировал массовые убийства и владел огнестрельным оружием. Вывод эксперта: сообщение было посвящено реально готовящимся действиям, опасным для людей.
Единственной связкой между литературным текстом и жизнью были слова эксперта: «Каждое высказывание, несущее информацию, является сообщением: и рассказ ребенка о походе в зоопарк, и лекция профессора, и крик человека на площади: «У меня бомба!» С точки зрения современной лингвистики, любая, содержащая какие-либо сведения, запись в сетевом дневнике (в том числе исследуемый текст), является сообщением».
Таким образом, если ребенок, вернувшись из детского сада, заявляет, что он хочет убить всех своих сверстников, то это декларация о преступных намерениях. Если лектор разворачивает гипотетическую ситуацию и демонстрирует логику ее развития, доводящую до смертоубийства, то он планирует преступление. И если человек, решивший глупо пошутить, кричит «У меня бомба!» , то случайному милиционеру следует выхватить табельное оружие и тут же застрелить террориста. Иными словами, с точки зрения русофоба «все сказанное вами может быть использовано против вас». Причем не с момента задержания (как в американских фильмах), а тотально – любое слово. Такое положение дел можно назвать лингвистическим геноцидом русского народа.
1 февраля 2008г. был приговорен к одному году лишения свободы в колонии-поселении за возбуждение межнациональной розни студент Виктор Мильков, житель г. Майкопа. На суде Мильков пояснял, что разместил на своей страничке «Живого журнала» не видеоролик об инсценированной казни кавказских мигрантов, а лишь ссылку на него, чтобы обсудить с друзьями достоверность этой записи. Эксперты подтвердили, что журнал Милькова был закрыт для всеобщего просмотра и доступен только узкому кругу лиц, которым сообщен пароль. Обвинение в демонстрации фильма пришлось снять, зато представитель прокуратуры указал на «возбуждение розни» в словах «я за русских». По мнению прокурора, надо было сказать «я за россиян». Этого оказалось достаточно, чтобы лишить русского студента свободы.
В апреле 2008 года прокуратура Санкт-Петербурга вынесла представление о приостановлении работы десяти городских провайдеров, «предоставлявших интернет-пространство для размещения экстремистских материалов». Представление стало результатом круглосуточного мониторинга интернет-сайтов, который осуществляется на постоянной основе межведомственной рабочей группой, созданной по инициативе прокуратуры. Она состояла из «силовиков», представителей правительства города, Россвязьохранкультуры и Росрегистрации. В списке предупрежденных присутствовали компании, проходившие по делу главного редактора газеты «Русь Православная» Константина Душенова. Сайт Душенова был закрыт хостинг-провайдером, но возобновил свою работу, переехав на американский хостинг.
В апреле 2008 года в Сыктывкаре, Республика Коми состоялся суд над сыктывкарским музыкантом и интернет-блогером Саввой Терентьевым. По версии обвинения, 15 февраля 2007 года он оставил комментарий на текст местного журналиста в «Живом журнале», где в экспрессивной форме сообщил свое мнение «Не согласен с тезисом «у милиционеров остался менталитет репрессивной дубинки в руках властьимущих». во-первых, у ментов, во-вторых, не остался, он просто-напросто неискореним. мусор и в Африке мусор. кто идет в менты – быдло, гопота – самые тупые, необразованные представители жив(отн)ого мира. было бы хорошо, если б в центре каждого города россии, на главной площади (в Сыктывкаре – прям в центре Стефановской, где елка стоит – чтоб всем видно было) стояла печь, как в Освенциме, где церемониально, ежедневно, а лучше – дважды в сутки (в полдень и в полночь, например) – сжигали бы по неверному менту. народ, чтоб сжигал. это был бы первый шаг к очищению общества от ментовско-гопотской грязи».
По мнению прокуратуры, в комментарии содержалось негативное мнение о правоохранительных органах, способствующее разжиганию ненависти к социальной группе. Репрессировать, следовательно, можно (как это обычно делается в отношении русских людей) по 282-й «русской» статье УК.
В малограмотной экспертизе (составленной доктором психологических наук Светланой Колосовой, кандидатами психологических наук Мариной Савчиной и Александром Авериным, кандидатами исторических наук Ольгой Кузивановой и Валерием Чесноковым, кандидатом экономических наук Раисой Зубовой) имеются такие обороты:
«Призывая к сжиганию «ментов» с участием народа, автор не проявляет инициативы по поводу личного участия в их сжигании, делегируя эту функцию «народу», следовательно, сознательно обманывает читателя, умалчивая о том, что участие в подобного рода действиях, направленных на физическое уничтожение людей, влечет за собой персональное уголовное наказание, таким образом автор желает скрыть реальные последствия тех действий, которые он призывает совершить людей (народ)». «Центральной группой в тексте является функциональная (профессиональная) группа, в общественном сознании россиян представленная как милиционеры (сотрудники Министерства внутренних дел, имеющие непосредственное отношение к охране общественного порядка, например участковые уполномоченные и патрульно-постовая служба), уничижительно – “менты”».
Другой социальной группой была признана «гопота» («пацаны», «братаны»): «Представители молодежной субкультуры, формирующейся из молодых людей 14-25 лет, выходцев из малоимущих слоев населения, преимущественно окраин крупных городов и провинциальных небольших городков. Их отличает низкий образовательный, интеллектуальный и культурный уровни, ограниченность и бедность языка, самые простые и доступные формы свободного времяпровождения (дискотеки, выпивка, секс, наркотики). Отличительные признаки одежды – спортивные костюм, кепка, кроссовки (все – дешевое, в основном китайского происхождения)».
Как оказалось, эксперты использовали для составления своего заключения общедоступный интернет-справочник «Википедия».
Многие наблюдатели отметили крайне низкий уровень экспертизы текста – например, признание «социальными группами» тех, кого называют «гопота», «пацаны», «менты»; игнорирование цели опубликованного сообщения – обратить внимание на крайне низкий уровень культуры сотрудников милиции, пропуск в характеристике «менто» слова «неверные».
При анализе предлагалось принять во внимание решение Страсбургского суда по делу «Торгерсон против Исландии». В 1983 году писатель Торгер Торгерсон в двух своих статьях назвал исландских полицейских дикими зверями в униформе, скотами и садистам. Его приговорили его к штрафу за оскорбление полиции Рейкьявика, но Европейский суд по правам человека признал, что полиция действительно допускала факты насилия в отношении своих сограждан (в 1979-1983 годах в саму полицию было официально подано около десяти жалоб) и указал: «Обе статьи написаны в очень крепких выражениях. Однако, уделяя должное внимание их цели и воздействию, для которых они писались, Суд придерживается мнения, что используемый в статьях язык не может быть расценен как чрезмерный».
Руководитель Следственного комитета при прокуратуре РФ в Республике Коми Н.А.Басманов по поводу «дела Саввы Терентьева» сделал специальное заявление, в котором говорится: «Считаю, что действия человека, который использует символику «печей Освенцима» в указанном смысле, какими бы целями он ни руководствовался, не могут спокойно восприниматься цивилизованным обществом». И напомнил, какой протест у «цивилизованного общества» вызвало заявление президента Ирана о том, что преступлений в Освенциме не было.
Применяя понятие «цивилизованное общество» прокурор продемонстрировал очевидное противопоставление этой группы другой группе (включая президента Ирана) – с противоположным мнением. С мнением он решил бороться путем репрессий против доступных ему людей второй группы. Потому что Саввя Терентьев, якобы, «призывает к повторению уже осужденных человечеством подобного рода действий (так в тексте – Ред.)».
Также прокурор отметил, что «органы следствия решительно настроены вести борьбу с проявлениями ксенофобии, антисемитизма и экстремизма, несмотря на позиции некоторых «правозащитников», пытающимся придать легитимность подобного рода высказываниям».
«Цивилизованная общественность» поддержала мнение прокурора, позабывшего, что судить за мнение невозможно, а ксенофобия и антисемитизм не упоминаются в УК и АПК. Поддержка «общественности» продемонстрировала, что возбуждение прокурора связано было вовсе не с «топкой для мента», а со словом «Освенцим». Это слово сразу формирует русофобский политический заказ. Только благодаря массовой негативной реакции русского общества Савва Терентьев был приговорен только к году лишения свободы условно.
Особую ненависть к Терентьеву высказала президент Фонда «Холокост» Алла Гербер: «Страшно представить, что кто-то допускает мысль о возможности возродить Освенцим в 21-м веке. Заявление молодого человека из Сыктывкара о том, что неплохо бы возродить традицию сжигания людей, в частности, милиционеров, в печах - не просто страшная и неудачная попытка пошутить».
Таким образом, экспрессивным словам, размещенным в сети Интернет, придано политическое значение, а автору вменено реальное намерение совершить преступление. Тиражировать подобные преследования русских людей, пытающихся хотя бы в словах отразить свое униженное положение, Гербер рекомендует депутатскому корпусу, составленному без учета воли и мнения русского народа: «В Госдуме при моем участии разрабатывались законы о запрещении экстремистских организаций, пропаганды национальной ненависти и нацистской символики, о неофашизме в России. Нынешнему созыву парламента необходимо уделить более пристальное внимание законам, регулирующим подобные выпады в интернете».
В том же духе высказался председатель Конгресса еврейских религиозных общин и организаций России Адольф Шаевич: который заявил, что «неумение извлекать уроки из своего прошлого - это несчастье всей страны». «У этого молодого человека претензии к работникам милиции, а у кого-то - к строителям, продавцам. Когда читаешь такие вещи, возникает ощущение, что это пишут не совсем здоровые люди, которых надо проверять на вменяемость». Почему-то упоминание об Освенциме возбудило, прежде всего, прокуратуру и еврейскую общественность.
В сентябре 2008 года по решению суда был оштрафован на 54 тыс. рублей житель Владимирской области Александр Бутузов, который в декабре 2006 года на форуме одного из сайтов города Александрова «создал для публичного обсуждения неограниченным количеством пользователей сети Интернет тему об отношениях русских к лицам иной национальности», а также разместил материалы, содержащие сведения о совершенных на территории Чеченской Республики противоправных действиях в отношении лиц не чеченской национальности. А еще «пояснял неограниченному кругу посетителей форума цель размещенных им ранее материалов, призывал к активным враждебным действиям против лиц чеченской национальности». За это к нему была применена ч. 1 ст. 282 УК РФ (совершение публичных действий, направленных на возбуждение ненависти и вражды по признаку национальности).
Таким образом, сопротивление самым кровавым этнобандитам со стороны русских и призывы к сплочению против тех, кто совершил ужасные преступления в Чечне, является сегодня наказуемым деянием, даже если речь идет об интернет-публикациях только для лиц, посещающих отдельный интернет-форум.
В октябре 2008 года Ленинградской области участковый милиционер Александр Смирнов был осужден за то, что с 2006 г. по 2007 г. «проникшись идеями национал-социализма и имея намерения распространять их публично, зарегистрировал в Интернете "Живой журнал" на сайте соответствующей тематики». Кроме того, поводом для преследования Смирнова стало обнаружение у него трех боевых патронов для автомата Калашникова, которые сохранил на память о своей службе в Чечне. По совокупности суд назначил Смирному наказание в виде лишения свободы сроком 2,5 года условно с испытательным сроком 3 года. Осуждение за «идеи» становятся в России делом привычным.
В октябре 2008 года прокуратуры города Калуги обнаружила у одного из пользователей интернет-услуг общедоступный файл "Вечный жид.аvi" - немецкий пропагандистский фильм 1940 г., который включен в Федеральный список экстремистских материалов. Тут же было возбуждено дело об административном правонарушении «по факту массового распространения экстремистских материалов, включенных в опубликованный федеральный список экстремистских материалов, а равно их хранение в целях массового распространения» (ст.20.29 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях.). Суд был скорым и неправым. Публикатор был оштрафован. Также было сообщено, что «файл конфискован».
В данном случае правоохранители и судья не озадачивались вопросом о том, сколько человек реально могли воспользоваться запретным файлом. Массовое распространение возможно лишь средствами массовой информации. Порнография и культ насилия, русофобия и клевета распространяются российскими СМИ ежедневно и многомиллионными тиражами, но никто против них административных дел не возбуждает. А интернет-система, представляющая собой аналог почтовой, стала объектом пристального внимания русофобов.
Накануне 4 ноября 2008 года, Дня народного единства, в Сургуте правоохранители провели «антиэкстремистскую спецоперацию». Во время расклейки листовок «Русский, помоги русскому» соратники местных отделений НПР и РОНС заметили за собой слежку — неизвестный в штатском постоянно следовал за агитбригадой. Прочитав одну из листовок, он сделал звонок с мобильного. Мимо проехал автомобиль с приоткрытыми окнами, один из пассажиров которого вёл видеосъёмку. Затем, активистов РОНС и НПР как опасных преступников уложили лицами на капот и обыскали, сопровождая действо оскорблениями и зуботычинами. После досмотра личных вещей и автомобиля, задержанных отвезли в УВД города, где расставили вдоль стены в позицию: с вытянутыми вперёд руками, ноги на ширине плеч. Милиционеры начали бить по ногам так, чтобы ноги расходились все шире и шире. Вытащив из кармана верхней одежды координатора Сургутского отделения НПР Андрея Матковского колбочку со спичками и петардой, приготовленную для игры в «хардбол», оперативники решили оформить изготовление самодельного взрывного устройства. Одного из соратников, указавшего на нарушение закона, ударили головой о стену. В УВД задержанные провели 6 часов. У задержанных были сняты объяснения. Один из следователей при этом обещал всех перебить или «засунуть нож в глаз».
5 ноября судья предложил обвиняемым признать свою вину в том, что, расклеивая листовки, они возбуждали национальную рознь, тем самым осуществляя экстремистскую деятельность. В противном случае судья угрожал задержанием на 15 суток для «обдумывания своих действий». Под давлением и угрозой дальнейших издевательств, активисты русских организаций признали вину и были приговорены к выплате штрафа размером в одну тысячу рублей каждый. Единственной претензией к содержанию распространяемых листовок было присутствие в них слова «русский».
Сложившаяся оценка разного рода текстов, которые русские оставляют в сети Интернет, показывает, что достаточно решения провести репрессии, а повод всегда найдется. В одних случаях – за угрозы конкретному русофобу, в других – за негативное отношение к любой «социальной группе» (например, милиции), в третьих – за негативное отношение к этнической группе или просто всем нерусским или иностранцам.
Экспертную русофобия власть намерена подкрепить полномочиями, равносильными введению политической цензуры. В ноябре 2008 были оглашены планы Минюста по созданию государственная система экспертизы материалов СМИ на предмет наличия в них признаков «разжигания межнациональной розни».
Андрей Савельев
