Среди нашей околоисторической общественности существует одно устойчивое заблуждение, с которым сегодня будем нещадно бороться. Касается оно состояния немецкой артиллерии во время Второй мировой войны, особенно в ее начальном периоде.
Не главным, но пожалуй одним из наиболее ярких выразителей этого заблуждения, стал штатный воспеватель добродетелей РККА «Виктор» «Суворов»:
А Германия вступила на территорию Советского Союза со 105-мм и 155-мм гаубицами, созданными во время Первой мировой войны, и с трофейной артиллерией, собранной со всей Европы. Это тоже были орудия Первой мировой войны и более раннего периода.
Сия цитата заимствована из очень забавной книги «Самоубийство», где автор настойчиво пытается доказать неполноценность немецкой расы. Особенно по сравнению с советскими сверхлюдьми ;). Сейчас разберемся.
Действительно, индекс «18» часто встречается в обозначениях немецких орудий времен ВМВ. О FLAK 18 я уже недавно рассказывал. Другими основными артсистемами, в названии которых встречаются эти цифры, являются полковая 75-мм пушка LeIG 18, дивизионные гаубицы 105-мм leFH 18 и 150-мм (а не 155, мистер Суворов) sFH 18, 210-мм тяжелая Morser 18 и ряд других.
Причем индекс 18 здесь действительно обозначает год принятия на вооружения. Например название основной рабочей лошадки немецкой полевой артиллерии в годы войны, leFH 18 расшифровывается так – leichte field haubitze (легкая полевая гаубица) образца 1918 года.
Такое название и дало повод советским историкам, не вникая в детали, обвинить немецкую полевую артиллерию в отставании. В реальности все естественно обстояло с точностью до наоборот.
Дело в том, что Версальский договор запрещал Германии разработку новых артиллерийских систем, разрешив оставить на вооружении рейхсвера лишь небольшое число старых орудий. Именно поэтому немецкие конструкторы и вынуждены были выдавать свои работы за модернизацию старых орудий, присваивая им индекс – образца 18 года.
На самом деле LeIG 18 была принята на вооружение в 1932 году, leFH 18 в 1935-м, так же как и sFH 18, а Morser 18 в 1939-м. Как видим немецкая полевая артиллерия была укомплектована новейшей материальной частью. Причем в данном случае ограничения Версаля сыграли даже положительную роль – огромные арсеналы оружия, накопленные в годы Великой войны были в Германии уничтожены, и практически вся артиллерия была новых моделей.
Тогда как во Франции к перевооружению артиллерии перед войной только едва приступили, а в СССР накануне нападения немцев орудия времен ПМВ составляли примерно 50%. Именно в артиллерии таким образом Вермахт имел наиболее серьезное преимущество над своими противниками в начальной фазе войны.
Что касается трофейных пушек, то экономные немцы действительно охотно принимали на вооружение такие системы. Заводы просто не успевали выпускать достаточное количество вооружения для быстро растущей армии. Но как правило захваченные орудия концентрировались в учебных частях, или дивизиях, сосредоточенных на второстепенных театрах: далеко не для всех имелись достаточное количество боеприпасов.
Причем орудия немцев были не просто новейшей конструкции, а как правило имели перед своими конкурентами значительное преимущество. О дивизионной артиллерии немцев я в свое время уже рассказывал, давайте для полноты остановимся на полковом уровне.
Основу полковой артиллерии как в РККА, так и в Вермахте составляли 75-76,2-мм пушки. У нас это была 76,2-мм полковая пушка обр. 1927 года. У немцев – уже упомянутая LeIG 18. Как в немецком, так и в советском полку предполагалось иметь по 6 таких пушек. Но не будем спешить говорить о равенстве. Советская полковая пушка заряжалась унитарным патроном и имела максимальный угол возвышения 25 градусов. Это позволяло вести огонь лишь прямой наводкой. Изюминкой немецкой пушки было раздельное заряжание и максимальный угол возвышения 73 градуса. При этом она имела более чем вдвое меньший вес. Такие характеристики были заложены в орудие по опыту ПМВ. LeIG 18 фактически была траншейной пушкой, способной поразить цель «за забором», легкой и маневренной.
Сверх того, в дополнение к шести 75-мм пушкам, каждый немецкий пехотный полк располагал еще и двумя 150-мм гаубицами. Ничего близкого по мощи не имел в то время на вооружении пехотный полк ни одной армии мира. Сопоставимых по мощи снаряда орудий не имела по ходу войны на вооружении даже советская дивизия! Но немцы не довольствовались даже и 38-кг снарядом sIG.33. Для особо тяжелых случаев ими был предусмотрен для этого орудия надкалиберный снаряд весом 90 кг, содержащий 54 килограмма взрывчатки! И это на полковом уровне!
Надо ли говорить, что большинство немецких частей первой линии было укомплектовано этими орудиями, тогда как в советской полковой артиллерии нередко встречались и дивизионные пушки обр. 1902 года.
В сухом остатке имеем подавляющее превосходство немецкой артиллерии и на полковом уровне. Впрочем говоря о этом виде артиллерии уже надо упоминать и минометы, где положение было получше, что в какой то степени нивелировало отставание советского полка в возможности поражать «невидимые» цели.
И тем не менее говорить не то, что об отставании немецкой артиллерии, а хотя бы о приблизительном равенстве с ней ее противников не приходится. Выходит, что немцам удалось обмануть не только органы, контролирующие соблюдение условий Версальского договора, но и нас с Вами. Впрочем, заслуга в данном случае принадлежит конечно не немцам, а советским историкам, находящим преимущества социалистического строя там, где их и в помине не было. «Ах, обмануть меня не трудно, я сам обманываться рад», - как говорил по этому поводу Александр наш понимеаете ли Сергеевич.
