В компрадор-либеральствующей газете «Известия» постоянно сталкиваюсь с нытьем по поводу плачевного состояния нынешней российской науки. Вспоминаю свою учебу на физическом факультете Московского государственного университета в 1955-1961 годах — никакой плачевности не замечал. Лабораторное оборудование — на высоте (каюсь, сжег я на лабораторке экспериментальный циклотрон), преподаватели – выше не прыгнешь (Ландау, Тамм, Гинзбург и другие), забугорные классики типа Нильса Бора — наезжали то и дело, зарубежные научные журналы Nature, Science, New Scientist, Scientific American и другие я за копейки выписывал домой вплоть до 1992 года. Научных и высокотехнологичных заделов накопилось к моменту перестройки очень много, к постиндустриальной модернизации мы подготовились получше, чем китайцы или ирландцы. А сегодня — действительно крах. Почему?
Ученые на страницах газеты «Известия» жалуются на жизнь. Получив Нобелевскую премию по физике, уважаемый академик Виталий Лазаревич Гинзбург грустно констатирует «российская наука бедна деньгами, но богата талантами». Но не углубляется в сакраментальный вопрос — «а где деньги, зин»? Почему раньше хватало — а сейчас нет? Куда делись?
Этот вопрос выносится за скобки, о нём неприлично говорить в интеллигентском обществе. Молчаливо подразумевается, что во всём виноваты «коммуняки», Сталин, 1937-ой год. Но — ни в коем случае не родимая кровинушка, не оборотни-демократы, не «свои» Чубайс и Гайдар с Ельциным и Путиным.
Зато можно поскулить — «В цивилизованном мире считается неприличным торговать своими недрами. Экономика западных стран стоит на продаже высокотехнологического продукта, который невозможен без культуры, образования и науки. Почти половина мирового рынка высокотехнологичной продукции приходится на долю США. На долю России — 0,2%. Мы должны радоваться нашим наградам, но мы не должны забывать об этом соотношении. Забудем — больше наград не будет. Не из чего будет их добывать. Для того чтобы наука давала отдачу, в науку надо делать вложения (это общемировой закон). Они же — инвестиции. В Америке финансирование науки на 50% определяется государственным бюджетом, еще столько же дают частные инвесторы. Российские бизнесмены, когда речь заходит о науке, молчат, как пионер на допросе. Неужели по части прижимистости они скроены из другого вещества, чем их западные собратья? На спорт филантропические взоры обратили, а наука в вечном ауте. И уже родилась гипотеза: для сырьевой экономики интеллектуальный сектор вреден, а полезно — снижение народонаселения» (http://www.inauka.ru/leskov/article36399).
Что с возу упало, то пропало. Не будем скулить о разворованном и утраченном. Сами виноваты — не сберегли. Будем исходить из того, что есть. А есть — ещё очень много. Есть отличные бесхозные мозги. Как ими распорядиться?
Ясно, что присосавшиеся к трубе нынешние правящие временщики в мозгах не заинтересованы, и глупо просить у «Единой России» или у Путина или у Правительства РФ какого-то финансирования российского хайтека. Наоборот, они только что сделали очередную подлянку для нашей науки — лишили научные учреждения налоговых льгот. Чего реально можно добиваться от предательской власти и от подлой ГосДумы?
Исхожу из собственной практики, из опыта своих друзей. Возьму лишь отдельное направление, где российские мозги вполне конкурентоспособны на мировом рынке — программирование. Как добиться того, чтобы деньги от работы наших мозгов текли в Россию, а не мозги наши утекали из России ради обогащения других стран и народов?
В статье Андрея Анненкова, Александра Латкина, Михаила Хмелева «Российские программисты создают альтернативу Windows (http://www.inauka.ru/computer/article36529) отмечается — «Китай занял четвертое место в списке мировых лидеров офшорного программирования, увеличив экспорт программных продуктов в четыре раза — до $3,6 млрд. Это место могло стать нашим, поскольку Россия всегда гордилась программистами».
Вроде — правильная констатация. Но причина российского отставания указывается второстепенная, уводящая от главного. Мол, мы в России все мягкотелые демократы, а в Китае продолжается коммунистический тоталитаризм, и «китайские власти железной рукой заставляют создавать собственные программы». При этом мы все же тоже не лыком шиты, и авторы статьи нас обнадеживают — «по данным «Известий», несколько крупных российских компаний негласно работают над созданием российской операционной системы и надеются, что госструктуры в эпоху нарастающего патриотизма откажутся от Windows».
Итак, надежды — на добрых дядей из госструктур, которые-де подкинут деньжат и заставят заказывать российский софт. Мол, благодаря Путину нарастает патриотизм, осталось совсем немного, надо лишь переизбрать нынешнего президента и его «единороссов» на следующий срок, и всё наладится. А далее — снова пи.деж, переходящий в скулеж. Россия, дескать, всегда лелеяла миф о том, что наши программисты — самые лучшие. Даже главными эмигрантскими профессиями были таксист и программист. Правда, поначалу русские программисты лучшими становились в США, а на родине у них появился шанс заявить о себе лишь в последние годы. Сейчас российский рынок программного обеспечения (ПО) оценивается в $1,5 млрд и развивается по двум путям: создание оригинальных продуктов и офшорное программирование «на дядю» — как правило, американского. Так, по мнению президента ассоциации «РУССОФТ» (объединяет именно офшорные компании) Валентина Макарова, сейчас на российском рынке офшорного программирования происходят качественные изменения — два года назад не было ни одной компании с численностью персонала более 400 человек. Но сейчас можно говорить о нескольких компаниях, в которых работают по 600 специалистов. Правда, российские программисты «количественно» пока не могут бороться со своими индийскими или китайскими коллегами. Однако наши компании пытаются конкурировать «качественно» — наши спецы выполняют более сложные заказы, требующие высокой квалификации. Однако, по мнению Валентина Макарова, подключение чужой компании к решению критических для заказчика задач требует очень высокого доверия не только к этой компании, но и к стране.
К представителям другой ветви развития можно отнести компанию Cognitive Technologies. Ее пресс-секретарь Максим Позин заявил «Известиям», что нам необходимо развивать отрасль офшорного программирования. Однако российский путь — это не примитивный набор программного кода, характерный для индийского варианта, а создание законченных решений. Максим Позин рассказал, что западные партнеры часто говорят: «Если надо написать код — иди к индийцам, если необходимо решить проблему — иди к русским».
Сравнение с Индией вполне оправданно — ее программисты занимают до 75% этого рынка. Далее идут Ирландия, Израиль и теперь Китай. Напомним, что термин «оффшорное программирование» можно перевести как создание программного продукта за границей. Компания-разработчик — например, из США — определяет концепцию программы, а создание простых элементов (например графического интерфейса) поручает программистам из «дешевых» стран. По данным Ernst Young, общий объем этого рынка в 2002 г. — $75 млрд, в 2005 г. — $100 млрд (прогноз). По данным «РУССОФТа», доля России составляла в 2002 г. $350 млн, в 2005 г. — $1 млрд (прогноз). По данным китайской Software Industry Association (OECD), к 2006 году китайский экспорт ПО сравняется с индийским и достигнет $26 млрд в год. Цифры вполне реальны — китайское руководство придает большое значение ИТ-индустрии, определив ее в очередном пятилетнем плане как ключевую для национальной экономики. Более того, китайское правительство приняло закон, по которому к 2010 году госструктуры должны будут использовать ПО только китайского производства, причем отдельные ограничения будут вводиться уже в этом году. Из этого следует, что азиатские программисты (в проекте также участвуют Япония и Корея) должны будут создать альтернативу прежде всего операционной системе Microsoft Windows и пакету офисных программ Microsoft Office — на это уже выделены немалые деньги.
Наши мозги в самом деле неплохие, и на вопрос о том, есть ли в России альтернатива продуктам компании Microsoft, «многие ухмыляются и говорят, — отмечают «Известия», — что при желании и наличии ресурсов можно сделать все что угодно. В качестве оправдания своего шапкозакидательства приводят пример российских программ для управления бизнесом, которые составляют реальную конкуренцию западным аналогам. Более того, «Известиям» удалось узнать, что несколько российских компаний без излишней шумихи разрабатывает свою операционную систему. И если верховное руководство страны бросит клич добиться независимости и в сфере ИТ, у нас тут же появится свой доморощенный Microsoft».
Увы, в России, в отличие от Индии, Китая или Ирландии, поддержки отечественного хайтека, в том числе производства программного обеспечения, не наблюдается, а скорее наоборот, под предвыборные заклинания о грядущей поддержке наблюдается продолжение политики придушения и удушения прежде всего экспорториентированной высокотехнологичной продукции. Валентин Макаров считает, что еще год назад даже обещаний нельзя было услышать. Сейчас в связи с выборами президента и парламента модно заявлять о поддержке, однако ее можно назвать скорее моральной. Среди «помощников» Макаров назвал Минэкономики, Минсвязи и МИД (последнее оказывает поддержку мероприятиям «РУССОФТа» за границей с помощью дипломатических и торговых миссий России). Помогает Минпромнауки через фонд содействия малым предприятиям в научно-технической сфере — на этом финансовая поддержка оффшорного программирования заканчивается.
А теперь — «на землю!». Я изнутри знаю, как работают фирмы «оффшорного программирования». Полуподпольно! Достается зарубежный заказ, и его выполняют наши специалисты, причем часто привлекаются студенческие мозги, их вполне хватает и они стоят дешево. Самая главная проблема — укрыться от губительного вредительского налогообложения. Оффшорный бизнес при таком налогообложении, каковое словно нарочно для удушения отечественного хайтека принято пропрезидентскими фракциями Государственной Думы РФ, легальным быть в России заведомо не может. Поэтому приходится изобретать сложные схемы расчетов, регистрировать оффшорные фирмы, переплачивать посредничающим банкам, получать основную наличку из-под полы. Соответственно каждая российская контора, занимающаяся оффшорным программированием, — чувствует себя в подвешенном состоянии, во враждебной среде, под ударом рэкетиров-оборотней в погонах. В Индии избавили свой хайтек от нереальных налогов и осуществляют налоговое стимулирование оффшорного программирования, чего пока начисто лишены российские оффшорные фирмы. Они у нас мечтает не о государственном финансировании, а о том, чтобы их оставили в покое, дали им делать свой бизнес (laissez faire!) и зарабатывать за рубежом деньги, которые будут возвращаться в Россию и тратиться в ней.
Авторы статьи в газете «Известия» не могут не знать о такой типовой ситуации и потому справедливо отмечают — «На самом деле большинство российских программистов не ждет бюджетной поддержки и в ней особо не нуждается. Более того, многие из них рассматривают работу в оффшорных компаниях как хороший способ приобрести связи и уехать из страны».
Почему же до сих пор уехали не все? Помимо бытовых причин, надо учесть ментальность обычного нормального предпринимателя. У него в голове пока никак не укладывается очевидная для здравомыслящего политика истина, что правят страной компрадоры-шкурники, которым наплевать на национальные стратегические интересы России, которые сознательно заблокировали нашу постиндустриальную модернизацию. Им и так хорошо, а добра от добра не ищут. А мы, низовые предприниматели, слишком слабы, чтобы, как в Боливии, потребовать свою долю и превратить государство не в «дубину» нашего подавления, а в партнера и помощника нашего бизнеса. И соответственно мы имеем то, что имеем — теневые схемы, страх перед очередным «наездом». Тем не менее побочные ростки модернизации пробиваются сквозь компрадорски-полицейский асфальт, и прибыль извлекать можно, хотя и с риском, к которому средний российский предприниматель давно, впрочем, привык. Как констатирует газета «Известия», «однако среднее и высшее звено российских ИТ-компаний уже почувствовало вкус российских денег». И оно надеется, что якобы переизбрание Путина и СПС вместе с Чубайсом и Гайдаром приблизит их к Индии или Китаю?
Наивность туземного ИТ-предпринимательства поражает. Понятно, что аборигены хотят жить по-западному, кто из нас этого не хочет? Но сторонники Путина, «Единой России» и СПС не понимают, что при шкурно-компрадорском режиме, скатывающемся притом к сомосе, не может быть высвобождения отечественного хайтека и в принципе исключена постиндустриальная модернизация. Да, многие из них, отмечают авторы статьи в газете «Известия», «с одобрением оценивают китайский опыт по железному принуждению госструктур использовать национальное ПО». Однако государственная дисциплина в КНР и поощрительный налоговый режим для экспорториентированного хайтека в Индии или Ирландии не имеют ничего общего с оборотнической «диктатурой закона» и налоговом удушении собственных высокотехнологичных производств в компрадорской РФ.
Обеспечить режим наибольшего благоприятствования для модернизационных «точек роста», как это сделали в рейгановских США, Индии, Китае, Малайзии или Ирландии, — это ныне вопрос выживания нашего народа, нашей страны. Поэтому в надпартийной Программе постиндустриальной модернизации России «Путь из тупика» первым пунктом идет:
«1. СОЗДАТЬ НАЛОГОНЕОБЛАГАЕМЫЙ МОДЕРНИЗАЦИОННЫЙ СЕКТОР ЭКОНОМИКИ
Необходимо полное освобождение ориентированных на экспорт высокотехнологичных производств, прежде всего негосударственных и новых (включая производство программного обеспечения), от налоговых, таможенных и прочих выплат (известный рецепт laissez-faire для hi-tech). Это должно стать ниточкой , которой ныне можно вытянуть веревочку постиндустриальной модернизации и становления новых средних слоев профессионалов как залога трудового благосостояния страны. Пусть российские профессионалы, работающие в инновационных, венчурных, аутсорсинговых и других высокотехнологичных подразделениях научных центров и вузов, а также в самостоятельных фирмах, свободно продают продукцию своего труда на мировом рынке по мировым ценам и свободно распоряжаются своими доходами без какого-либо чиновничье-полицейского надзора. Тогда им нет смысла уезжать из России, а заработанные ими деньги будут в основном тратиться здесь прежде всего в налогооблагаемом традиционном секторе экономики (торговля, строительство, услуги).
Лицензирование ориентированных на экспорт производств с оценкой их инновационности и конкурентоспособности предлагается, как это принято в развитых странах, поручить действующему при первом лице государства Трехстороннему экспертному совету из представителей правительства, депутатов и экспертной общественности с технической поддержкой национального патентного ведомства. Адресные освобождения от налогов должны предоставляться также ряду других ориентированных на экспорт и импортзамещающих производств (товары широкого потребления, продукты питания, туристический комплекс, ВПК).
Налогонеоблагаемость модернизационного сектора привлечет местные и иностранные инвестиции и тем самым породит новые рабочие места, косвенно пополнит местные, региональные и федеральный бюджеты. Растоптанная ныне Россия не только способна достичь достойной жизни и уважения, но и сохраняет возможность в сотрудничестве с Китаем, Индией, Ираном и другими странами добиться мирового лидерства в энергетическом и организационном обеспечении глобального устойчивого развития, в освоении космоса и в продвижении информационной революции».
