Давно заметил, что путинский режим обычно ругают вовсе не за то, за что следовало бы или даже не за то, что он реально делает, а часто даже за нечто прямо противоположное. Уровень понимания примерно такой, какой поразил меня в начале 91-го года, когда с одной из трибун я как-то услышал: «Ельцин хочет возродить Российскую империю!» (типа вот, что задумал, сволочь). В частности, одним из наиболее часто инкриминируемых путинской власти мотивов стала пресловутая «вертикаль» и рост госаппарата.

В общественном сознании «сила» и авторитарность власти обычно ассоциируются с масштабностью госаппарата, а роль и благополучие чиновничества – с его численностью. На самом деле дело обстоит, скорее, противоположным образом. Авторитарная власть обычно стремится к оптимизации аппарата, а там, где чиновничество действительно представляет собой привилегированную корпорацию, оно стремится ограничивать численность своих членов (как делает всякая корпорация, напр., юристы и врачи в евр.странах). Рост же аппарата может иметь совершенно разные причины. 

Российская власть была одной из самых авторитарных в Европе, тем не менее, на рубеже 17-18 вв. всех “приказных людей” в России насчитывалось ок. 4,7 тыс. чел., тогда как в Англии в начале 18 в. при вчетверо меньшем населении -10 тыс. В сер. 18 в. всех ранговых гражданских чиновников в России насчитывалось чуть больше 2 тыс. (с канцеляристами 5,4). В 1796 г. их было 15,5 тыс., в 1804 - 13,2 тыс., в 1847 – 61,5, в 1857 – 86,1, в 1897 – 101, 5, в начале ХХ в. - 161 тыс. (с канц-ми - 385). К 1917 г. всех вообще госслужащих насчитывалось 576 тыс. Между тем во Франции уже в середине Х1Х в. их было 0,5 млн, в Англии к 1914 г. (при втрое-вчетверо меньшем населении) - 779 тыс., в США в 1900 г. (при в 1,5 раза меньшем населении) - 1275 тыс., наконец, в Германии в 1918 г. (при в 2,5 раза меньшем населении) - 1,5 млн. С учетом численности населения в России “на душу населения” приходилось в 5-8 раз меньше чиновников, чем в любой европейской стране.

А вот после 17 г. установление тотального контроля социалистического государства над всеми сферами жизни мгновенно привело к невиданному разрастанию административно-управленческого слоя. В конце 1919 г., несмотря на отпадение огромных территорий с многомиллионным населением - только в 33 губерниях Евр.России насчитывалось 1360 тыс. средних и высших госслужащих (т.е. без курьеров, швейцаров и т.д.). Даже при НЭПе перепись 1923 г. зафиксировала только в городах, без сельской местности, 1836 тыс.служащих. С 1925 по 1928 г. их число увеличилось с 1854,6 до 2230,2 тыс.чел. Если до 1917г. в России на 167 млн.населения приходилось менее 0,6 млн. госслужащих, а в Германии на 67,8 млн.населения - 1,5 млн.,то уже через 10 лет Германия осталась далеко позади: к этому времени там в управлении было занято 20 чел. на 1000 населения, а в СССР - 33. Россия занимала по этому показателю последнее место среди евр. стран, СССР уверенно вышел на первое.

В 90-е сфера госконтроля сузилась, но число госслужащих не уменьшилось, а вскоре стало и расти. Но по совсем иной причине. Кстати, в пылу антипутинской борьбы рост его обычно сильно преувеличивают, вплоть до утверждений (напр. в книге О.Крыштановской), что численность чин-ва в РФ по сравнению с СССР выросла втрое, а по отн. к численности нас-я – аж в 8 раз. Это чистое жульничество: сравнивается численность ВСЕХ чиновников РФ (в т.ч. «клерков») с числом советской номенклатуры (т.е. только «ответработников» - 400 тыс.), тогда как только в пределах РСФСР к 1990 г. «в аппарате органов упр-я» было занято 1,8 млн. чел.

Так вот теперь источником роста численности аппарата является не тотальный госконтроль, а «федерализм» - бесконтрольное со стороны центра размножение чиновников на местах. Численность центрального аппарата как раз относительно невелика – порядка 40 тыс.чел. (причем в 2000-2004 гг. она была в среднем даже несколько меньше, чем в 1995-1999), а все ч-ки федеральных органов составляют менее половины общего числа. Бурный всплеск с самого начала 90-х был достигнут за счет областных «правительств» и подчиненных им структур. И если центральная власть пыталась временами ограничивать число госслужащих (и на некоторое время штаты федеральных ведомств действительно сокращались), то такие сокращения более чем «компенсировались» безудержным ростом служащих в «субъектах федерации».

«Вертикаль власти» предполагает, как минимум, однородность ее структуры, тогда как в стране вообще отсутствует единая система государственной службы. «Государственная служба субъекта федерации» представляет собой совершенно отдельную от федеральной службу, организация которой находится в исключительном ведении самого «субъекта» (нанимателем провинциального чиновника является по закону не российское государство, а местный «барон»); «субъекты» вправе учреждать органы управления и устанавливать их штаты по своему усмотрению (представьте себе 90 эмиссионных центров), определять свой порядок поступления, обеспечения, исчисления стажа и т.д. (наряду с «действительными гос.советниками РФ» существуют «действительные гос.советники Саратовской области», которые плодятся по усмотрению самой области и соотношение коих с федеральной лестницей чинов никак не регламентировано).

В стране, состоящей из 90 «государств» никакой «вертикали» быть не может. Путин ее и не создал. Разница между Ельциным и ним – это разница между слабым и сильным правителем феодального государства. Федерации имеют смысл и реально существуют только в случае объединения ранее действительно самостоятельных государств. А дробление на таковые изначально единого государства есть его феодализация. Структура власти при Путине так и осталась по сути феодальной – с той разницей, что теперь обеспечена личная лояльность баронов, которые Ельцина не боялись, а его – боятся. Тот ничего не мог им сделать, а этот может в случае чего и «не рекомедовать» – вот и вся «вертикаль». Сохраняя же лояльность, бароны могут творить у себя, что хотят и сидеть бесконечно, их права и полномочия никак не пострадали.

В наших условиях создание подлинной «вертикали власти» было бы великим благом, поскольку покончило бы с всевластием и произволом местных правителей - главным препятствием в деле развития настоящего предпринимательства и создания свободной экономики. Я всегда поражался, слыша стоны о том, что баронов этих лишили возможности «свободно избираться». Неужели печальники и впрямь полагают лужковых-шаймиевых (прекрасно умеющих обеспечивать себе выборы) носителями более «светлого» начала, чем центр.власть? Высокие чиновники вообще должны перемещаться возможно чаще (многовековая китайская традиция выработала формулу - 3 года). А «на регионах» больше 2-3 лет просто нельзя держать – чтобы не было соблазна «врасти в почву», обрасти экон.интересами, кланами и т.д. (вот тебе и собственное «государство»).

У нас же, напротив, в силу советской традиции губернатор понимается как «крепкий хозяйственник», которому нужно время, чтобы «освоиться». Но чиновник и хозяйственник – вещи несовместные. Хозяином должен быть не губернатор, а десятки тысяч его подопечных, если же хозяйствовать будет региональный барон, то никаких других хозяев, кроме бандитов и его приближенных в области не будет. Вот почему идея отстаивания «независимости» (реально - бесконтрольности) областной власти от центра (каким бы он ни был) мне никогда не была близка.

Сергей Волков, доктор исторических наук