Пару лет назад на ТВЦ неоднократно возник сюжет о новейших и неопровержимых доказательствах вредоносности всего генномодифицированного. Чуть позже процесс охватил и печатные СМИ – от социально-озабоченных таблоидов до изданий гораздо более унылого свойства. Собственно говоря, он идёт и сейчас – автор доказательств куда более обычен на бюджетных телеканалах, чем  Зюганов.

Итак, Маргарита Кирикович «Трансгены от дяди Гены» «Финансовый контроль» №9 2007; см также №№4,6 за 2007.

  «Результаты исследований доктора наук из России Ирины Ермаковой поразили весь мир. Во время эксперимента она кормила лабораторных крыс генетически модифицированной соей (её она взяла у одного из наших мясокомбинатов). Подопытные животные давали слабое, совершенно нездоровое потомство. Более половины детёнышей погибали на второй и третьёй неделе жизни, а выжившие не питали никакого интереса к противоположному полу»… Добавлю ещё, что у крыс отмечались тяжёлые «психические расстройства».

 На самом деле ермаковские крысы демонстрировали симптомы, подозрительно схожие с банальной клеверной болезнью. В своё время в Австралии в некоторых овечьих стадах отмечались повальные репродуктивные расстройства и отклонения в поведении  - прежде всего половом. Как выяснилось впоследствии, заболевшие овцы усиленно поедали красный клевер, содержащий значительное количество фитоэстрогенов – веществ, до крайности смахивающих на женские половые гормоны. Так, до появления собственно гормональных препаратов ими довольно эффективно лечили климактерические расстройства. Что же касается «нормального» эстрогена, то он с равным успехом служит основным действующим веществом в противозачаточных таблетках и средствах для химической кастрации мужчин с особо нестандартными сексуальными предпочтениями.

Жуя красный клевер по 12 часов в сутки, овцы могут получить хотя и меньшую, но весьма заметную дозу. При этом развитие половых клеток не прекращается полностью, но происходит с отклонениями от нормы. Что же касается неадекватного отношения выживших детёнышей к вопросам семьи и брака, то оно более чем естественно.  Так, самец, обдолбанный фитоэстрогенами на эмбриональной стадии, действительно не будет интересоваться противоположным полом, ибо ему будет категорически неясно, какой пол – противоположный. При этом в развитии плода есть ключевые точки, малейшие сдвиги гормонального баланса в которых дают весьма причудливые последствия.

Соя – хоть генномодифицированная, хоть вполне «натуральная» - также содержит фитоэстрогены. Их концентрация невелика, однако достаточна, чтобы оказывать некоторое воздействие даже на крупное млекопитающее с медленным обменом веществ – например, на человека. Так, у жительниц Восточной Азии климактерические расстройства выражены много слабее среднемировой нормы; при эмиграции в другие регионы эта особенность сохраняется 2-3 поколения, а затем исчезает даже при отсутствии межрасовых браков. Иными словами, азиатское счастье длится ровно столько, сколько сохраняется пристрастие к соевой диете. Между тем, количество поглощаемой сои у человека не превышает 2-3% от массы тела.

Однако у грызунов ежедневное количество пищи сопоставимо с собственным весом. Как следствие, концентрация фитоэстрогенов в их организме может достигать астрономических величин. Последствия очевидны.

   Разумеется, я отнюдь не утверждаю, что доктор биологических наук Ермакова подгоняла условия эксперимента под нужный результат.

Ностальжи

Вообще говоря, пищевые фобии представляют собой обычную примету предкризисной эпохи – см. например, «нитратный психоз». Однако для текущих достижений в области нагнетания паники нужны помощники – гомо сапиенс. Вопрос в том, кто эти гомо?

Итак, начиная с 90-х антигенной пропагандой в России занимались две группы товарищей.  Во-первых, это «зелёные», традиционно лоббирующие европейские интересы. Отстав в области ГМ-технологий в 80-90-х, европейцы вполне разумно решили ставить палки в колёса американской экспансии, субсидируя и направляя активность «зелёных». Операция оказалась весьма эффективной – распространение трансгенных культур пока идёт умеренными темпами.

  Во-вторых, противники ГМ-технологий столь же традиционно доминируют в учреждениях РАСХН. Причины этого банальны. В советский период была создана монументальная система НИИ и т.п., с переменным успехом занимавшихся выведением новых сортов методами традиционной селекции. Нетрудно заметить, что для всей этой конструкции генная инженерия является «закрывающей» технологией. В принципе, Россия ещё могла бы сократить своё отставание в области ГМ-технологий, однако это потребует радикального перераспределения финансовых потоков и перетряски кадров. Как нетрудно догадаться, желающих пережить такой сельхозармагеддон до крайности мало.

  Однако ни та, ни другая группа и близко не располагают возможностями, необходимыми для организации кампании текущих масштабов. Хотя основная масса материалов размещается на «бюджетных» каналах и в печатных СМИ, их объём весьма велик, а единичные «образцы» попадаются даже на «Первом»; кстати сказать, само размещение контента указывает на нормальную PR-компанию с определённым бюджетом.

Далее, лексика и стилистика компании наводят на многообразные размышления. Вернёмся к изучению прессы. Свою, оригинальную точку зрения на данный вопрос высказали «Аргументы и Факты» («Мутанты? На выход!» №25 2007)

«Это неслучайно. Многие учёные считают – именно такие организмы могут породить катастрофу, жуткие последствия которой испытаем не столько мы, сколько наши дети и внуки… Начали обнаруживаться безрадостные факты: поедание человеком продуктов с ГМО подозрительно совпало с  резким числом страдающих ожирением, аллергиков».

 Итак, фраза  «употребление ГМО… подозрительно совпало с резким увеличением числа… аллергиков» представляет собой несколько модифицированный «зелёный» тезис о том, что поедание ГМ – культур повышает риск аллергических заболеваний. Списывать на ГМО само «резкое увеличение» среди мало-мальски адекватных экологов не принято – в развитых странах всплеск начался в 60-х, а коммерческое выращивание ГМ-культур в 90-х; крайне подозрительное совпадение. Примечание: я не утверждаю, что ГМ-соя не является аллергеном. Дело в том, что НАТУРАЛЬНАЯ соя – это аллерген, и притом довольно сильный.

Тезис о детях и внуках, в свою очередь, распространён среди академических «антигенов» педалирование темы позволяет аккуратно обойти деликатный  вопрос о вреде ГМО для отцов и дедов. Обе идеи не новы и неоднократно пропагандировались в предыдущих публикациях. Зато тезис об ожирении как следствии контактов с ГМ-едой действительно оригинален – вы не найдёте его ни у «академиков», ни у «зелёных», и едва ли вам удастся откопать хоть одно исследование на эту тему. Между тем, очевидно, что его PR-овский потенциал на порядок выше, чем у аллергической «фишки» и рассуждений на тему отдалённого будущего. Не будь я столь уверен в высочайшей добросовестности нашей прессы (особенно «АиФ), я бы заявил, что здесь видна рука мастера, хорошо набитая в ходе избирательных кампаний.

«Химики» и «лирики»

   Проблема в том, что в условиях, когда подавляющая часть продовольствия является «генетически чистой», его производство не обещает никаких специфических бонусов. Однако, генетически чистое предложение можно и сократить - просто приняв правильный закон.   

  Итак, вернёмся в 2007-й…ФК: «Госдума приняла поправки в закон «О защите прав потребителей», но Совет Федерации их не утвердил. Сенаторам не понравилось, что документ разрешал производителям не указывать содержание ГМО на упаковке, если их уровень не превышает нормы, установленные техническим регламентом (те самые 0,9% - прим Пож.). С резкой критикой в адрес разработчиков поправок выступил председатель Совета Федерации Сергей Миронов: «Указывать наличие генно-модифицированных элементов надо всегда, в любом случае»… АиФ: «Более-менее внятный отпор сомнительной еде даётся пока только в Москве. И неслучайно. Москва первой приняла Закон о полном запрете использования ГМО в детском питании. Есть надежда, что и другие регионы пойдут по такому же пути. В Смоленской, Калужской и Белгородской областях уже готовы отбивать трансгенную атаку». «Не дожидаясь, пока законодатели найдут компромисс, мэр Москвы Юрий Лужков объявил о введении с 1 июля 2007 года на территории города Москвы добровольной маркировки на каждый вид производимой и реализуемой продукции знаком «Не содержит ГМО»

Засим Ю.М. Лужков обратился к В.В. Путину с письмом.

Итак, «специалисты со всего мира, выступающие на III Международной Конференции в Брюсселе, указали на необходимость отказа от барьера «0,9%» и проведению не количественного, а качественного анализа продуктов на предмет содержания ГМО». О том, чья это была конференция, Ю.М. благоразумно умалчивает. Далее, как сообщил нам «ФК»:  «Поведав о растущем недоверии к трансгенам, особо подчеркнув отрицательное воздействие ГМО на организм человека, Лужков обращается к главе государства со своими предложениями:

1.             Ввести мораторий на ГМ-культуры, в том числе линии, которые сегодня успешно реализуются в Российской Федерации, до окончательного изучения их влияния на млекопитающих и окружающую среду

2.             Поручить правительству Российской Федерации доработать предложенный проект федерального закона «О биологической безопасности» - разумеется, в духе отказа от барьера в 0,9%.

Отмечу, кстати, что словосочетание «окончательное изучение» уже имеет весьма двусмысленный характер. Так, в СМИ периодически всплывают результаты исследований, неопровержимо доказывающих, что употребление продукта Х сокращает продолжительность жизни на полгода, увеличивает вероятность старческого маразма на 5% и стимулирует рост волос в носу. Впрочем, это лирика.

 Самым значимым тезисом «послания» является требование отмены «барьера 0,9%» и «перехода к качественному анализу на содержание ГМО».  Шутка здесь в следующем. Любой мыслимый анализ на содержание вещества Х может показать лишь, что концентрация Х не превышает некоторых величин. Доказать полное отсутствие чего-либо в чём бы то ни было практически невозможно.

 Использую грубый пример. Итак, допустим, что мы проводим исследование партии гороха на предмет наличия ГМО. В случае, если речь идёт о количественном анализе,  мы можем взять сотню горошин, и, не обнаружив среди них трансгенных, обоснованно заключить, что содержание ГМО во всей «куче» менее 1% (примерно так и образуются европейские 0,9%).Однако качественный анализ предполагает необходимость доказать, что трансгены отсутствуют вообще – соответственно, исследовать придётся каждую горошину партии. 

Очевидно, что сколько-нибудь последовательное применение этого принципа (полностью следовать ему физически невозможно) привело бы к небезынтересным результатам. Упаковки с гордой надписью «Не содержит ГМО» внезапно оказались бы в крайнем дефиците, хотя количество собственно ГМО не увеличилось бы ни на миллиграмм. Соответственно, производители «эксклюзивной» продукции могли рассчитывать на эксклюзивную оплату – искомые бонусы за «генетическую чистоту» наконец стали бы явью.

Самое же забавное состоит в том, что «вычислить» настоящие трансгены в общей массе «неблагонадёжной» продукции в этом случае  было бы практически невозможно. Естественно, это обстоятельство должно было дополнительно способствовать формированию спроса на упаковки с гордой этикеткой. Наконец, в сочетании с превращением Москвы в «зону свободную от ГМО», нулевой принцип открывал совсем феерические перспективы. Практически, речь шла о тотальном контроле над рынком продовольствия – и соответствующих прибылях.

Понятно, что от «генетически чистого» рынка автоматически отсекаются все мелкие и средние производители – проводить основательное генетическое исследование небольших партий товара просто невыгодно. Далее, в подвешенном состоянии оказываются все переработчики, не имеющие собственной сырьевой базы. 

Соответственно, в выигрыше остались бы крупные (точнее, очень крупные) вертикально интегрированные производители сельхозпродукции, расположенные в стратегически нужной местности. Тем же торговым сетям пришлось бы выстроиться в очередь к производителям генетически чистого эксклюзива, что предполагает существенное перераспределение доходов (впрочем, ритейлеры, оказавшиеся в этой очереди первыми, получили бы существенную фору). При этом, в отличие, например, от строительного рынка, где доходность зависит от сиюминутных решений наличной власти, прибыли владельцев агрохолдингов были бы гарантированы трудноотменяемыми законодательными актами.

Теперь вернёмся к собственно органическому земледелию. Итак, очевидно, что при отмене барьера 0,9% большинство потенциальных производителей «зелёной» продукции – а это «мелочь» по определению – не смогли бы доказать свою генетическую непорочность по причинам сугубо финансового свойства. Соответственно, уровень возможной конкуренции в этой нише должен был резко упасть со всеми вытекающими отсюда последствиями. Вдобавок, в отсутствие собственно «органики» за неё вполне сошли бы и передовые проекты, основанные на «принципиально новых органических удобрениях».

Итак, с одной стороны, мы видим перманентную истерику по поводу чудовищных последствий употребления ГМО. С другой - такую же истерику по поводу повального присутствия ГМО в каждой щели:  как часто вам демонстрируют «набитые ГМО» йогурты(!!!) ЕВРОПЕЙСКОГО производства? Ещё пара лет в том же духе и потребитель действительно будет за сумасшедшие деньги покупать «генетически чистую» продукцию – в лучшем случае, выращенную на осадке сточных вод.

Геополитический младенец

Если верить современным представлениям об эволюционных механизмах, трансгенной является вся наличная еда – как, впрочем, и едоки. Примечание: из этого отнюдь не следует, что отдельные ГМ-продукты не могут быть опасны – ещё как могут. Любой новый продукт потенциально опасен – так, в 80-х несколько сот человек умерло от близкого знакомства с сортом картошки, полученного путём обычной гибридизации. В необходимости тщательной и многоэтажной проверки сомнений ни у кого не возникает.

Американцы, бразильцы и аргентинцы весьма активно потребляют ГМО (посевные площади в США – 54 млн. га) и явно не собираются чахнуть и дохнуть. Соответственно, победа трансгенов во всемирном масштабе объективно неизбежна.

При этом следует учитывать, что ключевой спонсор «антигенной» кампании – ЕС – вероятно, займется переоценкой ценностей уже в обозримом будущем. Отстав в области ГМ-технологий, европейцы вполне разумно решили ставить палки в колёса американской экспансии. Однако сейчас разрыв сокращён, а активность «Гринписа» и К превратилась в тормоз дальнейшего прогресса – распропагандированное население повадилось разорять даже экспериментальные поля. В итоге 2007 стал годом невеликого, но перелома: посевные площади ГМ-культур в ЕС увеличились впятеро – с 1500 до 8500 га. При всей незначительности абсолютных масштабов тенденция более чем очевидна.

Примерно те же соображения справедливы и в отношении России – еще недавно проблема защиты (в т.ч. путем антитрансгенной пропаганды) внутреннего рынка от импорта являлась ключевой. Однако теперь простая защита и даже достижение уровня самообеспечения представляются далеко недостаточными – интересы государственной безопасности требуют превращения РФ в одного из крупнейших экспортёров продовольствия по большинству ключевых позиций.

Сделаю лирическое отступление. Начиная с 60-х производство основных продуктов питания сосредоточилось в развитых странах Запада (Европа + США, Австралия и Канада). Альтернативные поставщики существовали и существуют, однако либо плотно опекаются теми же Штатами (Таиланд и т.п.), либо сидят по уши в долгах (Бразилия и Аргентина), и, наконец, в силу крайней военной слабости могут быть легко взяты к ногтю.

В итоге в связке «Запад – поставщики сырья» уже 40 лет назад возникла ситуация взаимного сдерживания: тот же ОПЕК мог отравлять жизнь Западу, однако перейди он грань приличий – и обитателям Саудовской Аравии пришлось бы приспосабливаться к диете из сырой нефти. Сейчас в ту же систему «сдержек и противовесов» ударными темпами входит Китай: активный рост спроса на продовольствие сочетается там с падением собственного производства – индустриализация и урбанизация пожирают землю и воду, и без того дефицитые. Так, только с 1998 по 2003 год площадь «зелёной зоны» в Китае сократилась с 90 до 78 млн. га; производство зеркально повторило это падение – и КНР превратилась в импортёра продовольствия. Систематически повышая закупочные цены с 2004 года, Китай приостановил падение сельхозпроизводства – но и не более того. Между тем, внутренний спрос будет быстро расти. В итоге склонность Пекина к компромиссу с Вашингтоном может развиться до избыточной степени; между тем, субсидируемые американцами диссидентские группировки с редким единодушием поднимают тему территориальных претензий к РФ.

Вместе с тем, игрок, сумевший объединить пушки и масло в одном флаконе, сможет рассчитывать на впечатляющие дивиденды – примерно поэтому американские эксперты так охотно агитируют за ориентацию сельского хозяйства РФ на «органикс» (а «патриотичный» АиФ с большим рвением их печатает) . Насколько остроумно в такой ситуации производить 2% продовольствия, владея 13% посевных площадей?

Иными словами, повышение урожайности и увеличение сельхозпроизводства  всеми доступными способами и по всем возможным позициям должны стать категорическим императивом. Вместе с тем России едва ли стоит превращаться в вечного данника мировых производителей ГМ-семян. Соответственно, необходимо, сохранить ограничения на выращивание и ввоз ГМ-линий «внешнего происхождения, всемерно стимулировать собственные разработки в области ГМО. При этом, с учётом нашего отставания, было бы весьма целесообразно вступить в альянс с европейскими разработчиками - пока тех ещё гоняют на исторической родине. Во всяком случае, с текущей политикой в данной области пора кончать – её издержки будут иметь более чем стратегический характер.

Е. Пожидаев