Появившаяся на сайте Министерства Обороны РФ статья полковника Ковалева вызвала очень бурную, близкую к истерике реакцию. В статье анализировалось содержание гитлеровских требований к Польше в начале 1939 года, отказ от принятия которых в конечном счете обернулся началом Второй Мировой войны и разгромом и уничтожением тогдашнего польского государства.
В статье требования Гитлера к Польше в 1939 году – согласие на включение Данцига-Гданьска в состав Германии и предоставление последней коридора транспортного для связи основной части Германии и Восточной Пруссии и свободного перемещения граждан между этими частями страны – рассматривались как вполне умеренные, ответ Польши – как по сути амбициозный и самонадеянный, в результате же делался вывод о том, что Польша сама оказалась виновата в той участи, которая ее постигла, что соответственно, делает вполне объяснимым и Советско-германский договор о ненападении от 23 августа 1939 года.
Эмоционально отреагировавшие оппоненты заявили, что по сути данный материал пересматривает решения Нюрнбергского трибунала, возлагает на Польшу ответственность за начало Второй мировой войны. И, что он, соответственно, является недопустимым и скандальным.
Со статьей и ее трактовками конечно можно спорить. И, конечно, было бы более чем странно объявлять Польшу основной виновницей Второй Мировой войны. Хотя, названная статья этого и не делает.
Но здесь можно выделить две стороны дела.
Первая. Забавно то, что возмущение высказывали больше частью те издания или публицисты, которые обычно чуть ли не специализируются на разного рода «новациях» и «нешаблонных трактовках истории» - особенно советской, и особенно – на теме либо «вины СССР» в развязывании Второй Мировой войны, либо экзотической версии о том, что летом Советский Союз планировал напасть на гитлеровскую Германию, а Гитлеровское нападение – было чуть ли не актом самозащиты.
Вот тут они никакой скандальности и никакого пересмотра итогов Второй Мировой и решений Нюрнбергского трибунала не усматривают.
Возникает ощущение, что для них не столь важно и святотатственно не столько предположение, что в начале Второй мировой войны виновата не Гармония, а Польша, сколько предположение, что признание такой вины за Польшей, могло бы «обелить СССР».
Вторая сторона дела заключается в том, что хотя Польша, конечно же не является собственно виновником, вклад она в ее начало в известной мере внесла. И дело не в том, что она отказалась удовлетворить «умеренные требования» Германии. Кроме вопроса Данциге и коридоре, Гитлер требовал еще и официально вступить в «Антикоминтерновский пакт» - то есть, практически встать на сторону Германии в будущей войне с СССР.
Так что в целом, требования были не такими уж несущественными. Хотя судя по имеющейся литературе, отказывая Гитлеру, Польша руководствовалась не несуществовавшими симпатиями к СССР (после своего возникновения в 1918 году и до Второй мировой войны Польша все время была государством, настроенным и антироссийски, и антисоветски) – а как раз вопросом о Данциге-Гданьске. Который по версальским соглашениям был не частью Польши, а вольным городом, находящемся под управлением Лиги Наций.
Вопрос с этим городом, исторически вообще не однозначен: упоминается он впервые в 997 году в связи с визитом святого Адальберта (чеха по происхождению) в Пруссию. Исторически первоначально являвшуюся, конечно, славянской территорией. Но переставшей ей быть в 12-13 веках. С 12 века там стали селится немцы, в 1308 году он был захвачен Тевтонским орденом. В 1466 году поляки его вновь отобрали, но предоставили широкую автономию, практически – самостоятельность... В 1793 году он вновь перешел к Пруссии. Конечно, из почти тысячи лет своего существования, он немногим более трехсот существовал как собственно польский, порядка трехсот – как немецкий, и четырехсот – как вольный город под польским протекторатом. Что собственно мало что значило, поскольку и примерно в эти же столетия в Польшу много чего входило - в том числе и Киев, и Литва. Типичный богатый феодальный город, входивший в Ганзейский союз и вполне самодостаточный, чтобы особенно не волноваться по поводу того, к какой феодальной империи он формально относится, поскольку реально все равно никому не подчинялся. Для Нового Времени – он, скорее, немецкий город. Для Новейшего – скорее польский. К 1939 году доминировало все же польское население.
Хотя тоже не совсем однозначный показатель – мало ли где существуют подобные анклавы.
Это отмечается не для того, чтобы подтвердить чью-либо правоту в споре между Германией и Польшей. Просто вопрос был неоднозначен, почва для спора была – и уходила корнями в прежние столетия.
Если по Данцигу – Гданьску все было неоднозначно (собственно, отобрали его у Германии и отобрали Польше тоже не совсем безупречно, в результате согласия между империалистическими державами), то требование предоставить коридор для свободного перемещения немцев из одной части страны в другую – с современной точки зрения абсолютно не только логично, но и вполне обоснованно.
Другое дело, что, конечно же, сами причины войны были вовсе не в споре между Польшей и Германией. А в том, что в прежней терминологии принято было называть «клубком межимпериалистических противоречий». И конечно, группа стран, Германия шла к своему реваншу и далее «мировому господству», к подобному же переделу готовились и ее союзники. Причем ведущие из них: Италия и Япония, - относились к группе победителей прошлого передела, то есть вышли из раскола прежнего лагеря победителей, разделивших мир в Версале.
Что другая часть «версальцев» - стремление Германии поощряла, а еще одна никак не могла договорится о том, как последней противодействовать – вряд ли стоит дополнительно проговаривать, как западные страны помогали кто помогали Гитлеру и давали деньги Германии на перевооружение – отдельная и описанная тема.
В конечном счете, Войну рождали и те, кто ее поощрял, и те, кто к ней стремился, и те, кто не мог решиться на противодействие ей.
И вот в этом процессе – что делала Польша? Была мирной пацифистской страной, не входившей ни в какой блок и внезапно подвергшейся захватническим требованиям Рейха и его неспровоцированной агрессии? Верным союзником старой Антанты, преграждающей путь Германии к новой войне?
Даже этого не было. Начиная примерно с 1922 года Польша постепенно отдалялась от Франции, с которой имела союзный договор и переориентировалась на Германию, что стало особенно явным после прихода к власти Гитлера. Германия стал привлекательна для Польши тогда, когда там установился фашистский режим – по сути довольно родственный польскому второй половины 20-х гг. Диктатуры Пилсудского второй половины 20-х первой половины тридцатых гг. многим походила на диктатуру Гитлера. Разница, пожалуй, были в том, что если формально Гитлер пришел к власти в рамках «демократической процедуры» - Пилсудский захватил власть в результате военного переворота: собрал верные части, и двинулся на Варшаву.
Польский режим «санаций» Пилсудского - это запреты политических партий, антикоммунизм, пропаганда «кризиса демократии» политические процессы над оппозицией, концентрационные лагеря, избиения демонстрантов, ограничения свободы печати и собраний, антисемитизм, милитаризация общества, интернирования без судебных решений. внесудебные расправы.
Разделившие власть после смерти Пилсудского в 1935 году Замковая группа и Правая санация практически взяли курс на все большее сотрудничество с Германией, нацистские советники и инструктора помогали строить польские концлагеря, иногда становившиеся точными копиями нацистских.
По сути дела во второй половине 30-х гг. Польша выступила как союзница Германии в Европе, поддержав ее позицию в ситуации Мюнхенского соглашения и приняв совместное с Германией участие в разделе Чехословакии, захватив Тешинский край.
Одновременно правительство Польши максимально тормозило процесс создания оборонительного антигерманского блока, достижения соглашения между СССР, «Малой Антантой» и Францией.
Даже когда Польша встала перед фактом разрыва Германией союза с ней после того, как отчасти при ее содействии Гитлер оккупировал Австрию, Судеты, расчленил и захватил Чехию (кроме территории, разделенной им с Польшей и Венгрией), Словакию и часть Литвы – даже после этого, когда он уже предъявил ей свои ультимативные требования, - Польша всячески блокировала соглашения, направленные на создание союза ее защитников.
Вот характеристика ситуации, данная в августе 1939 года генералом Думенком, главой французской военной миссии на переговорах в Москве: «Не подлежит сомнению, что СССР желает заключить военный пакт и не хочет, чтобы мы превращали этот пакт в пустую бумажку, не имеющую конкретного значения. […] Провал переговоров неизбежен, если Польша не изменит позицию» (http://klio.ilad.lv/11_1_.php). С этой оценкой совпадает и мнение Уильяма Ширера (США): «Несмотря на распространённое в то время не только в Москве, но и в западных столицах мнение, что Англия и Франция ничего не предпринимали с целью склонить Польшу к тому, чтобы она пропустила через свою территорию советские войска для защиты от немцев, из опубликованных недавно документов следует, что это не так. Англия и Франция продвинулись в этом деле далеко, но недостаточно далеко. Из этих документов ясно также, что поляки проявили непостижимую глупость» (У.Ширер. Взлёт и падение Третьего рейха).
Так что утверждение об ответственности Польши за развязывание Второй мировой войны, если не понимать его в смысле того, что она первой напала на Германию – вполне основательно. В ней существовал режим, родственный гитлеровскому, хотя и не в такой откровенной форме. Она сознательно в течение длительного периода сближалась с Гитлером и поддерживала его внешнюю политику. Она была его союзницей в первых формально довоенных актах агрессии. Она делила с ним добычу и угрожала жертвам его агрессии – Чехословакии прямо было дано понять, что в случае военного столкновения с Германией, - Польша выступит на стороне последней. Она срывала дипломатические усилия, направленные на создание системы коллективной безопасности в Европе. Даже в критический момент прямой угрозы ей, она сорвала достижение соглашений между СССР, Францией и Англией, направленных на противодействие фашистской агрессии. Получив заверения двух последних – она осталась один на один с бывшим союзником, поскольку никакой реальной помощи Франция и Англия ей в дни агрессии так и не оказали – что, кстати, и предполагал Советский Союз, отказавшись от подписания ни к чему не обязывающих эти страны соглашений.
Конечно, она виновата не больше Германии – но она виновата вместе с Германией. Причем в отличие от СССР, который заключил с последней договор о ненападении ввиду непосредственной угрозы войны – Польша заключила его как только Гитлер пришел к власти. СССР отказался воевать с Германией, когда Гитлер подготовился к войне, когда не удалось его остановить на предыдущих рубежах. Польша практически содействовала подготовке Гитлера к войне, помогала ему в его движении к войне, поощряла и поддерживала, и дала ему возможность осуществить первый невоенный этап агрессии.
По сути не просто два империалистических хищника – а две фашистские державы схватились между собой. К чему так рьяно защищать ту, профашистскую Польшу, бывшую по сути провинциальным подобием Германии? Дело даже не в том, что в этих двух странах существовали концлагеря, построенные одними и теми же специалистами. Дело в том, что сидели в них подчас политически родственные группы – как и правили политически родственные группы.
Но еще раз, может быть и можно спорить с подобной точкой зрения. Но нет никаких оснований рассматривать ее как кощунственную и скандальную. И она куда более естественная и обоснованна, чем попытки обвинить виновником Второй мировой войны СССР или взвалить на него вину за гитлеровскую агрессию в июне 1941 года. И куда менее кощунственна.
Просто для известного круга изданий и называющих себя историками публицистов она неприемлема тем, что не обвиняет СССР. И поэтому – она объявляется скандальной. А вот если бы она обвиняла СССР – то была бы не пересмотром решений Нюрнберга и кощунством, - а новым непредвзятым взглядом на историю.
То, что СССР не ругает – это неинтересно, скучно, старо и кощунственно. А то, что ругает – это новое слово в исторической науке. Свидетельство не шаблонности автора и его новаторства.
И в этом смысле статья Ковалева, которая сама по себе может и вызывать споры если вести речь о выяснении исторической истины – достаточно оправданна с точки зрения того, что высветила, как люди, якобы отстаивающие право историка на свободу творчества и собственную интерпретацию исторических фактов – а также их выявление – сразу забывают об этом праве, как только речь заходит о противоположной им «новаторской точке зрения».
И она полезна в том смысле, что хотя пока не говорит, но своеобразно намекает представителям определенных политических сил: «Если вы так хотите раз за разом заниматься выдумками по поводу того, в чем якобы виноваты мы – мы ведь можем напомнить всем о том, в чем на самом деле виноваты вы». И если вы пытаетесь отрицать наше право пресекать ваши оскорбительные измышления о нас – мы можем о вас вообще сказать всю правду.
По сути – пример иллюстрирует не ситуацию с началом Второй Мировой войны. Он иллюстрирует другое – что все рекламируемые «новаторские изыскания» определенного круга авторов – это не поиск истины, не некие не шаблонные точки зрения (они как раз шаблонные) - это информационная война против страны и ее исторической памяти. И защищаться против этой войны нужно не только на уровне исторических дискуссий – но, в определенных случаях, а на уровне административных и уголовных пресечений действий противника в этой войне.
Сергей Черняховский
