Учреждение Дня окончания Второй мировой войны вызвало немалое возбуждение среди правых сил Японии. Рупор японских националистов – газета «Санкэй симбун» – писала 8 августа 2010 года в передовой статье: «9 августа исполняется 65 лет с момента неожиданного нападения в 1945 г. Советской армии на Японию в нарушение японо-советского пакта о нейтралитете. Через 19 дней началась незаконная оккупация Советским Союзом северных территорий. Необходимо настойчиво внедрять в сознание школьников, что для Японии 9 августа является "днём агрессии"… Для Советского Союза участие в войне против Японии было реваншем за поражение в японско-русской войне с целью захвата японской территории…
Стремящаяся к возрождению в качестве великой державы Россия, оправдывая эти преступления, намерена отмечать дату подписания Японией акта капитуляции – 2 сентября – фактически как "день победы над Японией". Тем самым агрессия искажённо подаётся как "справедливая война"… В условиях бездействия японского правительства Россия всё больше наглеет. При этом можно ожидать, что исторические небылицы и извращения будут продолжаться. А если так, то о заключении японско-российского мирного договора говорить не приходится. Поэтому Япония должна вновь разъяснять всему народу смысл даты 9 августа и решительно разоблачать перед миром ложный характер учреждения в России "дня победы над Японией"».
Удивительно, но и в нашей стране находятся люди, которые, как и японские правые, утверждают о «вероломном» нападении на Японию в 1945 году и «отторжении» от неё территорий, которые якобы России не принадлежали и на которые СССР до войны не претендовал. При этом проявляется либо незнание истории, либо сознательное введение нашей общественности в заблуждение. В связи с этим представляется необходимым вновь возвращаться к разъяснению подлинных фактов и документов, на основе которых входившие в состав Российской Империи дальневосточные территории были по итогам Второй мировой войны возвращены её подлинному владельцу.
Советские солдаты у захваченного японского танка.
Напомним, что в результате неудачной для России войны с Японией 1904–1905 годов японское правительство при посредничестве США добилось отторжения в свою пользу южной половины острова Сахалин. Тем самым терял силу так называемый «обменный» договор 1875 года, по которому царское правительство передавало Японии все Курильские острова в обмен на согласие японского правительства не претендовать на южные районы Сахалина. В результате подписанного в американском Портсмуте в сентябре 1905 года мирного договора Япония стала владеть как Южным Сахалином, так и Курильскими островами. Однако, заполучив Южный Сахалин, Япония владела Курилами уже не де-юре, а лишь де-факто.
В результате экспансионистской политики Япония закрыла для российского флота не только свободный выход в Тихий океан, но и доступ к портам Камчатки и Чукотки. В годы вооружённой интервенции против Советской России Япония вооружённым путём захватила и северную часть Сахалина, оккупация которой продолжалась до 1925 года.
Советское правительство официально заявляло, что не считает себя связанным условиями Портсмутского договора. При заключении 20 января 1925 года установившей дипломатические отношения Конвенции об основных принципах взаимоотношений между СССР и Японией уполномоченный Советского Союза Л. М. Карахан сделал специальное заявление о том, что «признание его Правительством действительности Портсмутского договора от 5 сентября 1905 года никоим образом не означает, что Правительство Союза разделяет с бывшим царским правительством политическую ответственность за заключение названного договора». Конвенция не решала вопрос о территориальном размежевании СССР и Японии, ибо японское правительство продолжало удерживать отторгнутые от России земли Южного Сахалина и Курильских островов. Более того, в последующие годы милитаристская Япония превратила эти территории в военные плацдармы, с которых постоянно угрожала Советскому Союзу, развернула на них активную подготовку к войне против СССР, что наиболее ярко проявилось в годы Второй мировой войны.
Вопрос о намерении советского правительства добиваться восстановления прав на южную часть Сахалина и Курильские острова возник при обсуждении условий заключения между СССР и Японией пакта о ненападении. 18 декабря 1940 года во время очередной беседы с послом Японии в Советском Союзе Татэкава Ёсицугу нарком иностранных дел СССР В. М. Молотов указал, что общественное мнение в СССР будет связывать вопрос о заключении пакта о ненападении с Японией с вопросом о возвращении утраченных ранее территорий – Южного Сахалина и Курильских островов. Было заявлено, что если Япония не готова к постановке этих вопросов, было бы целесообразно говорить о заключении пакта не о ненападении, а о нейтралитете, не предусматривающего разрешение территориальных проблем. Японское правительство с этим согласилось.
Вопрос о восстановлении территориальных прав СССР на Дальнем Востоке обсуждался лидерами «большой тройки» – И. В. Сталиным, Ф. Рузвельтом и У. Черчиллем во время Тегеранской конференции (ноябрь – декабрь 1943 г.). Причём инициативу такой постановки вопроса проявили западные союзники: в частности, Черчилль начал с того, «чтобы советский флот плавал свободно во всех морях и океанах». Помня, что в результате японско-русской войны Россия лишилась части своей территории на Дальнем Востоке, он особо отметил, что «управление миром должно быть сосредоточено в руках наций, которые полностью удовлетворены и не имеют никаких претензий».
При подготовке к Ялтинской конференции глав союзных держав, отвечая на запрос американцев о политических пожеланиях Москвы в связи с предстоящим участием СССР в войне с Японией, Сталин заявил о том, что Советский Союз хотел бы получить Южный Сахалин, то есть вернуть то, что было передано Японии по Портсмутскому договору, а также получить Курильские острова. Рузвельт согласился с этой позицией, заявив: «Русские хотят вернуть то, что у них было отторгнуто».
По итогам Ялтинской конференции (февраль 1945 г.) лидерами трёх великих держав было подписано соглашение по вопросам Дальнего Востока. В нём излагались условия, на которых СССР соглашался оказать союзникам военную помощь в разгроме милитаристской Японии. В частности, предусматривалось «возвращение принадлежавших России прав, нарушенных вероломным нападением Японии в 1904 г., а именно: возвращение Советскому Союзу южной части о. Сахалина и всех прилегающих к ней островов», а также «передача Советскому Союзу Курильских островов». В документе подтверждалось, что эти претензии Советского Союза «должны быть безусловно удовлетворены после победы над Японией».
Имея разведывательную информацию о достигнутых в Ялте договоренностях, японское правительство вознамерилось «заинтересовать» Москву уступками, на которые могла бы пойти Япония в обмен на сохранение Советским Союзом нейтралитета и согласие выступить посредником в переговорах о перемирии с США и Великобританией. В разработанном МИД Японии перечне предложений Советскому Союзу главным была уступка Карафуто (Южного Сахалина) и Курильских островов. О готовности Токио «откупиться» ранее принадлежавшими России территориями сообщал в Москву советский посол в Японии Я. А. Малик. Однако Сталин считал важным выполнить союзнические обещания по участию в разгроме милитаристской Японии и оставил японский зондаж без ответа.
Территориальные условия капитуляции были определены в 8-м пункте предъявленной Японии 26 июля 1945 года Потсдамской декларации союзных держав, где говорилось, что после капитуляции «японский суверенитет будет ограничен островами Хонсю, Хоккайдо, Кюсю, Сикоку и менее крупными островами, которые мы укажем». Соглашаясь с этим, уполномоченные японского императора подписали 2 сентября 1945 года Акт о капитуляции Японии, в котором обязались «честно выполнять условия Потсдамской декларации, отдавать те распоряжения и предпринимать те действия, которые в целях осуществления этой декларации потребует верховный командующий союзных держав или любой другой назначенный союзными державами представитель». Поэтому император и послевоенное правительство как должное восприняли Меморандум командующего союзных держав генерала Д. Макартура № 677/1 от 29 января 1946 года, в котором из-под юрисдикции государственной или административной власти Японии исключались все находящиеся к северу от Хоккайдо острова, в том числе «группа островов Хабомаи (Хапомандзё), включая острова Сусио, Юри, Акиюри, Сибоцу и Тараку, а также остров Шикотан». Вслед за этим 2 февраля 1946 года был обнародован Указ Президиума Верховного Совета СССР, который гласил:
«1. Установить, что с 20 сентября 1945 г. вся земля с её недрами, лесами и водами на территории южной части острова Сахалин и Курильских островов является государственной собственностью СССР, то есть всенародным достоянием.
2. Образовать на территории Южного Сахалина и Курильских островов Южно-Сахалинскую область с центром в городе Тойохара (ныне Южно-Сахалинск) с включением её в состав Хабаровского края РСФСР».
Хотя японское правительство пыталось оспорить вхождение острова Шикотан и гряды Хабомаи в географическое понятие Курильские острова, оно вынуждено было согласиться с текстом заключённого в 1951 году Сан-Францисского мирного договора, в котором Япония официально и торжественно отказалась от претензий на Южный Сахалин и Курильские острова. Пункт «с» в статье 2 договора гласит: «Япония отказывается от всех прав, правооснований и претензий на Курильские острова и на ту часть острова Сахалин и прилегающих к нему островов, суверенитет над которыми Япония приобрела по Портсмутскому договору от 5 сентября 1905 года».
Вопрос о том, от каких островов отказалась Япония в Сан-Франциско, обсуждался в японском парламенте перед ратификацией мирного договора. Тогда 6 октября 1951 года заведующий договорным департаментом МИД Японии Нисимура Кумао сделал в палате представителей следующее заявление: «Поскольку Японии пришлось отказаться от суверенитета на Курильские острова, она утратила право голоса на окончательное решение вопроса об их принадлежности. Так как Япония по мирному договору согласилась отказаться от суверенитета над этими территориями, данный вопрос, в той мере, в какой он имеет к ней отношение, является разрешённым».
Ещё более определённо позиция японского МИД, а значит, правительства, была сформулирована Нисимура 19 октября 1951 года на заседании специального парламентского комитета по вопросу ратификации Сан-Францисского мирного договора, когда он заявил: «Территориальные пределы архипелага Тисима (Курильских островов), о которых говорится в договоре, включают в себя как Северные Тисима, так и Южные Тисима». Таким образом, при ратификации японским парламентом Сан-Францисского договора высший законодательный орган японского государства констатировал факт отказа Японии от всей Курильской гряды, которая согласно Ялтинскому соглашению и в соответствии с Потсдамской декларацией переходила к Советскому Союзу.
После ратификации Сан-Францисского мирного договора в политическом мире Японии существовал консенсус по поводу того, что территориальные претензии к СССР следует ограничить лишь островами Хабомаи и Шикотан. Это было зафиксировано, например, в совместной парламентской резолюции всех политических партий Японии от 31 июля 1952 года. В резолюции перед правительством страны ставилась задача добиваться возвращения оккупированных Соединёнными Штатами Окинавы, островов Огасавара и некоторых других, а также островов Хабомаи и Шикотан.
Этой позиции придерживался и вступивший в 1955 году в переговоры с Советским Союзом о заключении мирного договора премьер-министр Японии Хатояма Итиро. Он подчёркивал, что нельзя смешивать вопрос о Хабомаи и Шикотане с вопросом обо всех Курильских островах и Южном Сахалине, который был решён Ялтинским соглашением. Премьер считал, что Япония не вправе требовать передачи ей Курил и Южного Сахалина и в связи с отказом от этих территорий по Сан-Францисскому договору.
В 1956 году Москва и Токио были близки к окончательному территориальному размежеванию и подписанию мирного договора, учитывавшего документы военного и послевоенного периодов. Однако этому воспротивились американцы, не заинтересованные в нормализации японо-советских отношений. В результате 19 октября 1956 года вместо мирного договора была подписана Советско-японская совместная декларация, в которой фиксировалось окончание состояния войны и восстанавливались дипломатические отношения. Однако достичь подлинного добрососедства между странами-соседями не удалось. Для недопущения этого Токио и Вашингтон развернули в годы «холодной войны» шумную кампанию территориальных притязаний к СССР, по существу означавшую призыв к пересмотру итогов Второй мировой войны.
Характеризуя избранную официальным Токио политику в отношении СССР, профессор Калифорнийского университета (США) этнический японец Хасэгава Цуёси отмечает: «Цель США состояла в том, чтобы вовлечь Японию в свою глобальную стратегию… США стремились избежать антиамериканизма и национализма… Проблема северных территорий позволила встроить Японию в глобальную стратегию США и, отводя японский национализм от себя, направить его против Советского Союза… Фактически после восстановления дипломатических отношений с Москвой можно сказать, что у Токио не было внешней политики на советском направлении – только «политика северных территорий»… Проблема северных территорий выполняла роль клапана для стравливания пара в международных отношениях на Дальнем Востоке. С этой точки зрения было важно, чтобы территориальный спор оставался нерешённым. Отсюда жёсткая позиция Японии с требованиями немедленного возвращения всех островов и отказ обсуждать предложения о передаче части территорий».
В связи с этим можно с сожалением констатировать, что многие элементы этой политики Токио перенёс и на современные отношения с Россией. Более того, после прихода к власти в Японии демократов территориальные требования приобрели ещё более неприемлемый, как по форме, так и по существу, характер. Похоже, став заложниками изобретённой в годы «холодной войны» проблемы «северных территорий», японские политики ещё не скоро освободятся от синдрома непризнания итогов Второй мировой войны, забвения условий, на которых капитулировала милитаристская Япония.
Анатолий Кошкин доктор исторических наукhttp://file-rf.ru/analitics/278
