Курс российской валюты завышен минимум на 10%, заявил замминистра экономического развития А. Клепач.

Комментирует экономист Юрий Болдырев:

= Очередной прогноз девальвации рубля и соответствующее предложение снизить его курс, сформулированное замминистра экономического развития, вызывает естественный интерес: так будет или не будет, и если будет, то когда? В связи с этим, казалось бы, естественно обращаться к экономистам, вроде, им профессионально понятнее и виднее. Но это неверно. Адекватнее с этим обращаться к политологам, причем, не вообще, а к именно придворным политологам. Почему?

Да потому, что никакого объективного уровня курса рубля к зарубежным валютам в принципе не существует, а то или иное его значение задается отнюдь не «невидимой рукой рынка», а совокупностью совершенно сознательных (хотя и не всегда трезво осознаваемых) действий властей государства – в соответствии с тем социальным и экономическим курсом, который они проводят. И каким будет этот курс завтра, определяется отнюдь не соображениями объективной экономической необходимости, а соображениями политическими – политологам и карты в руки.

И сразу оговоримся: конечно, в этом произволе есть некоторые ограничения. В частности, произвольно и чрезвычайно быстро завысить курс национальной валюты, например, так, чтобы и по паритету покупательной способности ежедневно необходимые хлеб и молоко стало выгоднее покупать за чужую валюту, практически невозможно – никто не станет по слишком завышенному курсу эту национальную валюту покупать. И снижать цены в своей национальной валюте на производимые товары – чтобы конкурировать с подешевевшей таким образом продукцией иностранного производства – дело непривычное, медленное и не всегда возможное.

А вот занижать курс, да еще с учетом собственного права на денежную эмиссию – можно практически неограниченно. Формальное ограничение здесь одно – параметры инфляции своей валюты, в которые власть хотела бы уложиться. Но разве мы не видим, что реально инфляция считается властями так, что никакому здравому смыслу и непредвзятому наблюдению результаты категорически не соответствуют?

Теперь главное: а зачем занижать курс? Любой экономист из экономического «мейнстрима» с ходу объяснит вам, что это, мол, для того, чтобы повысить конкурентоспособность продукции национального производителя. И будет прав, но не вообще, а исключительно применительно к той системе организации мировой экономики, которая сейчас переживает нешуточный кризис. И, что немаловажно добавить, применительно к группе государств – членов ВТО, то есть тех, которые приняли на себя на взаимной основе определенные обязательства в части свободы торговли и открытости рынков. А что же применительно к нам – к тем, кто не член ВТО? И более того, принявшим на себя обязательства ВТО в одностороннем порядке, и чьи власти, вроде, из кожи вон лезут для того, чтобы страна в ВТО вступила, но кого в ВТО упорно не пускают? А применительно к нам эти все прописные истины оказываются вовсе даже и не истинами.

Тот же любой экономист из «мейнстрима» вам объяснит, что эффект для национального производителя от снижения курса национальной валюты на внутреннем рынке в точности такой же, как если бы вы ввели на соответствующем уровне заградительную пошлину, но зато на внешнем рынке радикально лучше – как будто внешние рынки снизили эту пошлину для вас, что иным способом вы в одностороннем порядке сделать не можете. Вроде, хорошо? Но хорошо только в одном случае: если практически все, необходимое вам для вашей повседневной жизни, а также львиную долю того, что нужно для производства продукции, вы производите сами на своем же внутреннем производстве, не расходуя иностранную валюту на закупки товаров повседневного спроса и комплектующие для производства. А даже если что-то получаете из-за рубежа, то, преимущественно, от своих же компаний, осуществляющих производство за рубежом, ценовую политику которых можно так или иначе согласовывать. То есть, если речь об американской экономике (в прошлом, в период ее расцвета), а также о современной китайской. Действительно: современный Китай теоретически может снижать курс своей национальной валюты во внешнеторговых операциях практически неограниченно – на внутрикитайском рынке, состоянии экономики и населения это может отразиться негативно только, может быть, в части цен на энергоресурсы и топливо. Но сравните это с нашей ситуацией, когда львиная доля товаров повседневного спроса получается нами из-за рубежа, и даже при производстве военных «изделий» самого стратегического назначения, тем не менее, используются импортные комплектующие.

Что означает для нашего российского рынка снижение (занижение) курса нашей национальной валюты? Очевидно: резкое увеличение стоимости почти любого (во всяком случае, более или менее высокотехнологичного) производства, а также и элементарное обесценение национальной валюты на нашем же потребительском рынке – практически прямо пропорционально снижению курса рубля.

Но, может быть, надо нам всем пострадать и есть за что – все-таки, конкурентоспособность национального производства вырастет?

К сожалению, практически нет, если, конечно, не осуществлять девальвацию катастрофическую, четырех-пятикратную, как это было сделано в 1998-м году. При девальвации на десять-двадцать процентов конкурентоспособность, например, нашего машиностроения не сильно изменится. Я уже как-то приводил в «Столетии» пример: по прайс-листу на асинхронные двигатели 220 вольт машинка в один киловатт стоит от двух до двух с половиной тысяч рублей, а целиком газонокосилку с таким же двигателем в один киловатт китайского производства можно уже в розницу купить в наших крупных торговых сетях за 1600-1800 рублей, а если «брендованную», то есть от известного западного производителя (хотя сделанную все равно в Китае) – от двух с половиной тысяч, то есть, начиная от цены нашего голого асинхронника. А, например, углошлифовальную машину китайского производства уже в два киловатта, да еще и с более сложным и дорогим коллекторным двигателем, тем не менее, можно купить в розницу за 1500 - 1800 рублей. И на сколько нужно девальвировать рубль, чтобы за такой ценой угнаться?

В то же время, у нас есть экспортно-ориенированные сектора экономики, в которых вопрос конкурентоспособности остро не стоит – регулярно образуется завидная прибыль. Что это за сектора – известно: нефтегазовый сектор, продажа непереработанного леса, металлов, зерна. Вот здесь от занижения курса рубля эффект будет, безусловно, очевидный – прибыли быстро и резко вырастут. Но давайте честно: за счет чего? Отнюдь не за счет «повышения конкурентоспособности», а за счет элементарного снижения оплаты труда работников – в долях от совокупной выручки от продажи товара за рубежом.

Таким образом, применительно к нашей современной ситуации, повторю, в отличие от ситуации китайской, бразильской, индийской и др., можно, конечно, продолжать играть в либеральную риторику на уровне: «Снизим курс национальной валюты - получим конкурентные преимущества для национального производителя». А можно и сказать честно: «Снизим курс национальной валюты – обесценим тем самым стоимость накоплений большинства граждан и фактически снизим им пенсии и зарплаты». Непопулярно, особенно перед выборами? Понятно – потому честно никто так и не скажет.

Соответственно, в преддверии выборов, даже и не являясь «политологом», и, тем более, придворным, тем не менее, рискну предположить: сейчас снижения курса рубля и тем самым стремительного роста инфляции постараются не допустить. А потом? Можно лишь предполагать…

Специально для Столетия

http://www.stoletie.ru/fakty_i_kommentarii/upadet_li_rubl_2011-09-17.htm