Сейчас уже широко известны факты, свидетельствующие о том, что к российской революции приложили руку правящие круги западных держав.
В правительстве Англии, по донесениям дипломатов, радость по поводу революции «была даже неприличной». Ллойд Джордж, узнав об отречении царя, воскликнул: «Одна из целей войны теперь достигнута!»
Британский посол в Петрограде Бьюкенен поздравил «русский народ» с революцией. Указал, что главное достижение России – это то, что «она отделалась от врага». Под «врагом» понимался Николай II. Для этого были пущены в ход клеветнические сплетни о связях государя и его супруги с Германией – хотя всего месяц назад Англия наградила Николая II орденом Бани I степени и произвела в британские фельдмаршалы «в знак искренней дружбы и любви».
Искажались и сами события. Ведь царя в общепринятом смысле не «свергали». 2 (15) марта его вынудили отречься в пользу брата Михаила и утвердить список правительства, буквально подсунутый ему заговорщиками.
Но впоследствии обманули и Михаила. Запутали в переговорах и убедили отказаться от власти до решения Учредительного собрания. На первый взгляд это выглядело достойно и солидно – так же, как в 1613 году. Тогда Земский собор призвал на царство Михаила Фёдоровича. А пока, до Учредительного собрания, правительство приняло название Временного и всю полноту власти – что и требовалось заговорщикам.
Николай II всего лишь неделю после отречения оставался на свободе. Съездил в Ставку, попрощался с офицерами. Арестовали его подло, исподтишка, 21 марта, когда возвращался из Ставки домой.
22 марта новую российскую власть признали США, и президент Вильсон гневно осудил «автократию, которая венчала вершину русской политической структуры столь долго». Через день последовало признание со стороны Англии, Франции и Италии.
Перед Временным правительством встал вопрос о будущей судьбе Николая II. Оно сочло пристойным выходом из положения выезд государя в Англию и обратилось к Великобритании с соответствующей просьбой. 23 марта Бьюкенен сообщил о положительном решении…
Однако обстановка «вдруг» стала резко ухудшаться. Председатель Петросовета Чхеидзе направил отряд Мстиславского (Масловского), чтобы устроить покушение на государя. Тогда планы были сорваны, так как царскую семью охранял батальон георгиевских кавалеров, не пропустивший головорезов.
Ответом на «неожиданно» возникшую во Временном правительстве идею судить царя и создание особой следственной комиссии стала подготовка офицерами-монархистами побега августейшей семьи через финскую границу в Швецию.
Но Николай отказался. Он знал о своей невиновности и не пожелал превращаться в беглеца.
Меж тем решение о легальном выезде «зависло». Временное правительство указывало, что Николай Александрович нужен для показаний следственной комиссии. Англичане поднимали мелочные вопросы об оплате проживания.
У царя же денег не было. Все личные средства, около 200 млн руб, он в годы войны пожертвовал на нужды раненых и семей погибших.
Кроме того, британцы не желали рисковать кораблём. Через датчан Временное правительство запросило немцев. Германское командование в данном случае повело себя благородно, заверило: «Ни одна боевая единица германского флота не нападёт на судно, перевозящее государя и его семью».
Но… когда и этот вопрос утрясли, из Лондона вдруг пришёл странный ответ: «Правительство Его Величества больше не настаивает на переезде царя в Англию». (Как будто оно прежде «настаивало»!)
А вскоре последовала официальная нота – до окончания войны Романовых принимать отказались. «Британское правительство не может посоветовать Его Величеству (т. е. своему королю Георгу V) оказать гостеприимство людям, чьи симпатии к Германии более чем хорошо известны».
Вот так. Николая Александровича, столько сделавшего для союзников, голословно и огульно обвинили в прогерманских симпатиях!
Между тем, особая следственная комиссия, несмотря на откровенную пристрастность, на попытки подтасовок, перелопатив горы документов и допросив сотни свидетелей, ни единой зацепки для доказательства «измены» Николая II и царицы не нашла. Развела руками – никаких оснований для суда нет. Романовы обратились с предложением отправить их в Крым, в Ливадию. Цесаревич Алексей и его сёстры недавно перенесли корь в тяжёлой форме, им не мешало подлечиться.
Керенский обещал исполнить просьбу. Но на совещании четверых министров – Львова, Терещенко, Некрасова и Керенского, без привлечения других членов кабинета, всех членов царской семьи почему-то было решено выслать в Тобольск. Настроенных на отъезд в Крым, их поставили перед фактом – впереди Сибирь.
Отправили тайно, в ночь на 1 августа. Вскоре правительству Керенского стало не до царственных узников, а потом власть и вовсе сменилась.
Территория Свердлова
Большевики также вынашивали идею устроить над царём публичное судилище. Троцкий вызывался быть обвинителем. Но, изучив материалы следственной комиссии Временного правительства, поняли: красивого процесса не получится, только осрамишься. Вопрос отложили на потом.
Тобольск же попал в ведение Западносибирского областного совета рабочих и крестьянских депутатов, который относился к царю достаточно сносно. Приказали содержать – ну и содержали. Однако повышенный интерес к Николаю II неожиданно начал проявлять соседний Уральский совет. Это была персональная «епархия» Якова Свердлова.
Яков Свердлов был совсем не простой фигурой. В 1905–1906 годах выступал могущественным вожаком боевиков, сформировал на Урале натуральную мафию. Через брата, нью-йоркского банкира Вениамина Свердлова, был связан и с крупными американскими финансистами, выступал одним из их эмиссаров в большевистском руководстве.
На Урале верховодили его ставленники Белобородов, Голощекин, Войков, Сафаров, Дидковский, Вайнер, Юровский и др. Они вдруг принялись беспокоиться о возможном побеге царской семьи. Высылали к Тобольску вооружённые заставы – в случае чего перехватить, а пользуясь случаем, и совершить покушение на жизнь царских особ «при попытке к бегству».
В действительности для Николая вместе со всей семьёй бежать было проблематично. Монархисты образца 1918 года проявили полную беспомощность. Им не хватало денег, людей, а главное – решимости и организованности. Дело ограничивалось робкими поездками в Тобольск «на разведку».
Свердлов же и его подручные в любом случае не намеревались выпускать Николая II живым. Убийство привлекало радикальных революционеров, и было им необходимо, чтобы отрезать пути назад, «сжечь мосты».
Для Свердлова и деятелей его круга цареубийство имело, помимо прочего, идеологическое значение. Ведь царь символизировал собой великое православное государство, которое предстояло разрушить «до основания».
Ну а с «прагматической» точки зрения его смерть больше всего устраивала западные державы. Все соглашения о послевоенных переделах мира и уступках для России заключались с Николаем II. Не станет его – не станет обязательств.
Первые потуги Уральского совета убить или захватить царя кончились плачевно. Западносибирскому совету не понравились чужие заставы в их владениях. Некоторых уральцев арестовали, других убили в перестрелках.
Тогда «свердловцы» пошли другим путём. К государю и его семье было приставлено 330 солдат охраны. О них все забыли, они не получали жалованья, обносились.
Сам Свердлов обласкал председателя коммунистической ячейки отряда Лупина, когда тот приехал в столицу. 1 апреля 1918 года было принято постановление президиума ВЦИК (Всероссийского центрального исполнительного комитета советов депутатов): выделить деньги, сменить караул и «перевести всех арестованных в Москву».
Правда, когда Лупин уехал, 6 апреля президиум ВЦИК принял другое постановление – о переводе не в Москву, а на Урал.
Заметим, президиум ВЦИК не собирался почти никогда. Решения принимал единолично Свердлов.
На основе подобных постановлений была организована операция по вывозу царской семьи из Тобольска. Свердлов поручил её своему бывшему боевику К. А. Яковлеву (Мячину). Выдал ему мандат за подписью Ленина с полномочиями вплоть до расстрела за неисполнение его распоряжений.
Яковлев получил 5 млн руб «николаевскими», поезд, отборный отряд. Вспоминал: «Я переспросил: “груз” должен быть доставлен живым? Тов. Свердлов взял мою руку, крепко пожал её и резко отчеканил: “Живым”».
В Тобольске Яковлев выплатил солдатам долги по жалованью, чем сразу расположил их к себе. Предъявил мандат, сообщив, что прибыл увезти царскую семью. Но пункт назначения скрыл. Царственная семья и охрана пребывали в уверенности, что их доставят в Москву.
Свердлов не зря выбрал Яковлева, исполнителя крайне дисциплинированного. Приказ был – живым, значит – живым. Он пугал противящихся грозным мандатом, прорывался через заслоны, ощетинившись пулемётами, поворачивал поезд то в одну, то в другую сторону. Свердлов телеграммами пытался образумить своих уральских подручных, торопившихся совершить злодеяние: «Всё, что делается Яковлевым, является прямым выполнением данного мной приказа. Сообщу подробности специальным курьером… Яковлеву полное доверие. Ещё раз: никакого вмешательства».
Наконец, 30 апреля Николая и его близких высадили на станции «Екатеринбург-2».
Тайны замысла
Сюда же, на территорию Уральского совета, свозили и других представителей дома Романовых. Брата государя Михаила Александровича прислали в Пермь. В Алапаевске разместили великую княгиню Елизавету Фёдоровну, великого князя Сергея Михайловича, князей Иоанна, Константина и Игоря Константиновичей.
Может возникнуть вопрос, зачем понадобились такие сложности? Получи Яковлев иной приказ, он легко «ликвидировал» бы государя по дороге. Но надо учитывать – далеко не все в советском руководстве были сторонниками подобных действий.
Многие отмечают «мистическое совпадение»: династия Романовых началась в Ипатьевском монастыре и закончилась в доме Ипатьева… Но на самом-то деле совпадения не было! Его создали искусственно.
«Дом Ипатьева» принадлежал купцу Г. И. Шаравьеву. А в январе 1918 года его купил инженер Ипатьев. Что выглядит очень странно. В январе 1918 года недвижимость в России не покупал никто. Уже были национализированы банки, счета, а домовладельцев приравняли к буржуям. Те, кто сохранил деньги, обращали их в золото и валюту.
Но Э. Радзинский сообщает, что Ипатьев был хорошим знакомым Войкова. Очевидно, он и помог со сделкой. А в апреле тот же Войков потребовал от Ипатьева выехать. В общем, нашли человека с подходящей фамилией, чтобы дом стал «домом Ипатьева». Обеспечили «роковое совпадение». К приезду царя здание превратили в тюрьму, обнесли двойным забором.
Первая расправа грянула 12 июня в Перми. Великого князя Михаила Александровича и его секретаря Джонсона тайно расстреляли и объявили, будто они сбежали. Почему начали с Михаила Александровича? Напомним, что он отрёкся от власти с оговоркой – если его не призовёт на престол Учредительное собрание. С юридической точки зрения он всё ещё оставался кандидатом на трон.
Расправа над Михаилом Александровичем могла быть «пробным шаром» – посмотреть, как отреагируют иностранцы, «общественное мнение». Кроме того, создавалась легенда о некой подпольной организации, которая смогла похитить Михаила Александровича, а значит, могла организовать побег и для Николая II.
В рамках этой провокации в дом Ипатьева начали передавать записки за подписью «Офицер» – дескать, держитесь, освобождение близко! Фабриковал их Войков. Потом их добавили к доказательствам, что цареубийство было необходимо.
Что же касается зарубежья, то до царской семьи никому дела не было. Воспитателю наследника Алексея Жильяру удалось вырваться на свободу. Незадолго до цареубийства он обратился к британскому консулу. Описал ему ситуацию и молил предпринять шаги для спасения Николая II, его жены и детей.
Могло ли подействовать твёрдое дипломатическое вмешательство? В той тяжёлой обстановке, в которой очутились большевики летом 1918-го, могло. По крайней мере, оно могло заставить их осторожничать, отложить расправу. Но Жильяру ответили, что, по мнению англичан, положение царя «не является угрожающим»!
В начале июля Голощёкин отправился из Екатеринбурга в Москву на съезд Советов. Он жил у своего друга и покровителя Свердлова, где и получил окончательные инструкции.
В это же время, 4 июля, была заменена внутренняя охрана дома Ипатьева. Вместо красногвардейцев Злоказовской фабрики поставили латышей из спецотряда Свикке. А вместо коменданта Авдеева назначили Юровского – он был доверенным лицом Свердлова по самым грязным делам.
В 1990 году на аукционе «Сотби» было выставлено донесение Белобородова в Москву о цареубийстве: «Ввиду приближения контрреволюционных банд к красной столице Урала Екатеринбургу и ввиду того, что коронованному палачу удастся избежать народного суда (раскрыт заговор белогвардейцев с целью похищения бывшего царя и его семьи) президиум Ур. Обл. Сов. Раб., Кр. и Кр. Арм. Депутатов Урала, исполняя волю революции, постановил расстрелять бывшего царя Николая Романова, виновного в бесчисленных кровавых насилиях над русским народом. В ночь с 16 на 17 июля приговор этот приведён в исполнение. Семья Романовых, содержавшаяся вместе с ним под стражей, эвакуирована из города Екатеринбурга в интересах общественного спокойствия».
Исследователи обратили внимание – в датах 16 и 17 были проставлены только единицы, а цифры 6 и 7 вписаны позже, другими чернилами.
Текст согласовывался заранее, во время пребывания Голощёкина в Москве. Намечалась вторая декада июля. А конкретный день уточнили позже, вписав цифры в готовое донесение.
Палачи
По возвращении Голощёкина закипела подготовка к экзекуции. Юровский копался в глухом углу у Ганиной Ямы, выбирал место для сокрытия трупов. Заготавливались керосин и серная кислота для уничтожения тел. И спирт – поить участников.
Белогвардейское следствие потом установило: за день до убийства в Екатеринбург прибыл специальный поезд из паровоза и одного вагона. Привёз человека в чёрной одежде с «чёрной, как смоль, бородой». Кто это был, до сих пор неизвестно, но при нём была персональная охрана из 6 солдат. Очевидно, кто-то из столичных начальников прибыл проконтролировать акцию.
Юровский в эти дни обменивался шифровками со Свердловым. Отступая из Екатеринбурга, большевики забыли телеграфные ленты. Они попали к следователю Н. А. Соколову. Расшифровали их только в 1922 году. При этом открылось, что в преступлении были замешаны не только большевики. Есть данные, что Свердлов получал какие-то указания из-за океана, через американскую миссию, находившуюся в Вологде. Юровский при переговорах предлагал убить «главу семьи», а жену и детей эвакуировать. Но Свердлов дважды подтвердил – надо ликвидировать «всю семью», это приказ «свыше».
Подобрали бригаду из 12 человек. Двое латышей отказались стрелять в девушек, их расстреляли самих, заменили другими исполнителями.
Собрались в доме Ипатьева вечером 16 июля. Ермаков опоздал, он готовил и поил команду для сокрытия трупов. Прибыли и Голощёкин, Белобородов. Около двух часов ночи узников разбудили, потребовали сойти в подвал – мол, в городе неспокойно.
11 человек умылись, оделись, спустились вниз. Николай Александрович, Александра Фёдоровна, Алексей (отец нёс его на руках), царевны Ольга, Татьяна, Мария, Анастасия, врач Боткин, повар Харитонов, лакей Трупп и комнатная девушка царицы Демидова.
Александра Фёдоровна попросила принести стулья – принесли лишь два, для неё и царевича.
Юровский попросил всех пройти к восточной стене. Вежливо и деловито расставил – по профессии он был фотографом. Потом вошли убийцы. Юровский зачитал приговор. Царь попытался переспросить: «Как, я не понял?» Но Юровский выстрелил в него. Началась бешеная пальба. Комнату заволокло дымом, летела крошка известки, пули рикошетили, грозя задеть «своих».
Юровский дал команду прекратить огонь.
Охранник Стрекотин вспоминал (орфография сохранена подлинная): «…Наследник всё ещё сидел на стуле. Он почему-то долго не упадал со стула и оставался ещё живым. Впритруть начали стрелять ему в голову и в грудь, наконец и он свалился со стула… Второй на носилки стали ложить одну из дочерей царя, но она оказалась живой, закричала и закрыла лицо рукой. Кроме того, живыми оказались ещё одна из дочерей и та особа, дама, которая находилась при царской семье… тогда тов. Ермаков, видя, что я держу в руках винтовку со штыком, предложил мне докончить оставшихся в живых. Я отказался, тогда он взял винтовку и начал их доканчивать. Это был самый ужасный момент их смерти. Они долго не умирали, кричали, стонали, передёргивались. В особенности тяжело умирала та особа, дама. Ермаков ей всю грудь исколол…»
Охранник Нетребин писал: «Младшая дочь б. царя упала на спину и притаилась убитой. Замеченная тов. Ермаковым, она была убита выстрелом в грудь. Он встал на обе руки и выстрелил ей в грудь». По воспоминаниям М. А. Медведева, Демидова, закрывшаяся при расстреле подушкой, закричала: «Слава Богу! Меня Бог спас!» Подошли, ударили штыками. А охранник Кабанов свидетельствовал: «Один из товарищей в грудь фрельны стал вонзать штык американской винтовки “Винчестер”. Штык вроде кинжала, но тупой, и грудь не пронзал, а фрельна ухватилась обеими руками за штык и стала кричать. Её добили прикладами ружей».
Трупы вывезли к Ганиной Яме. Стали раздевать и нашли бриллианты, зашитые в лифы царевен. Начался ажиотаж, поиски драгоценностей. Все участники были вдребезги пьяны. Долго не могли найти место, намеченное для захоронения. Сжигать поленились. Побросали тела в старую шахту и забросали гранатами.
За халтуру последовал разнос от начальства. На следующий день заставили переделывать под контролем Голощёкина, Белобородова и чернобородого посланца из Москвы. Тела извлекали из шахты, расчленяли, жгли на костре и серной кислотой (было израсходовано не менее 30 вёдер керосина и 11 пудов кислоты). То, что осталось, попрятали по болотам и старым штольням.
На день позже царской семьи, вечером 17 июля, произошла расправа в Алапаевске. За город вывезли великую княгиню Елизавету Фёдоровну (после смерти мужа от руки террориста она приняла постриг, была настоятельницей Марфо-Мариинской обители). С ней казнили келейницу монахиню Варвару, великого князя Сергея Михайловича, князей Иоанна, Константина, Игоря Константиновичей, Владимира Палея и Ф. Ремеза.
С побоями и издевательствами их привели к старой шахте. Завязывали глаза и заставляли идти по доске, чтобы падали вниз. Сергей Михайлович попытался ухватить с собой одного из палачей, и его застрелили. Остальные падали с высоты20 метров. Из шахты ещё долго неслись стоны, крики, молитвенные песнопения Елизаветы Фёдоровны. Это привлекало крестьян.
Убийцы несколько раз возвращались. Бросали в шахту бомбы, потом кинули горящую серу, чтобы удушить.
Кто из советского руководства, кроме Свердлова, санкционировал эти злодеяния, точных сведений нет до сих пор. Известно, что к цареубийству были причастны Зиновьев и Урицкий. Имеются основания полагать, что всё происходило с ведома Троцкого и самого Ленина, однако однозначных свидетельств пока недостаточно.
Даже на заседании правительства большевиков была оглашена искажённая информация – будто убили только царя, а всю его семью эвакуировали. Осмысленное совместное лицемерие или ложь одной из группировок большевистской верхушки? Это ещё предстоит установить.
Однако уже теперь можно со всей ответственностью утверждать: убийство царя Николая, как и всех царственных мучеников, было преступлением тщательно подготовленным, продуманным, управлявшимся из большевистского правительства и имевшим покровительство за рубежом.
Валерий Шамбаров
http://file-rf.ru/analitics/928
