Как уже отмечалось, в середине 20-х гг. XIX века на Кавказе начала зарождаться теократия. Магома Майртупский стал имамом, но все же он не был военачальником, а занимался духовно-идеологическими вопросами. А вот первым имамом-теократом, одновременно и государственным, и военным, и духовным лидером был Ших-Гази-хан (он же Кази-мулла), выходец из дагестанского аула Гимры.

Как и Таймиев, он встретился с Магомедом Ярагским, который дал ему несколько уроков по исламу и благословил на войну с «неверными». Вернувшись домой в Гимры, Кази-мулла взялся за создание ополчения для войны с Россией. Через некоторое время у него появились вооруженные последователи.

Дар убеждения, талант военачальника и организаторские способности позволили Кази-мулле сосредоточить в своих руках огромную власть. А его ближайшим соратником был старый товарищ – Шамиль. Для своего первого военного похода им удалось собрать до 6 тысяч горцев, а целью операции было утверждение в Дагестане законов шариата и объявление газавата.

Характерно, что помимо Кази-муллы, на Кавказе был и другой мусульманский учитель – Джемал-Эдин, выступавший с мирной проповедью. Между двумя лидерами возникли острые разногласия, и судьей в этом споре выбрали Магомеда Ярагского, как наиболее почитаемого знатока ислама. Последний поддержал Кази-муллу, и вопрос объявления газавата решился однозначно. Однако далеко не весь Дагестан добровольно последовал призыву.

Поначалу отряд Кази-муллы был небольшим, но бесконечно преданным командиру, и одержимым религиозным фанатизмом. Это позволило Кази-мулле, опираясь на силу, буквально заставлять население дагестанских сел вступать в свое войско. Он захватывал заложников у местных общин, в качестве гарантии, что общины выставят воинов для борьбы с Россией.

Кази-мулла угрожал сжечь те села, которые откажутся участвовать в газавате. Не пощадил он даже своего учителя, напал на его дом и сжег все его духовные сочинения. Сам бывший наставник Кази-муллы, Сеид-эфенди, едва успел сбежать и тем самым избежать расправы.

На руку Кази-мулле сыграло и то, что некоторые представители дагестанской власти увидели в законах шариата инструмент контроля над населением. Но, разумеется, главным фактором, обеспечившим Кази-мулле популярность, было стремление горцев сохранить свою самостоятельность.

Пока Кази-мулла утверждал в Дагестане теократию, не дремал и Паскевич. Как раз в это время завершилась русско-турецкая война, и у Николая I появилась возможность сосредоточить все внимание на кавказском вопросе.

Царь приказал Паскевичу навести порядок в неспокойном регионе, и русский командующий начал разрабатывать операцию по окончательному умиротворению Кавказа.

Одержав победы над армиями крупных азиатскими держав - Турцией и Персией, Паскевич решил, что с Чечней и Дагестаном он тем более справится одним решительным ударом. Но сначала, по его мнению, требовалось умиротворить джарских лезгин, утвердиться в Осетии и Абхазии, а потом уже приступить к активным действиям в Чечне. А о том, то, что в Дагестане могут возникнуть серьезные проблемы, он и не думал, считая, что местные ханы лояльны России.

Поначалу все шло как по маслу. В 1830 году экспедиция Паскевича быстро побеждает джаро-белоканских лезгин, генералы Абхазов и Ренненкампф «усмиряют» Северную и Южную Осетию, а генерал-майор Гессе занимает в Абхазии отдельные приморские пункты.

В Гимры, где находился Кази-мулла, отправили отряд генерала Розена, но когда он прибыл на место, то увидел, что местные горцы настроены благожелательно к России и довольный вернулся назад. Кази-мулла просто обвел его вокруг пальца, напустим на себя внешнее покорность, а сам просто выиграл время для подготовки своей армии.

Первые успехи как будто подтверждали эффективность плана Паскевича, и командующий поехал в Петербург, где и провел несколько месяцев. А как мы уже знаем, в это время в Дагестане стремительно набирал популярность мюридизм, со всеми вытекающими последствиями.

Как ни странно, Паскевич даже по смутным слухам понял, что цель мюридов – объединение конгломерата горских народов в единое государство, но недооценил всю серьезность ситуации. Впрочем, у него и не было достаточно времени, чтобы разобраться в этом вопросе, поскольку в это время случилось польское восстание, и Паскевича перебросили туда подавлять бунт.

Ошибка Паскевича очень дорого обошлась нашей стране. Разгоревшийся пожар мюридизма потом пришлось тушить еще тридцать лет, но эту задачу предстояло выполнить уже другим русским командующим. А Паскевич за победу в Польше получил титул князь Варшавский, и остался управлять краем, в котором он только что блестяще разгромил мятежников.

С Паскевичем мы еще встретимся, когда будем говорить о Крымской войне 1853-56 гг. К этому времени он разменяет восьмой десяток лет, но сохранит ясность ума, полководческий талант и личную храбрость.

Стратегия Паскевича в Крымской войне увенчается успехом, и наши враги, поставившие цель расчленить Россию, уйдут ни с чем, добившись от Петербурга лишь упразднения Черноморского военного флота. Да и то, несколько паровых кораблей Россия все же сохранит, а контрибуцию и вовсе не заплатит.

У нас принято считать Крымскую войну тяжелым поражением, но этот тезис – всего лишь банальная русофобская пропаганда.

Так называемые «победители» Англия и Франция пришли в бешенство, когда после долгого противоборства с Россий поняли, что ни одна из их главных целей не может быть достигнута. В результате свою армию европейские специалисты подвергли жесточайшей критике за постоянные неудачи, огромные потери, колоссальный расход средств и неспособность за все время войны даже захватить весь Севастополь.

Планы, разработанные французскими и английскими генералами, оказались опровергнуты нашими солдатами и офицерами, следовавшими стратегии Паскевича. Вот так наш старый фельдмаршал, герой еще наполеоновских войн сослужил последнюю службу в эпоху паровозов и ушел, овеянный славой.  

После этого командиром отдельного Кавказского корпуса назначили генерал-адъютанта барона Григория Розена. Он еще толком не успел устроиться в Тифлисе, как уже получил тревожные сведения о готовящемся набеге горцев на Кахетию.

На первых порах он решил придерживаться мирной тактики и пытался завоевать доверие кавказцев, демонстрируя гуманизм. По его мнению, организация взаимовыгодной торговли с местными народами – это более верное средство, чем оружие. Как и следовало ожидать, фанатичные мюриды восприняли такое поведение как слабость.

Кази-мулла в это время вел пропаганду мюридизма в Чечне, причем не ограничивался проповедями, а буквально сжигал те аулы, которые отказывались к нему примкнуть. Ясно, что методы Розена были неадекватны ситуации, но, к счастью, на Кавказе служил решительный генерал Алексей Вельяминов, который открыл глаза командиру на реальное положение вещей.

Вельяминов был словно реинкарнацией Ермолова. Он регулярно предпринимал рейды в Дагестан и Чечню, жестоко расправляясь с мятежниками. Например, когда забунтовало селение Казах-Кичу, примерно в сорока километрах от Грозной, Вельяминов отправил на усмирение сильный отряд с артиллерией и уничтожил там крупные запасы хлеба.

Затем он сжег деревню Алборю, а когда против России выступили селения вниз по левому берегу Сунжи до Малых Самашек, то точно такая же судьба постигла и их. Потери русских от огня противника были незначительны: один убитый и шесть ранено. Гораздо больше проблем доставлял холод. Обмороженных оказалось более 200 человек.

В 1831 году на сторону Кази-Муллы перешли галгаевцы (чеченское общество), и взялись совершать набеги на военно-грузинскую дорогу. Кроме того, они убили русского пристава и двух священников. Чтобы пресечь эту «деятельность» и наказать виновных в убийстве, Розен собрал значительные силы, в числе которых, между прочим, был и крупный отряд осетин. Летом 1832 года, взяв шестидневный запас продовольствия, русский отряд отправился в поход.

Галгаевцы, узнав о движении русских, ушли в горы и поджидали наш отряд на скалах. Сначала пришлось преодолеть Джераховские высоты. На первых порах местные жители встречали солдат хлебом-солью, но потом все чаще стали попадаться аулы, население которых бежало.

Первое крупное столкновение с галгаевцами произошло июле. Неприятель атаковал осетин, однако Эриванский батальон пришел им на выручку, и противник поспешно скрылся. Наутро следующего дня русские приблизились к скале, где укрепились главные силы кавказцев. Наши развернули горные орудия и начали артиллерийскую подготовку.

Огонь привел галгаевцев в замешательство, и русские солдаты начали подниматься на скалы, однако вскоре поднялся туман, пошел дождь и движение резко осложнилось. К тому же противник не только отстреливался из ружей, но и бросал сверху камни. Тем не менее, русские преодолели препятствие, и галгаевцы бросили свои позиции.

Теперь предстоял трудный спуск к урочищу Гай. На пути к урочищу у противника была укрепленная башня, неуязвимая для пушек. Когда русские приблизились, из башни послышались оружейные выстрелы, один солдат погиб, еще двух ранило. Тогда русские обошли башню с тыла и начали кирками делать подкоп, чтобы заложить взрывчатку.

Защитники башни предпочли сдаться, и неожиданно выяснилось, что их было всего двое, но они сумели задержать наш отряд на несколько дней. Отдадим должное противнику, он был смел и опытен в боевом искусстве. В итоге пленным сохранили жизнь, а башню взорвали. На этом экспедиция в горы закончилась, на военно-грузинской дороге воцарилось спокойствие, а осетины и грузины, участвовавшие в деле, захватили множество баранов.

В августе 1832 года Розен и Вельяминов предприняли атаку на Чечню. Поход отличался большим размахом, а идея была в том, чтобы уничтожить селения и запасы чеченцев. Розен и Вельяминов собрали наличные силы у деревни Яхчи-Борза, а генерала, князя Бека-Черкасского отправили на Ачхой. Жители Ачхоя бежали, а князь уничтожил и само поселение, и урожай на полях чеченцев.

Корпус барона Розена тем временем разорил аулы вдоль Аргуна, пересек Сунжу и достиг Шали. Горцы заняли позиции в Герменчуке, обустроив окопы и ров так чтобы прикрыть наиболее удобные подходы. Горцы притаились и в близлежащих садах, поджидая русских. Именно там и произошел наиболее жаркий бой.

Русские победили, уничтожив главу чеченского ополчения Абдурахмана, который с мюридами, присланными Кази-муллой заперся в одном из домов. Он отстреливался до тех пор, пока дом не подожгли.

А тем временем имам приготовил засаду, намереваясь ударить в тыл русским. Его планы были сорваны быстрым падением Герменчука, и он предпочел уйти. Через несколько дней пал Шали и еще два близлежащих аула. Затем настала очередь селения Автури, где чеченцы вновь оказали сопротивление, но были побеждены. Следом русские части взяли Саид-юрт.

Всего за семь недель похода Розен и Вельяминов покорили восемьдесят селений, а еще шестьдесят одно было разорено дотла. То было жестокое время, и действия русских отрядов ничем не отличались от поведения Кази-муллы. Прямо во время русской операции имам сжигал аулы, не приславшие ему подкреплений.

Потерпев поражение у Герменчука, Кази-мулла ушел в Гимры, собрал там три тысячи своих сторонников и приготовился к долгой обороне. Его позиция была столь удобной, что на Кавказе сложилась поговорка: «Русские могут сойти в Гимры только дождем».

Чрезвычайно сложную операцию по овладению Гимрами Розен поручил Вельяминову и подполковнику Клюки-фон-Клюгенау. Каждый из них возглавил отдельный отряд, усиленный артиллерией. Основное укрепление горцев располагалось в ущелье, которое Кази-мулла перегородил стенами и завалами. Первая атака русских под командованием майора Лазаревича оказалась неудачной.

Причем группа мюридов во главе с Гамзат-беком поднялись на соседние высоты для того, перерезать сообщение между только что отступившим подразделением и основными нашими силами. Но Гамзат-бек ничего не добился, потому что русский отряд князя Дадианова пришел своим на выручку и заставил горцев отойти.

Вскоре прибыло подкрепление, которое привел Клюгенау. Оставалось дождаться батальона полковника Пирятинский, который двигался по горным кручам в обход неприятеля. Когда все оказались в сборе, Вельяминов смог начать основной этап операции. Русские дружно атаковали стены и завалы, устроенные мюридами и одержали победу.

Горцы рассеялись, но это еще был не конец. Несколько десятков мюридов заперлись в двух саклях и оттуда вели огонь. Вельяминов приказал обстрелять сакли из пушек. Мюриды попытались прорваться, но почти все были убиты штыковым ударом наших солдат. Когда сопротивление было подавлено, выяснилось, что среди погибших был и Кази-мулла. Лишь два кавказца смогли ускользнуть, но этому не придали особого внимания.

Радость общей победы и уничтожения лидера горцев затмило все. Да и кто мог подумать тогда, что один из спасшихся, Шамиль, на долгие годы превратится в самого грозного соперника русской армии.

В том бою будущий имам Шамиль получил тяжелое штыковое ранение, но все же смог добрался до Унцукуля, где почти месяц лежал при смерти. Его жизнь спас знаменитый на Кавказе лекарь Абдул-Азиз, который умел готовить особую мазь, заживлявшую раны. Как считают современные специалисты, это была антисептическая смесь. 

 http://www.km.ru/science-tech/2016/04/12/istoriya-rossiiskoi-imperii/774950-zhestokii-1832-god-pobeda-russkikh-i-gibe