Скажу прямо, в руководстве нашего движения большинство людей беспартийные, как я. Мы готовы работать со всеми общественными силами, которые защищают интересы отечественного образования. Но при этом мы много лет наиболее тесно работаем с фракцией КПРФ по понятной и совершенно простой причине. Как человек беспартийный и недавно отметивший 20 лет работы в парламенте, я могу сказать абсолютно объективно: на протяжении этого времени лучше всех, не на словах, а на практике, боролась за интересы образования, за продуктивные предложения в области образовательной политики, голосовала за них фракция КПРФ. Поэтому проводим сегодня совместные общественные слушания.

 Начну с того, что обсуждение подготовленного министерством документа, чрезвычайно большого по объему, законопроекта «Об образовании» имеет, по крайней мере, тот плюс, что позволяет нам обсудить ключевые вопросы образовательной политики. Я попробую ответить на некоторые из тех вопросов, которые сейчас наиболее активно обсуждаются, в том числе на специальном сайте, где вывешен правительственный законопроект «Об образовании».

 Вопрос первый: нужен ли нам новый закон «Об образовании»? Повторю отчасти Ивана Ивановича. Действительно, мы имеем уже попытку четвертой редакции закона. Сначала закон в редакции 1992 года, который Европейская ассоциация образовательного права и ЮНЕСКО признавали одним из лучших в мире, затем закон 1996 года, сделавший шаг вперед к закону 1992 года. А потом был принят закон о «монетизации» 2005 года, который фактически означал третью, резко ухудшенную редакцию закона «Об образовании». Тогда мы, семь депутатов нашего комитета во главе с Жоресом Ивановичем Алфёровым, написали письмо-протест под названием «Погром в законе». И действительно, закон «Об образовании» всегда основывался на двух системах ценностей: на социальных ценностях и на ценностях демократических в общепринятом нормальном, а не российском смысле этого слова. Закон о «монетизации» нанес удар по обеим системам этих ценностей.

 После закона о «монетизации» был продолжен курс, который одни называли зачисткой образовательного законодательства, а другие – его контрреформой. И то, и другое справедливо.

 Так вот, наш ответ предельно прост: новый закон об образовании нужен при двух условиях.

 Первое. Если он будет отвечать на основные вопросы образовательного сообщества и страны.

 Второе. Если он не ухудшает, а улучшает положение большинства участников образовательного процесса.

 Хочу сказать, что наш закон во многом написан на основе закона «Об образовании» 1996 года и других наших законодательных инициатив. Его соавторами по праву могут считаться депутаты Верховного Совета Российской Федерации, Совета Федерации и Государственной думы первого, второго созыва и так далее – все, кто вносил свой вклад в образовательное законодательство России. Мы этот ценный опыт не забыли, мы не Иваны, не помнящие родства.

 Вопрос второй: как следует обсуждать большой закон «Об образовании»? На наш взгляд, единственно правильный путь – сначала обсудить концепцию, а затем уже обсуждать текст. Правительство, как обычно, пошло другим путем. В конце мая прошлого года на сайте появился более чем 300-страничный проект закона «Об образовании». В порядке забавы могу вам рассказать, что, когда в первый раз он обсуждался в комитете, а это было в июне, наши депутаты стали требовать себе сокращенный вариант. Один из наших коллег произнес фразу: «Мозги наши, депутатские, не приспособлены к восприятию этого законопроекта». Эта фраза вошла в Интернет и осталась в стенограмме комитета. Но если не приспособлены депутатские мозги, то как же с остальными?

 Теперь нам наши коллеги из Минобрнауки, которых мы приглашали на сегодняшнее обсуждение, сказали, что концепцию обсуждать не хотят, будут обсуждать текст, когда он появится. На наш взгляд, это неправильно. У нас пытаются идти тем же порочным путем, которым шли до сих пор.

 Абсолютное большинство образовательного сообщества не прочитало огромного законопроекта, вывешенного на сайте. Утверждаю, что его прочитало и меньшинство депутатов профильного комитета, так как это вообще тяжелый, адский и неблагодарный труд. Можете выразить мне и всем, кто прочитал, глубокие соболезнования. Мы полагаем, что сначала нужно обсудить обе концепции, понять, какая из них устраивает образовательное сообщество, а затем на ее основе дорабатывать текст.

 Когда оба законопроекта будут внесены в Государственную думу, предлагаем провести повторные общественные слушания уже по двум текстам законопроекта. Повторять пороки обсуждения, которые допустили наши коллеги из Министерства образования и науки, мы не намерены.

 Вопрос третий: ответы на какие вопросы образовательного сообщества должен дать закон и на какие вопросы дают ответы каждый из предложенных законопроектов? Из 44 предложенных сравнительных позиций в двух законопроектах полностью или в основном совпадают 8. Выходит, мы менее чем в 20 процентах вопросов согласны с Министерством образования и науки. По 36, увы, не согласны. Причем по 18 позициям, преимущественно социального характера, министерский законопроект вообще не содержит ответов.

 Позиция первая. Образование не может жить без денег. Каким будет бюджет образования? Правительство молчит. Наш ответ предельно прост. Мы из международного опыта знаем, что ни одна страна не смогла провести модернизацию, если она тратила на образование меньше 7 процентов от валового внутреннего продукта. Именно такими были наши расходы в 1970 году, а по данным Мирового банка, в 50-е годы прошлого века они составляли даже 10 процентов. Такие расходы имеют те страны, которые действительно намерены модернизироваться.

 Налоги. Во всем мире образование налогов не платит совсем или почти не платит. Правительство с 2002 года решило, что образование должно платить налоги наравне с коммерческими компаниями. Нам кажется это дикостью. Мы требуем вернуть положение о том, что в части, используемой на нужды образования, образовательные учреждения не должны платить налоги. Это соответствует мировой практике.

 Статус педагогов. Правительственный законопроект об этом не говорит ничего. Наш законопроект требует, чтобы заработная плата педагогических работников была выше средней заработной платы по стране и даже выше, чем в промышленных отраслях народного хозяйства. Это соответствует мировой практике.

 Если мы признаем, что образование – это главное в создании человеческого потенциала, а этот потенциал – главное для развития страны, значит, труд педагога должен оплачиваться соответственно. Сейчас в России заработная плата педагогов – это 64 процента от средней зарплаты по стране! Такого показателя никогда не было в советский период. А в Соединенных Штатах Америки, к примеру, зарплата педагога составляет 129 процентов от средней по стране.

 Стипендии студентов учебных заведений высшего и среднего профессионального образования и учащихся ПТУ. По сравнению с так называемой проклятой эпохой застоя, которую многие любят ругать, студенческая стипендия по отношению к прожиточному минимуму упала примерно в 4 раза, стипендия в техникуме – примерно в 8 раз, в ПТУ – в 11 раз. Мы требуем, чтобы социальная стипендия была на уровне прожиточного минимума. Кстати, такую же рекомендацию принял и Комитет Государственной думы по образованию. Но дело в том, что потом, когда мы вносим поправки на эту тему, депутаты комитета из других фракций за собственную рекомендацию не голосуют.

 Содержание образования. К сожалению, в 2007 году в России принят новый стандарт, который вывел содержание образования из понятия стандарта. Президент увязывает содержание образования со стандартом, но, наверное, его специалисты не очень внимательно читали закон, потому что содержание теперь к стандарту отношения практически не имеет. Мы требуем вернуть содержание образования в закон. Мы требуем, чтобы образовательный стандарт, в частности школьный, согласовывался правительством с профильными комитетами парламента, с Академией наук и Академией образования, с Союзом ректоров, профсоюзами и другими образовательными организациями. Другого пути просто нет.

 Сейчас нам предлагают новую версию стандарта, когда обязательными остаются четыре предмета, а именно: Россия в мире, ОБЖ, физкультура и реализация индивидуального проекта. При этом часы на преподавание физики, химии, биологии, литературы резко сокращаются. Зато разрешают изучать два иностранных языка. На одной из конференций я услышал от доцента вуза фразу: «Раб должен быть здоров и знать язык своего хозяина».

 Далее, уважаемые коллеги, мы требуем, чтобы статус учреждений и педагогов дополнительного образования был таким же, как статус учреждения и педагогов, которые осуществляют основные образовательные программы. Надо понимать, что без дополнительного образования многостороннее развитие личности невозможно. Правительство молчит. Зато не ослабевает его государственная информационная политика, которая сейчас является колоссальным средством развращения населения. Когда-то Владимир Высоцкий сказал, что телевидение может быть окном в мир и может быть ящиком для идиота. Какое у нас сейчас телевидение, знаете сами. Мы требуем восстановить государственный образовательный канал и поощрять, поддерживать государством все каналы, которые будут заниматься не развращением, а просвещением населения.

 Есть еще немало других позиций, по которым правительственный законопроект ответа не дает. Наш законопроект предлагает участникам образовательного процесса несравненно больше социальных гарантий, чем проект Минобрнауки. Мы понимаем, что нас будут обвинять в популизме, но я хотел бы напомнить, что слово «популизм» происходит от слова «народ». И курс, который мы предлагаем, курс образовательной политики, – это действительно курс развития народного образования в самом прямом смысле этого слова. Это – образование для всех.

 Когда нам говорят, что в стране для учителя, воспитателя, профессора, студента нет денег, мы отвечаем: тогда это страна без будущего. В свою очередь мы хотим спросить правительство: почему 85 процентов всех российских антикризисных денег, гигантских денег, достались избранному бизнесу и избранным крупным банкам и только 15 процентов – всем остальным? Может быть, все-таки приравнять российское образование, детей, студентов к банковскому сектору? Мы хотим спросить: почему власти обещают повышать заработную плату в ближайшее время только силовикам? Мы рады, что лейтенант полиции будет получать 32 тысячи рублей, но хотим понять, когда будет получать столько же если не учитель, то хотя бы профессор? Даже профессор получает 22 тысячи рублей из бюджета Российской Федерации. Хотелось бы спросить наши власти: «Мы строим государство знаний или полицейское государство?»

 Мы хотели бы также спросить: когда российские так называемые олигархи будут платить налоги на том же уровне, как и в других странах? Когда российская налоговая система будет заставлять богатых делиться с бедными, а то она сейчас заставляет бедных делиться с богатыми?

 Еще вопрос. Как обстоят дела со свободой участников образовательного процесса, какой проект обеспечивает больше свободы в образовании? В этом отношении мы готовы поспорить за первенство с правительственным законопроектом, хотя у нас считается, что правительство выражает интересы правящей партии, а правящая партия считает себя правыми консерваторами. На мой взгляд, она себе льстит. Почему? Привожу примеры. Правительство навязывает всем российским выпускникам ЕГЭ. По нашему закону ЕГЭ сохраняется на добровольной основе для желающих. Разве это не свобода выбора?

 Мы увеличиваем свободу выбора. Правительство проводит принудительную бакалавризацию всей страны, искусственно сокращает на год срок обучения студентов и примерно на 40 процентов образовательные программы по профессиональным предметам. Мы предлагаем участие в Болонском процессе на добровольной основе. Разве это не расширение свободы выбора?

 Правительство дает самому себе право не только выбирать учебники для школы, но и выбирать издательства, которым будет позволено эти учебники выпускать. Но при чем здесь издательства? На наш взгляд, речь идет об искусственном создании крупных монополий, об ограничении конкуренции и росте коррупции. Мы такой возможности правительству не даем, мы хотим его такой возможности лишить.

 И наконец, если в правительстве у нас либералы, они должны любить негосударственную школу. Не любят. Правительство отказывается вернуть в закон то, что было в законах 1992 и 1996 годов, а именно: право родителей получать компенсацию затрат на обучение в аккредитованной негосударственной школе. Эти родители тоже платили налоги. Мы такое право возвращаем, как было в законах 1992 и 1996 годов.

 Таким образом, по уровню свободы участников образовательного процесса, берусь это утверждать, мы соответственно даем очки вперед правительственному проекту.

 Пятый вопрос. Насколько оба законопроекта соответствуют знаменитому медицинскому принципу «не навреди»? Насколько они сохраняют или улучшают (не ухудшают, по крайней мере) положение участников образовательного процесса? Ответ: наш законопроект не ухудшает положение никого, в правительственном законопроекте таких положений множество.

 На одном из парламентских слушаний я задавал вопросы авторам правительственного законопроекта. Поскольку ответов не получил, позволю себе повторить некоторые из этих вопросов.

 Первое. За что авторы правительственного проекта так не любят начальное профессиональное образование? Как уровень начальное профессиональное образование ликвидируется. Ликвидируется благодаря в том числе многим академикам Российской академии образования. Например, к отсутствующему, к сожалению, на наших слушаниях экс-министру образования Евгению Викторовичу Ткаченко у меня огромное количество обращений с протестами от Газпрома, от шахт Кузбасса, от многих ассоциаций. Меня совершенно не убеждает позиция Министерства образования и науки, которое считает, что мы должны ликвидировать начальное профессиональное образование. Ведь мы понимаем, что большинство тех, кто сейчас учится в ПТУ, среднее профессиональное образование получить не смогут и, значит, они будут обречены лишь на позволяемую министерским законопроектом элементарную профессиональную подготовку без всякого образования.

 За что авторы правительственного проекта так не любят сельского учителя? Ему предлагают урезать последние оставшиеся льготы. Разве сельский учитель много получает, коллеги?

 За что авторы правительственного законопроекта так не любят вузы? Они предлагают поменять структуру вузов, ввести по искаженному американскому образцу колледж, институт, университет. При этом вузам предстоит массовая реструктуризация, и многим придется либо резко снижать свой статус, либо искать университет, к которому искусственно присоединяться. Будут потеряны научные школы, преподавательский опыт, закрыты кафедры. Зачем понижать образовательный потенциал нашей страны? Мы и так его в последние годы только понижаем.

 За что авторы правительственного законопроекта так не любят инвалидов? Их всего один процент от студентов. Законопроект правительства предлагает отнять у них льготы. Число студентов-инвалидов сократится в четыре, пять раз.

 Спрошу также: за что авторы правительственного законопроекта так не любят просветительские объединения? В действующем законе просветительским объединениям предоставляются права и обязанности образовательных учреждений. В новом законопроекте ничего подобного нет. Что, у нас слишком много просветителей? По-моему, их явно недостает. Говорю это как президент Общества знаний России.

 Почему авторы законопроекта, то есть правительство, отчасти делают шаг назад в понимании электронных дистанционных, телекоммуникационных образовательных технологий? Если вы внимательно посмотрите правительственный проект, вы увидите, что он допускает использование таких технологий только в тех случаях, когда речь идет о людях с ограниченными возможностями здоровья, обучающихся вне дома, на дому и т.д. и т.п. Это неправильно. Мы отстанем от передового опыта развитых стран.

 Правительственный законопроект продолжает и ухудшает существующий курс. К чему приводит этот курс, хорошо известно. Я уже не раз приводил результаты опроса молодых людей в России, когда 28 процентов опрошенных согласились с утверждением, что Солнце – это спутник Земли. То есть они живут в докоперниковскую эпоху. Но есть и более печальные данные. Если в советский период мы уверенно входили в тройку лучших образовательных систем мира, то последние данные об образовании в ооновском докладе о развитии человеческого потенциала дают нам такую динамику: 15-е место, 26-е, 41-е, 54-е место. Уверен, что если правительственный проект будет принят, то мы откатимся во вторую сотню.

 Правительственный проект почти ничего не дает участникам образовательного процесса, но распределяет полномочия, кто должен нами управлять. Наш законопроект обеспечивает новый курс образовательной политики. Это – основа научно-образовательного прорыва. Я бы сказал так: это – локомотив для всех, он обеспечивает социальные гарантии и свободы участникам образовательного процесса.

 На наш взгляд, законопроект Министерства образования и науки в том виде, как он размещен на сайте, абсолютно не нужен, потому что он не дает ответов на основные вопросы, волнующие образовательное сообщество, и потому что он нанесет вред многим участникам образовательного процесса. Вреда от него будет несравненно больше, чем пользы. Напротив, наш законопроект необходим, поскольку он, во-первых, предполагает решение основных вопросов в образовательной политике, представляет собой свод требований образовательного сообщества. Во-вторых, потому что он никому не приносит вреда, а может принести колоссальную пользу российскому образованию и стране в целом.

 Возникает вопрос: есть ли шанс у этого проекта быть принятым? Как человек левых взглядов, я бы мог повторить известный лозунг: будь реалистом, требуй невозможного. Как практический политик, я хочу сказать, что при данном составе Думы шансы этого законопроекта невелики, однако, во-первых, эта Дума не последняя. Если образовательное сообщество на предстоящих выборах учтет, кто поддерживает его в парламенте, то состав следующего парламента может быть другим. Я бы напомнил известное высказывание Черчилля, который говорил, что школьные учителя обладают гораздо большей властью, чем премьер-министр. Вот если школьные учителя и вузовские преподаватели напомнят об этом власти, у нас будет другая образовательная политика.

 Чем активнее образовательное сообщество будет участвовать в обсуждении обоих законопроектов, тем больше шансов, что те или другие положения из нашего законопроекта окажутся принятыми и войдут в итоговое решение российского парламента и президента.

 В заключение, уважаемые коллеги, хочу вам напомнить известные слова Конфуция: «Если ваш план на год – сажайте рис, если ваш план на десятилетие – сажайте деревья, если ваш план на всю жизнь – учите детей». Наш законопроект рассчитан на всю жизнь.

Олег Николаевич Смолин,

депутат Госдумы, фракция КПРФ,

заместитель председателя Комитета

Государственной думы по образованию

http://www.eifgaz.ru/smolin5-11.htm