«Нужно скорей уезжать из этой страны»
Пострадавшая в теракте в московском метро

«Путин – наш Президент!»
Лозунг

1.
Снова прогремел взрыв в центре Москвы. Теперь террористы выбрали в качестве мишени вагон метрополитена. Люди, утром мирно ехавшие на работу в метро, как сотни и сотни раз до этого, клюя носом, пробегая глазами утреннюю газету, купленную в переходе, досыпая в давке, схватившись за поручень, в одно мгновение, сами того и не заметив, пересекли воспетую философами-экзистенциалистами «пограничную ситуацию». И оказались вне обыденной, уютной, прогнозируемой псевдореальности, с газетным враньем, телевизионным балаганом, маленькой зарплатой и маленькими амбициями, в реальности иной, экзистенциально насыщенной, жестокой, абсурдной и... истинной. Где идет гражданская война, то ли горских сепаратистов против правительства полуразваленной, но пытающейся выглядеть грозной метрополии Империи, то ли самого правительства против собственного народа, то ли Запада против остатков своего давнего врага, руками тех же сепаратистов. И в этой реальности льется кровь, летят оторванные руки, хрипят умирающие и броситься на помощь тому, кто рядом, иногда значит – отдать за него жизнь.

И жаль, бесконечно жаль наших сограждан – простых людей, стариков, женщин, детей, и в сердце теснится ярость, но при этом все же самое время вспомнить завет Спинозы: «не плакать, не негодовать, а понять». Потому что если мы не поймем сути происходящего, мы не сможем ничего изменить.

2.
Четко осознаем тот факт, что и в этот раз был взорван не президентский лимузин, не зал Госдумы, не крупный банк. Прошли времена, когда террористы швыряли взрывчатку в царей и генерал-губернаторов, когда опасной профессией была политика. Политиков, правда, и сейчас иногда убивают – прежде всего, либералов первой волны, застрельщиков и проводников гайдаровско-чубайсовской приватизации. Но если «копнуть» финансовый аспект их деятельности, то становится ясно, что убийства эти, скорее, проходят по разряду не политических убийств, а криминальных разборок. За политику же как таковую сегодня можно в худшем случае схлопотать гвоздикой по щекам или получить тухлым яйцом в ухо и майонезом по пиджаку. Политик может обрушить экономику всей страны, сдать почти все внешнеполитические приоритеты, вышвырнуть своими реформами за черту бедности десятки миллионов людей – пара минут позора перед телекамерами с желтком на щеке — недорогая цена за все это, особенно, если учесть рост материального благосостояния славных «прорабов перестройки» по мере углубления реформ. К тому же современный либерал — по натуре своей — прожженный циник, он в своей жизни еще и не на такой позор шел, чтоб остаться при деньгах и власти. Майонезом по костюму можно было «задеть» как раз царских губернаторов, глядишь, иной оскорбленный аристократ от отчаянья застрелился бы. А на нынешних власть имущих в одних газетах выливают тонны помоев – а у них даже мускул не дрогнет…

Настоящие, а не бутафорские теракты, с минами и автоматами, а не с яйцами и гвоздиками, когда льется живая кровь, а не майонез, происходят сегодня на рок-концертах, на недорогих мюзиклах, в метро. Там, куда не приходят члены администрации Президента и думские витии, а где бывают простые люди, обыватели. Сегодня не политик, а обыватель – опасная профессия.

Вряд ли это объясняется тем, что наши политики, банкиры, министры хорошо охраняются, а у террористов не хватает ни хитрости, ни смелости обмануть охрану или вступить с ней в прямой бой. Не нужно недооценивать врагов. Они имеют многолетний боевой опыт, они обучены лучшими зарубежными инструкторами, наконец, они по-своему мужественны и самоотверженны и вовсе не дорожат своими жизнями. Может, их руководство и воюет за деньги, но рядовые боевики, которые ходят под пули и надевают пояса шахидов, стремятся не к одному лишь «длинному доллару», а то и вовсе равнодушны к нему. Мертвым ведь деньги ни к чему, а обеспечить свои семьи можно другими, менее эксцентричными способами.

К тому же не будем преувеличивать и способности охраны наших политиков. Если лимоновцы проносят на выступления самых высокопоставленных представителей политического истэблишмента, вроде председателя ЦИК Вешнякова, и бывшего министра МВД Грызлова, помидоры и яйца, плакаты и листовки, невзирая на толпы секьюрити, простреливающих зал суровыми взглядами из-под темных очков, то разве трудно было бы сепаратистам пронести туда же, допустим, килограмм пластида?

Нет, террористы сознательно выбирают своими мишенями простых российских граждан. При этом вряд ли они сами осознают причину этого, они руководствуются некоей звериной интуицией, но мы попытаемся понять: в чем же тут дело и почему именно обыватель, средний россиянин – человек практически аполитичный и в высокие кабинеты не вхожий, оказался на переднем крае настоящей, а не виртуальной политической борьбы?

3.
Ответ на этот вопрос столь же прост, сколь и эксцентричен на первый взгляд. Терроризм всегда – это попытка некоторых людей и групп повлиять на принятие политических решений путем прямого насилия. Отсюда естественно, что насилие это должно быть либо непосредственно направленным на тех, от кого зависит принятие требуемых решений, либо организовано так, чтобы произвести соответствующее впечатление на них. Итак, характер и направленность терроризма зависят от типа общества, в котором действуют террористы.

В обществе аристократического типа или при абсолютной монархии, каковой была Российская империя начала ХХ века, основная масса народонаселения, народ фактически отлучены от политики. Ею занимается лишь узкая группа дворян, обладающих политической властью по праву рождения (за редким исключением среди них попадаются дворяне в первом поколении, получившие титул за какие-либо заслуги либо «обходным» путем). Поэтому мишенями террористов там являются губернаторы и цари, они же – князья и бароны. Террористы ждут, что сломленная жертвами и страхом аристократия выполнит их требования. Например, террористы-народовольцы и эсэры требовали справедливой земельной реформы, всеобщего избирательного права, демократических выборов и т.д., и хоть сами по себе их теракты не сломили волю правительства – для этого потребовалась революция 1905 года, тем не менее, они стали той каплей, которая медленно точила и подточила камень российского абсолютизма.

В обществе буржуазно-демократического типа формально правит народ, массы, обыватель. Обычно это ритуальное убеждение демократов воспринимается с изрядной долей иронии и не без оснований. Действительно, нужно быть слепым, чтоб не заметить, что современные демократические выборы основываются на широкомасштабных операциях по манипуляции сознанием. Реальность не такова, что просвещенный народ, узнав качества кандидатов и все основательно обдумав, выбирает из своей среды лучших из лучших в правители, как грезилось отцам демократии Руссо и Локку, нет, теперь полуграмотные, постмодернистские массы, оболваненные политической рекламой, соглашаются чтобы ими правил тот представитель, в общем-то уже и так правящей элиты, кто красивей всех улыбается или остроумнее всех шутит.

И это — правда, но правдой ведь является и другое. Не стоит преувеличивать силу манипуляторов и считать, что народ при этом является лишь пассивной массой, от которой вообще ничего не зависит. С.Г. Кара-Мурза однажды высказал очень важную мысль, которую часто забывают многие его сторонники – о том, что манипуляция всегда предполагает явное или неявное согласие объекта манипуляции, таким образом, она есть род игры, где объект манипуляции позволяет собой манипулировать. И политическая манипуляция здесь не исключение. Российский обыватель, как и любой другой – американский, и немецкий и мексиканский, и японский, в основной своей массе осознает, что власть устраивает политспектакль, выборы без выбора, что принципиально эти выборы ничего не изменят, сменятся лишь лица в телевизоре, фразеология, некоторые детали государственной доктрины. Обыватель это понимает, но либо прямо голосует как надо, либо вообще устраняется от выборов, таким образом, косвенно поддерживая власть, а не выходит на улицы, не пикетирует ЦИК. Таким образом, обыватель фактически показывает, что при всех издержках власть его в принципе устраивает. А власти только это и надо. Демократическая власть не требует себе полного подчинения, она даже не против, чтобы ее первых лиц «полоскали» в газетах, главное для нее – поддержка на выборах раз в четыре года, ведь, не будем забывать, выборы для буржуазно-демократической власти — способ ее легитимизации. И не суть важно, если результаты выборов подтасованы или получены при помощи административного ресурса – народ активно не протестует против этого, значит, он де факто принимает это, и власть — легитимна.

И более того, манипуляция ведь опирается на установки, стереотипы, мировоззрение манипулируемых, так что зависимость между манипулируемыми и манипуляторами диалектическая, обоюдная. Манипулируемые действуют так, как желательно манипулятору, но и манипулятор подчиняется требованиям манипулируемых, считается с ними, приспосабливается к ним. В этом и состоит принципиальное отличие власти, основанной на манипуляции, от власти, опирающейся на грубую силу.

Итак, что бы ни говорить, обыватель в политической системе буржуазной демократии – фигура важная, почти что центральная. Это вполне согласуется с тем поворотом, который совершил капитализм в ХХ веке, а именно – с восстанием масс, которое вообще вывело обывателя в центр общественной жизни, отодвинув на второй план деятелей классической, элитарной культуры – политиков, художников, певцов, писателей. Это для него, обывателя, издательства выпускают миллионными тиражами детективы и любовные романы, потому что обыватель предпочитает Дарью Донцову Эриху Мария Ремарку. Это для него, обывателя, по ТВ с утра до ночи мелькают киркоровы и петросяны вкупе с голливудской чушью, сливаясь в один бездарный и фальшивый фон, потому что обыватель предпочитает «клевый фильмец» картинам Бунюэля. Это для него, обывателя, президент страны под фотовспышки садится в истребитель и спускается в подводной лодке. И наконец, это с расчетом на него, обывателя, террористы взрывают вагоны метро и захватывают театры.

Вернемся к тому, о чем уже говорили — террористы выбирают своей мишенью не политиков, а обывателей, не очень богатых, но и не изгоев общества, имеющих деньги попасть на концерт или хотя бы на проезд в метро, но не могущих купить себе личное авто. Теперь, наверное, вполне понятен их расчет: в жертве теракта большинство зрителей телеканалов, слушателей радиостанций, читателей популярных газет должны узнать себя и ужаснуться: «и я мог оказаться на их месте!». По замыслу организаторов теракта, от обывателя, электората ожидается строго определенная реакция. Причем, ее ждут и сами террористы, и власти, ведь после непосредственно взрыва и захвата сразу начинается информационная борьба – своеобразное продолжение теракта, но уже в плоскости идеологической и цель этой борьбы – утверждение в общественном сознании той или иной трактовки теракта. А реакция обывателя, понятно, зависит от его специфических ценностей, установок, мировоззрения в целом. Примем во внимание, что обыватель – это не просто большинство современного народонаселения, это – культурологическая категория. Обыватель не что иное как атомизированный человек, знаменитый разумный эгоист из доктрины классиков либерализма, живой результат разрушения традиционного общества и связей внутри него. Обыватель полностью противоположен гражданину – органической части народа как традиционного института. Обыватель не имеет корней, гражданин своей жизни не мыслит себя без своей страны, обыватель всегда сам за себя, для гражданина – важнее всего благо Отечества и т.д., и т.п. Отсюда и вытекают его отношение к тому или иному событию, в том числе и к теракту.

4.
В принципе, тут возможны две реакции. Пример первой являют собой слова дамы, которая, когда ее вытащили из пылающего тоннеля метро, заявила журналистам: «нужно срочно уезжать из этой страны». Понятно, что она находилась в шоковом состоянии и не владела собой, но, тем не менее, она ведь не крикнула: «наши солдаты за нас отомстят!» или «все равно Россия будет единой!». Крик этой дамы, смысл которого, думаю, разделяет немало людей в России – не что иное как первая реакция обывателя. Давайте расшифруем его, чтобы была понятна эта жизненная позиция. «- Если в этой стране началась гражданская междоусобица и жить стало опасно, мы поедем в другую страну, если какой-нибудь конфликт вспыхнет там – в третью, четвертую, десятую! Нам все равно кем быть – русскими, китайцами, американцами! Мы не любим никакой страны, мы не хотим разделять судьбу какой бы ни было страны, ведь нет стран с однолинейной, благополучной судьбой, ведь везде бывают кризисы, трагедии… Мы же не хотим жертвовать собой, своим комфортом…». Ясно, что эта философия абсолютно противоположна позиции гражданина, которая тут прозвучала бы так: «сепаратисты-террористы ведут войну против моей страны, против ее войск и мирного населения. Не будем распускать слюни – на то он и враг, чтоб убивать нас. Сплотимся, станем жестче, сильнее – и выметем их поганой метлой, не дадим им расчленить нашу Родину!».

Другая реакция обывателя — истеричные вопли, прославляющие Путина, призывающие дать ему особые полномочия и т.д. и т.п. На первый взгляд, она совершенно не схожа с первой и есть как раз пример гражданской позиции. Но не тут-то было. Совершенно очевидно, что рыхлый электорат Путина — «президента-патриота» и «усмирителя Кавказа», состоит из таких же обывателей, но не собирающихся уезжать, а остающихся в России. Они, конечно, готовы своими голосами отдать Путину карт-бланш на продолжение кавказских войн, но сами они в них участвовать не собираются, и своих детей отдавать в Чечню тоже не хотят. Они, эта новая партия войны в России, не желают даже ограничивать свои потребности «ради фронта, ради победы»… Сами голосуют за войну, которая требует капиталовложений в армию, в ВПК, мобилизационного поведения, сами же при этом скрывают налоги, ради того чтобы прикупить садик, мотоцикл и оставляя армию без новых самолетов, танков, автоматов. Никакого противоречия в их позиции в общем-то нет, если ее разъяснить развернуто: «мы – за наведение порядка на окраинах России, мы за жесточайшую борьбу с террористами и сепаратистами. Но сами мы в этой борьбе участвовать не собираемся, и ничего для нее делать тоже не будем. Пускай воюют солдаты, желательно наемники – узбеки и таджики, а мы посмотрим по телевизору репортажи о войсковых операциях». Какая уж тут гражданская позиция…

Ясно, что первая реакция устраивает самих террористов, и не случайно больше всего трубят о терактах, разжигая эмоции и запугивая население, именно либеральные СМИ, которые, как показал опыт двух последних кавказских войн, вполне заслуживают названия пораженческих и промасхадовских. Вторая же реакция устраивает власть современной России. При всех ультрапатриотических заявлениях президента, теперь уже, после четырех лет его правления, почти всем понятно, что он и его команда либо не могут, либо не хотят окончательно подавить очаги сепаратизма. Казалось бы, местоположение всех лагерей и баз боевиков нетрудно установить, огневых средств армии пока что хватит, чтобы сравнять их с землей, по отношению же к пограничным государствам, пособничающим террористам, вроде той же Грузии, можно применить жесткие дипломатические и экономические рычаги воздействия. Но то ли российские либералы, гайдаровско-собчаковской выучки, пускай и в обличье офицеров спецслужб, органически неспособны к проявлению политической воли ради государственного блага, то ли они боятся разозлить столь любимый ими Запад, который недвусмысленно поддерживает сепаратистов, то ли что-то еще, но, как говорится, воз и ныне там.

А это значит только одно — вряд ли что-нибудь в ближайшее время изменится. К сожалению, так же будут греметь взрывы в центре столицы, так же президент будет выступать с гневными речами, и обещать разобраться и наказать, так же по ТВ будут показывать бодрые репортажи о 647 и теперь уже «окончательной» смерти Гилаева, и так же по Чечне будут дрейфовать и готовить новые диверсии Масхадов и Басаев, Гулаев и Яндарбиев, неуловимые, оттого, что их никто почти и не ловит.

Для того, чтобы покончить с проблемой Чечни, нужно покончить с олигархической, прозападной, компрадорской властью и привести к власти новое, национально и державно мыслящее правительство. Нужно, наконец, произвести новую культурную революцию, дабы масса российских обывателей снова превратилась в российский народ, в единое органическое целое, в случае опасности не распыляющееся по квартирам и не окунающееся в наркотик телевизионной масс-отравы, а превращающееся в один, громящий врага кулак.

5.
А если обыватель желает, чтобы все оставалось как было, то он должен быть готов к тому, что, выходя из дома, он не будет знать: вернется ли назад. За все в жизни надо платить и смерть на концерте от автоматной очереди или в вагоне метро от взрыва бомбы – это плата за капитализм и демократию. За хваленую «свободу слова», сиречь — информационный шабаш СМИ, становящихся пособниками террористов. За упорное и неумное стремление наших политиков вступить в Европейский Дом на каких угодно правах и нежелание отстраивать свой собственный Евразийский Дом. Это плата за наши перестроечные иллюзии, за несопротивление падению СССР, за «Голосуй или проиграешь!» в 1996 и «Единую Россию» в 2003–м.

Жестокая, горькая и кровавая плата, но История – суровый Учитель и единственное, что мы можем тут сделать – извлечь уроки из ее наставлений.